у одной из них, Эмилии, тоже есть оригинальное сочинение — роман «Грозовой перевал» с тщательно выписанным сюжетом и не менее глубокими описаниями чувств и переживаний персонажей. Кстати, прибывающие в Хауэрт туристы ходят также посмотреть на заброшенные руины, которые по местной легенде были местом, где разворачивались события этого романа. Младшая из сестер Бронте, Энн, тоже оказалась писательницей. В своем романе «Незнакомка из Уайлдфелл-Холла» она смело бросала вызов традиционным моральным устоям Викторианской Англии.
Так возникла некая тайна, связанная с сестрами Бронте. Как могли три лишенные классического образования молодые девушки, жившие в глухой провинции вдали от столицы с ее библиотеками и литературными салонами стать авторами сочинений, которые теперь признают одними из лучших образцов литературы викторианской Англии? Чтобы ответить на этот вопрос, следует повнимательнее присмотреться к истории семьи Бронте.
Матерью сестер была Мария Бронте, урожденная Бранвелл. Она родилась в 1783 г. во вполне благополучной семье, принадлежавшей к среднему классу, однако оказать серьезное влияние на воспитание своих детей этой женщине было не суждено. Марию свел в могилу рак, и у младших сестер остались лишь смутные и тяжелые воспоминания о матери, долго и тяжело умиравшей в своей постели.
После ее кончины все заботы о детях легли на плечи их отца Патрика. Это был весьма необычный человек. Он происходил из рода потомственных писцов, и уже один этот факт говорит о многом. В течение нескольких поколений его предки постоянно имели дело с текстами. Патрик появился на свет в Ирландии, в 1777 г., и успел в юности перепробовать множество занятий. Он работал и кузнецом, и драпировщиком, и ткачом. Юношей двигали честолюбивые мотивы. Фамилию Бронте он придумал себе сам, ведь по рождению он был Бранти. Тут был намек и на гром (brontos на греческом), и явно подражание титулу Бронте («громовой»), который был пожалован в 1799 г. адмиралу Горацио Нельсону. Рассказывали также, что в одежде Патрик старался по мере сил подражать герцогу Веллингтону. Любопытно, что такой персонаж позже появится в историях, которые начали сочинять дочери Патрика. Их отец от природы обладал определенными талантами, ведь он выиграл стипендию, которая дала ему возможность обучаться в Колледже Святого Иоанна в Кембридже. Там он изучал богословие, языки, древнюю и современную историю и в конце концов получил степень бакалавра искусств. Патрик писал статьи и заметки в различные газеты, сочинял стихи.
Через несколько лет после женитьбы он переехал с супругой и двумя дочерьми, которые родились к этому времени сначала в деревеньку Торнтон, расположенную в Западном Йоркшире, а позже в Хауорт, где до конца жизни обосновался в пасторском доме, в котором нынче и существует музей семьи Бронте. Он стал образцовым отцом, заботившимся о воспитании собственных детей. В наше время мы назвали бы его многодетным родителем, ведь супруга родила ему в Хауорте еще двоих детей: дочь и сына. Патрик покупал им книги и игрушки, делился своими познаниями, которые он почерпнул в Кембридже. Он любил своих детей и был весьма либеральным воспитателем, предоставлявшим им достаточно большую свободу. Это и была та закваска, из которой потом сформировались писательские таланты его дочерей.
Движимый заботой о свои детях, Патрик раздумывал, как дать им подходящее образование. С одной стороны, он прекрасно понимал, что его собственных познаний явно не хватит, чтобы дать девочкам полноценное домашнее образование, ведь у него были и свои собственные заботы пастора, на исполнение которых уходило довольно много времени. С другой стороны Патрик понимал, что по чисто финансовым соображениям он не сможет отдать девочек в какое-нибудь престижное учебное заведение.
Выходом из сложившегося положения ему казалась одна из «благотворительных школ», куда представители духовенства могли отправить своих детей за минимальную плату. Когда Шарлотте стукнуло шесть лет, ее отец отправил ее и трех ее сестер в Ланкашир, в деревушку Кован Бридж, где находилась одна из таких школ. Она была основана преподобным Карусом Уилсоном в самом начале 1824 г. и называлась Clergy Daughters («Дочери духовенства»). Выпускницы этого учебного заведения могли претендовать на должности гувернанток в состоятельных семьях.
К сожалению, Патрик плохо представлял, в каких условиях придется там жить его девочкам. Порядки в этой школе были суровыми, учителя и воспитатели практиковали физические наказания провинившихся подопечных, а санитарные условия были с современной точки зрения просто невыносимыми. Достаточно сказать, что в Clergy Daughters была однажды зарегистрирована вспышка тифа. Впрочем, надо заметить, что и в самом Хауэрте, как и в сотнях других подобных местечек Англии того времени, ситуация была не лучше. Это нынче Хауэрт — чистое милое местечко, где можно приятно провести выходные. Во времена же, когда там жили сестры Бронте, в этой деревушке не было ни канализации, ни нормального водопровода, а жизненные условия большинства ее обитателей были просто ужасными. Среди жителей деревни постоянно фиксировались случаи заражения тифом, дизентерией, оспой и туберкулезом. В результате детская смертность была чудовищно высокой, а средняя продолжительность жизни взрослых едва дотягивала до 25 лет.
В Кован Бридж сестры прожили совсем недолго. Менее чем за год их здоровье ухудшилось настолько, что Патрику пришлось забрать оттуда своих дочек и увезти их домой. Старшие девочки погодки Мария и Элизабет так и не смогли выздороветь. Они скончались от туберкулеза летом 1825 г., а заболевание Шаротты и Эмилии перешло в хроническую форму. Кошмарные условия жизни в школе Clergy Daughters Шарлотта позже опишет в своем знаменитом романе «Джейн Эйр».
Это был не первый смертельный удар, нанесенный семье Бронте, ведь четыре года назад, в середине сентября 1821 г. скончалась Мария Бронте — мать девочек. Вскоре на помощь Патрику приехала ее сестра Элизабет. «Тетя Бранвелл» учила девочек счету и письму, шитью и вышиванию крестиком. Она считала, что именно такие навыки необходимы девушкам, которые готовятся в будущем выполнить свой долг жены и матери, и этого вполне достаточно.
Потеря супруги и смерть двух старших дочерей подействовали на Патрика удручающе. Он начал постепенно отходить от семейных дел. Когда же он окончательно похоронил идею повторно жениться, то стал проводить все свое время, посещая бедняков и страждущих, а также читая проповеди в местной церкви Святого Михаила. Трое его девочек и их брат оказались почти полностью на попечении своей тети и домашней горничной Тэбби.
Это был период безрадостного существования среди унылых вересковых пустошей, окружавших Хауорт. Развлечений никаких не было, каждый день напоминал предыдущий, в памяти детей были еще остры воспоминания от потери матери и сестер. Казалось бы в такой ситуации сестрами Бронте должно было неизбежно овладеть уныние. Однако они нашли неожиданный выход из положения — дети Патрика стали создавать собственный воображаемый мир силой своей фантазии. А она у них была.
По воспоминаниям Шарлотты все началось с того, что в июне 1826 г. их отец подарил своему сыну набор солдатиков. Тут же каждому из них было придумано имя, безликие фигурки обрели индивидуальные черты и зажили собственной жизнью, полной удивительных приключений. Потом был придуман некий «Остров Грез» с дворцом, парком, залами и садом. На острове возвышались могучие скалы, текли бурлящие реки, низвергались ревущие водопады, среди зеленых лужаек били фонтаны. Действующими героями этой воображаемой страны стали герцог Веллингтон с сыновьями, а также многие другие известные личности Соединенного королевства. Жили там и сказочные существа вроде фей. Истории, происходившие на этом сказочном острове, составили цикл «Сказки островитян». После успеха «Джейн Эйр» отрывки из него были опубликованы в престижном журнале «Космополитан».
В «Сказках островитян» Шарлотта так описывала детали созданной ими страны: «Там было хрустальное озеро, края которого обрамляли плакучие ивы, красивые лиственницы, могучие дубы и вечнозеленые лавры. Оно казалось прозрачным изумрудом, зеркалом в раме, которую изготовил какой-то великан. Говорят, это было одно из самых красивых озер в мире, и когда все стихало, на нем можно было услышать музыку сказочной страны и представить, как по его мерцающей глади скользит крошечное суденышко из красного сандалового дерева (его паруса и веревки были из шелка, а оснастка — из точеной слоновой кости). Под руководством своей команды суденышко причаливает к кувшинке и снова уплывает в сторону цветущего берега, где феи расправляют свои прозрачные крылья. Однако они исчезают при звуке шагов смертных; так утренний туман пропадает от сияния солнечных лучей. Вдали в окружении прекрасных диких роз и зарослей кустарников поднимаются ввысь замковые башни из чистого белого мрамора. Изящные колонны замка кажутся работой могучих духов, а не слабого человека. Поднявшись по мраморным ступеням, вы попадаете к парадному входу; он ведет в зал, окруженный белыми коринфскими колоннами».
Помимо «Острова Грез» сестры вместе со своим братом придумали некое африканское королевство, а также островной континент Гондал, который находился в северной части Тихого океана. Отец сестер Патрик был подписан на три столичных журнала, которые он регулярно получал в Хауэрте. В местном магазине канцелярских товаров Патрик также покупал газеты. Сестры прочитывали содержание этой прессы от корки до корки, а потом трансформировали часть их содержания, делая материалом для собственных фантазий.
Европейская литература хранит примеры того, как дети порой создают силой своей фантазии некий воображаемый мир. В автобиографической повести «Высокий замок» Станислав Лем, описывая свое детство, вспоминал, как придумывал какие-то особые пропуска и пароли, без которых нельзя было проникнуть в тайные учреждения придуманного им государства. Лев Кассиль в «Кондуите и Швамбрании» писал, как вместе с братом создавал целую страну с ее удивительной географией. Тем же занимались и сестры Бронте. При том они не просто фантазировали, но и тщательно записывали придуманные ими истории. Шарлотте в то время было тринадцать лет, и из-под ее руки выходили сотни листов бумаги, исписанных микроскопическим шрифтом. Она вспоминала позже, что в этот юношеский период она написала гораздо больше, чем после публикации «Джейн Эйр».