Наконец где-то впереди показалось движение. Джейна быстро поплыла в ту сторону, подхваченная буйным течением Яруны. Крики и огни празднующих стихли далеко позади – так быстро унесло их течение. Платье путалось в ногах, и Джейна гребла изо всех сил. Мелькнул рядом знакомый изгиб лавра, густой колючий куст, в ночи похожий на притаившегося зверя.
И крикнуть не было ни сил, ни дыхания.
Алекс наконец вынырнул и полностью показался над водой – уже далеко впереди. Но скоро ещё один водопад! Набрав полные лёгкие воздуха, Джейна нырнула и стремительно поплыла вперёд. Распахнула под водой глаза, но в зыбкой черноте только неясные очертания… За поворотом уже ревела падающая с высоты вода. Дальше нельзя! Джейна с трудом выплыла к берегу. Там течение стихало и можно было выплыть. Джейна из последних сил дотянулась до торчащей с берега коряги и подтянулась. Где Алекс?
Спустилась по камням ниже, туда, куда обрушивалась потоками вода. Никого. Упал, разбился? Джейна снова ступила в ледяную воду, дрожа, но упрямо пошла вперёд на глубину. Оглянулась с холодящим ужасом, как вдруг почувствовала руки, обхватившие за талию.
– Ты всё-таки сумасшедшая девчонка. – Алекс притянул её к себе, спрятав от бьющих наотмашь потоков воды. Как он только спрыгнул сюда?!
– От сумасшедшего слышу, – выдохнула Джейна ему на ухо, повиснув на шее. Серебряная цепь впилась в руки.
Алекс утянул её ближе к камням. Здесь было шумно и темно, ледяная вода обжигала, но внутри наперекор этому было жарко. И Джейна уже не понимала, это она дрожит или он, вжимаясь всем телом.
– У тебя ведь нет другого свадебного платья?
Алекс не дал ответить, проведя губами по шее и коснувшись кончика уха горячим дыханием. Ладони скользнули под мокрую красную ткань и задрали её под водой.
– Придётся, как всегда, взять твою рубаху.
– У меня как раз образовалась ещё одна, жаль, наверху осталась, – пробормотал он, снова целуя её и утягивая за собой на крохотный песчаный берег.
Вдох, прерывистый выдох. С трудом стянутое мокрое платье, шершавые ладони по телу. Нетерпеливое касание губ. И неуёмная жажда его ласк, от которых ёкает внутри, сжимается в тугой ком. Глухо бьётся сердце от близкого дыхания. И позабылись холод, страхи, дурацкие слова Ариана про проклятье. Здесь, во мраке лаврового леса, на берегу реки, остались только они – даже свет луны и звёзд запутался в сплетениях ветвей, укрывших от всего мира. Только они.
И было так невыносимо остро, пронзительно, ярко – ударом молнии, мучительным напряжением, дробью грома в горах. Сильным ударом дождя, дрожанием каждого листка на ветру – прикушенными губами, сведёнными пальцами, до крови обжигающим пожаром по венам. Хотелось задохнуться этой близостью, впитать каждое мгновение невыносимого счастья и кричать…
Любовь затопила весь мир, поглотила своей безудержностью и мощью.
Алекс прижался и замер, дыша рядом с ухом, щекотал щетиной кожу, и никогда прежде не чувствовалось такой… такой силы. Единства. Доверия. Джейна скрестила лодыжки у него за спиной и засмеялась его глухому стону. А потом толкнулась и перевернула Алекса на спину. Упёрлась руками во вздымающуюся грудь и вгляделась в его лицо, в пронзительно сияющие в темноте глаза, в капельки воды на лбу и шее.
– Ещё немного, – сиплый вдох оборвал слова, – и ты бы разбился о камни!
Алекс фыркнул:
– Я не первый раз сплавляюсь по реке.
– Зато ты первый раз здесь и даже не представляешь, чем Яруна опасна.
Джейна осторожно потянулась и села рядом на одежду, не чувствуя ни озноба, ни мелких камешков и веток на земле, ни дрожи в ногах. Алекс приподнялся, устроился затылком у неё на коленях и замолчал. Живительное тепло внутри растекалось по венам и не давало замёрзнуть, хоть рядом яростно несла ледяные потоки горная река.
И Алекс сам сейчас казался таким же яростным воплощением этой стихии. На миг Джейна поверила, что ничего бы не случилось. Что он не разбился бы, нет – он бы сам стал стремительной водой, рассыпался на капли, чтобы снова собраться мощным водопадом и рухнуть в океан – там, где мыс Рока врезается в бурные волны открытого простора.
И ей изо всех сил, до слез, хотелось удержать его в своих ладонях. Джейна провела кончиками пальцев по его мокрым волосам, от висков к затылку, убрала пряди со лба. Коснулась шеи, перебрала крупные звенья серебряной цепи, спускаясь ниже… Никогда такая не удержит саму стихию – хоть выбей её вечной татуировкой на запястье, хоть колдовской краской на коже, хоть железными кандалами закуй ноги.
Луна снова показалась в просвете бегущих облаков. Поцеловала их обнажённую кожу, пробежала отблесками по украшениям на шеях, затерялась отражениями в ярко-синем камне серьги.
Алекс поудобнее устроил голову у Джейны на коленях, поймал руками её ладони, что по-прежнему гладили волосы и ласкали плечи. Поднял глаза и так, лёжа и чуть закинув голову, вгляделся в её лицо. Спокойно. Задумчиво.
И как приговор:
– Я должен уйти, Джейни.
Она знала, что он скажет это. И она знала, что он должен идти, но тут же ответила, сузив глаза:
– Я пойду с тобой.
– Нет, – опёрся на руку и поднялся Алекс. Потянулся за штанами и с трудом натянул мокрую ткань.
Джейна, забыв про свою одежду, вскочила следом и замерла натянутой тетивой напротив него, с силой стиснув пальцы в кулак.
– Джейни, я не возьму тебя туда, где гремит война. – Алекс подошёл и мягко опустил руки ей на плечи. – Слышишь? Я не прощу себе никогда, в этой жизни и любой другой после, если погублю ещё и тебя. Здесь ты в безопасности – насколько это возможно. Я оставлю половину команды, чтобы с вами ничего не случилось. Я оставлю тебе Сагиша. Но мне надо идти туда, – он невольно глянул на почти стёртый знак Дорана на своей руке. – Одному.
– Варий такой же мой учитель и друг, как и твой. – Хотелось кричать, хотелось вырваться, но хватка у Алекса была железной.
– Мы даже не знаем, там ли он! Или это всё бред и наши домыслы.
– Я верю в это! Он там, иначе не оставил бы подсказки! – Джейна всё-таки высвободила руку и вцепилась в плечо Алекса. Хотелось поколотить его, но он только обхватил сильнее и прижал к себе, заставляя уткнуться лицом в грудь. – Приказывай своей команде, а я… я не хочу тебя слушать! Не отпущу тебя одного. Слышишь? – Горло сдавило рыданием, но слёз не было, только глухое отчаяние.
– Девочка моя любимая… – Алекс провёл ладонями по спине, согрел, коснулся ласково лица и заставил смотреть на себя, чуть отступив. Отблески от воды плясали на его коже, серебром луны горели глаза. – Какая же ты красивая. Я всё отдам, чтобы хоть ты выжила во всём этом мраке, что сейчас вокруг. – И снова твёрдо, словно он давно уже всё решил: – Даже если для этого придётся приказывать.
– Если ты погибнешь там, то и я…
– Не будь ребёнком! – перебил её Алекс. И смягчился, заметив вспыхнувшую обиду: – Не собираюсь я погибать. Мне теперь есть ради чего жить и сражаться. Я найду Вария и вернусь за тобой. Вернусь. И всё будет хорошо. Только дождись. Ну и… не делай больше глупостей вроде отчаянных побегов, да? – усмехнулся он, в последний момент уклоняясь от её сердитого удара в плечо. – Иди сюда. Иди. Прости. Прости за всё, – проговорил тихо, снова замирая рядом и окутывая своим теплом.
И чувствовать его снова живого, пришедшего в себя, такого родного и горячего, было так невыносимо… нужно, что и Джейна затихла в его объятиях, из последних сил пытаясь удержать это мгновение.
10Лавина
То же время.
Эмариш, столица Иввара
Карету, гулко катившуюся по мокрой от недавнего ливня горной дороге, круто занесло вбок. Талире пришлось упереться в стенку, чтобы не разбить лоб об окно.
– Всё в порядке, ваше величество? – встревоженно заглянул внутрь Гарлис, что сопровождал карету верхом. Отныне он был капитаном императорских гвардейцев и держался ближе всех к императрице.
– Да, – коротко отозвалась Талира, откинувшись чуть назад на подушки. Через открытое окно овеял лицо морской бриз, и она глубоко вздохнула.
– Эй, там! – крикнул гвардеец кучеру и пришпорил своего коня, чтобы поравняться с козлами. – Смотри, как поворачиваешь! Ещё немного, и…
Кучер что-то буркнул в ответ, и Талира увидела, как Гарлис, перехватив поводья одной рукой, вторую сжал в кулак и недвусмысленно продемонстрировал кучеру.
Тот не отозвался, он был и правда слишком молчаливый. Талира даже не могла припомнить, видела ли она его раньше, очень уж неприметное у него было лицо под узкой, надвинутой на глаза шляпой.
Впрочем, под охраной двух десятков императорских гвардейцев едва ли стоит волноваться об этом. А Гарлис, который своими руками прикончил безымянного мужчину в далёком Западном Меригосте, внушал особое доверие. Казалось, этот случай повязал их незримой лентой, да только едва ли голубоглазый и улыбчивый гвардеец имеет хоть малейшее о том подозрение. Для него это был святой долг – защитить императрицу, на которую напал опасный колдун. Так что, похоже, эту связь Талира выдумала сама для себя, неосознанно выделяя капитана гвардейцев среди остальной охраны.
А может, он просто милый и красивый мальчик, такой юный и наивный, какой когда-то была она сама… Погрузившись в такие рассеянные мысли, Талира даже почувствовала, как лёгкая улыбка скользнула по лицу, пока ей не пришлось вернуться к делам более насущным, чем внимание красивого офицера.
Давно она не оставалась в одиночестве, без всех советников, послов, министров и прочих. Всё время отнимали бесконечные совещания и встречи. И теперь, под мерный перестук копыт и плавный ход кареты, что покачивалась на склонах, можно было насладиться редкими спокойными и тихими минутами.
За это утро Талира уже успела посетить больницу в Порту-да-Сол, которую распорядилась организовать в бывшем здании малого дворца – того, что когда-то принадлежал её родственникам по материнской линии. И в этой суете, занявшей почти весь день, позабылась утренняя встреча с фельдмаршалом и остальными, которая снова перешла в ожесточённый спор с Нотери – тот требовал незамедлительно бросить все силы на Итен.