Я качала Гэртона на колене и напевала песенку, которая начиналась словами:
Принялись дети горько рыдать,
Из-под земли услыхала их мать…
когда мисс Кэйти, пережидавшая переполох в своей комнате, сунула голову в дверь и прошептала:
– Нелли, ты одна?
– Одна, мисс.
Она проскользнула в кухню и встала у огня. Предчувствуя, что она не помолчать зашла, я подняла голову. Лицо ее выглядело встревоженным. Разомкнула губы, точно вот-вот заговорит, набрала воздуху, но лишь вздохнула. Я продолжила напевать, помня о нашей размолвке.
– Где Хитклиф? – перебила мисс Кэйти.
– Делает свою работу на конюшне, – ответила я.
Он не стал меня поправлять – может, задремал. Последовала еще одна долгая пауза, во время которой я заметила, как со щеки Кэтрин скатилась пара капель. Неужели стыдится своего безобразного поведения? Это что-то новенькое, сказала я себе, но пусть справляется сама, помогать не стану! Увы, ее не волновали ничьи переживания, кроме собственных.
– Ах, боже мой! – вскричала она наконец. – Я так несчастна!
– Жаль, – заметила я. – Нелегко вам угодить; так много друзей и так мало забот, а вы все недовольны.
– Нелли, сохранишь мою тайну? – не отставала она, опускаясь на колени рядом и устремляя на меня тот подкупающий взгляд, что прогоняет плохое настроение без следа, даже если у тебя есть все причины негодовать.
– Стоит ли она того? – спросила я уже менее хмуро.
– Стоит! Она меня измучила, и я обязана с кем-нибудь поделиться! Мне нужно знать, как я должна поступить. Сегодня Эдгар Линтон предложил мне стать его женой, и я дала ему ответ. Так вот, прежде, чем расскажу, согласилась я или нет, ты скажи, что я должна была ответить.
– Откуда мне знать, мисс Кэтрин? – удивилась я. – Правда, учитывая представление, которое вы сегодня устроили в его присутствии, я сказала бы, что по-хорошему вам следовало бы отказать: если он сделал предложение после такого, то он либо непроходимый тупица, либо безрассудный дурак.
– Раз ты так, ничего больше не узнаешь! – ответила она, вскакивая с досадой. – Я согласилась, Нелли. А теперь говори, права я или нет!
– Неужели согласились?! Тогда к чему обсуждать? Вы дали слово, обратно его не вернешь.
– Разве я не должна была согласиться?! – воскликнула она, нервно сжимая руки и хмурясь.
– Тут нужно многое обдумать, прежде чем дать верный ответ, – назидательно проговорила я. – Сначала главный вопрос: любите ли вы мистера Эдгара?
– Разве можно его не любить? Конечно, да.
Тогда я вспомнила уроки катехизиса и засыпала ее вопросами – для девушки двадцати двух лет это было весьма разумно.
– Почему вы его любите, мисс Кэйти?
– Вздор! Люблю, и все.
– Не пойдет, вы должны ответить!
– Ладно, потому что он красив, и мне с ним приятно.
– Не годится!
– Он молод и бодр духом.
– Все равно не годится!
– И он меня любит.
– Не то, но уже теплее.
– И получит большое наследство, а я стану самой видной женщиной в округе и буду гордиться тем, что у меня такой муж!
– И это самое худшее! А теперь скажите, вы его любите?
– Я люблю землю у него под ногами и воздух у него над головой, люблю все, чего он касается, и каждое слово, которое он произносит. Я люблю его облик и поступки, люблю целиком и полностью! Так-то вот!
– А почему?
– Ты надо мной насмехаешься, что весьма гадко! Для меня любовь не шутка! – сердито проговорила юная леди и отвернулась к огню.
– Что вы, какие насмешки, мисс Кэтрин! – заверила я. – Вы любите мистера Эдгара, потому что он красив, молод, бодр духом, богат и любит вас. Впрочем, последний пункт ничего не стоит: вероятно, вы и так бы его любили, или не любили, не будь у него четырех других достоинств.
– Конечно нет! Будь он уродлив и смешон, я бы его только жалела, а может, и ненавидела.
– В мире хватает красивых, богатых юношей – вдруг сыщутся и покрасивее, и побогаче. Что мешает вам полюбить их?
– Если такие и имеются, то не здесь – подобных Эдгару мне еще не встречалось.
– Какие ваши годы! К тому же он не всегда будет красив, молод и богат.
– Зато сейчас он таков, а я живу сегодняшним днем. Рассуждай более трезво, Нелли!
– Ладно, принимается: если вы живете лишь сегодня, выходите за мистера Линтона.
– Твое разрешение мне ни к чему, я и так за него выйду! И ты не сказала, права я или нет.
– Совершенно правы, если правы те, кто выходят замуж лишь на день. А теперь давайте послушаем, почему же вы несчастны. Брат ваш будет доволен, старая леди и джентльмен возражать наверняка не станут, вы покинете безалаберный, неуютный дом и поселитесь в богатой, добропорядочной усадьбе; вы любите Эдгара, он любит вас. Вроде бы все гладко и легко, так где же препятствие?
– Здесь и здесь! – ответила Кэтрин, ударив себя по лбу и по груди. – Или где у нас находится душа? И душой, и сердцем я знаю, что неправа!
– Как странно! Ничего не понимаю.
– Это моя тайна. Если пообещаешь не насмехаться, я постараюсь тебе объяснить. Внятно выразить не смогу, поэтому расскажу, что чувствую.
Она опять села рядом со мной, лицо ее помрачнело, стиснутые руки подрагивали.
– Нелли, тебе снятся странные сны? – спросила Кэтрин, помолчав.
– Порой случается.
– Мне тоже. Я видела сны, которые не забываются и меняют мои убеждения – проходят сквозь меня, словно вино сквозь воду, и окрашивают мои мысли в другой цвет. К примеру… Сейчас расскажу один, только пообещай даже не улыбаться!
– Не надо, мисс Кэтрин! – вскричала я. – Нам и так тоскливо, и тут вы со своими призраками и видениями! Ну же, давайте радоваться и любить себя! Взгляните на малютку Гэртона: ему снится лишь хорошее – как сладко он улыбается во сне!
– А как сладко его отец ругается в одиночестве! Ты наверняка помнишь, каким он был невинным ангелочком примерно в те же годы. Так или иначе, тебе придется меня выслушать, Нелли: это ненадолго, к тому же сегодня у меня нет сил радоваться.
– Не хочу – не буду, не хочу – не буду! – поспешно затвердила я.
Тогда я еще верила в сны – да что там, верю и теперь, – а в облике Кэтрин сквозила необычайная мрачность, из которой я боялась вывести пророчество и предвидеть какое-нибудь ужасное несчастье. Она возмутилась, но смолкла. Очевидно, решила сменить тему и вскоре заметила:
– Знаешь, Нелли, в раю я была бы совершенно несчастна.
– Потому что вам не место в раю, – откликнулась я. – Там все грешники были бы несчастны.
– Вовсе не поэтому! Однажды мне приснилось, что я попала на небеса.
– Говорю же, не буду я слушать ваши сны, мисс Кэтрин! Мне спать пора, – перебила я ее вновь.
Она рассмеялась и удержала меня, не давая встать со стула.
– Пустяки! Я лишь хотела сказать, что в раю не чувствовала себя как дома и едва все глаза не выплакала, мечтая вернуться на землю, и ангелы так рассердились, что бросили меня посреди вересковой пустоши на самом верху «Грозового перевала», и я проснулась, плача от радости. Этого достаточно, чтобы объяснить тебе мою тайну, да и все остальное. У меня не больше прав выходить за Эдгара Линтона, чем попасть в рай, и если бы негодяй Хиндли не поставил Хитклифа в столь унизительное положение, мне бы это и в голову не пришло. Теперь же мне никак нельзя замуж за Хитклифа – я унизила бы себя таким браком, поэтому он никогда не узнает, как я его люблю; и дело не в том, что он красив, Нелли, а в том, что похож на меня больше, чем я сама! Из чего бы ни были сотканы наши души, его и моя – одинаковые, а душа Линтона так же сильно отличается от наших, как лунный луч от молнии или иней от пламени.
Не успела она договорить, как я ощутила присутствие Хитклифа. Заметив легкое движение, я повернула голову и увидела, как он поднялся со скамьи и бесшумно выскользнул за дверь. Он внимал разговору, пока не узнал, что Кэтрин унизила бы себя браком с ним, и больше слушать не пожелал. Моя собеседница сидела на полу, спинка скамьи закрывала ей обзор, и она не заметила ни его присутствия, ни ухода, но я вскочила и велела ей замолчать.
– Почему? – спросила она, растерянно оглядываясь.
– Джозеф вернулся, – предупредила я, заслышав на дороге стук колес его повозки, – а с ним и Хитклиф. Кажется, он только что стоял в дверях.
– Вряд ли он услышал меня с порога! – не поверила она. – Давай подержу Гэртона, пока ты готовишь ужин. Когда закончишь, позови меня с вами за стол. Хочу обмануть свою несчастную совесть и убедиться, что Хитклиф понятия не имеет о подобных вещах. Он ведь еще не был влюблен, правда?
– Не вижу причин утверждать, что ему неведома любовь, – возразила я, – если он выберет вас, то будет самым несчастным влюбленным на свете! Как только вы станете миссис Линтон, он потеряет и дружбу, и любовь – он лишится всего! Неужели вы не задумывались о том, как перенесете разлуку с ним? Ведь, мисс Кэтрин…
– Перенесу разлуку? – с негодованием воскликнула она. – Да кто посмеет нас разлучить? Их постигнет участь Милона![2] Ни за что! Пока я жива, этого не случится, Эллен: нет такого смертного, ради которого я на это пойду! Скорее все Линтоны на свете обратятся во прах, нежели я соглашусь покинуть Хитклифа! Нет, на такое я не пойду! Если придется заплатить такую цену, я не стану миссис Линтон. Хитклиф будет для меня тем же, кем и всегда. Эдгару придется избавиться от неприязни и смириться. Так и выйдет, когда он узнает, что я к нему чувствую. Нелли, ты явно считаешь меня эгоистичной дрянью, но разве тебе не приходило в голову: если мы с Хитклифом поженимся, то нас ждет нищета? Если же я выйду за Линтона, то помогу Хитклифу подняться и избавлю его от власти моего брата.
– На деньги своего мужа, мисс Кэтрин? – уточнила я. – Вскоре вы обнаружите, что он не столь податлив, как вам хотелось бы, и, хотя не мне судить, полагаю, это худшая из названных вами причин, чтобы стать женой молодого Линтона.