Он попятился и поднял с земли большой камень.
– Я пришла повидать твоего отца, Гэртон, – добавила я, догадавшись: если память его и сохранила образ Нелли, то с моим настоящим обликом он не совпадает.
Ребенок занес свой снаряд для броска, я успокаивающе заговорила, однако не смогла остановить его руку: камень соскользнул по моему капору, и из уст малыша хлынул поток проклятий. Не знаю, понимал он их смысл или нет, произнося заученно, и детские черты искажались неподдельной злобой. Можете быть уверены, меня это больше огорчило, чем расстроило. Едва не плача, я достала из кармана апельсин и предложила ему, желая умилостивить. Он помедлил и выхватил подношение у меня из рук, словно боялся, что я хочу его подразнить и обмануть. Я показала второй апельсин, но не дала.
– Кто научил тебя таким хорошим словам, моя детка? – спросила я. – Неужели курат?
– К черту и курата, и тебя! Давай сюда, – велел он.
– Скажи, у кого берешь уроки, и получишь. Кто твой учитель?
– Папа-дьявол, – был ответ.
– И чему тебя папа учит? – продолжила я.
Ребенок подпрыгнул за фруктом, я подняла руку выше.
– Чему он тебя учит? – повторила я.
– Ничему, только не путаться под ногами. Папа меня не выносит, потому что я на него ругаюсь.
– Вот как! А ругаться на папу тебя учит дьявол? – заключила я.
– Да не-е-ет, – протянул он.
– А кто же?
– Хитклиф.
Я спросила, нравится ли ему мистер Хитклиф.
– Ага!
Пожелав выяснить причины, по которым тот нравится мальчику, я добилась немногого:
– Не знаю… Он задает папе сполна за то, что тот задает мне… Ругает папу за то, что тот ругает меня. Говорит, я могу делать, что хочу.
– Значит, курат не учит тебя читать и писать? – наседала я.
– Нет, мне сказали, что курату надо… выбить все зубы и засунуть прямо… в глотку, если он переступит через порог – так Хитклиф пообещал!
Я вложила ему в руку апельсин и попросила передать отцу, что женщина по имени Нелли Дин ждет его у садовой калитки, чтобы поговорить. Он ушел по дорожке в дом, но вместо Хиндли на пороге появился Хитклиф, и я бросилась прочь со всех ног, не останавливаясь до самого перекрестка с камнем, и мне было так страшно, словно я увидала гоблина. Вроде бы напрямую это никак не связано с историей мисс Изабеллы, разве что побудило меня и впредь проявлять бдительность и стараться изо всех сил, чтобы не допустить распространения столь пагубного влияния в усадьбе, пусть даже тем самым я вызову бурю в доме, переча миссис Линтон.
В следующий визит Хитклифа юная леди кормила во дворе голубей. За последние три дня она и слова не сказала своей невестке, зато жаловаться прекратила, что нас весьма порадовало. Прежде Хитклиф не имел обыкновения проявлять к мисс Линтон излишнюю любезность. Теперь же, едва ее заметив, он предусмотрительно огляделся в поисках свидетелей. Я стояла возле окна в кухне и отступила вглубь. Тогда он подошел к ней и что-то сказал – та смутилась и хотела уйти, он положил руку ей на плечо. Барышня отвернулась: очевидно, он задал вопрос, на который она не пожелала отвечать. Вновь оглянувшись на дом и сочтя, что никто не смотрит, негодяй посмел ее приобнять.
– Иуда! Предатель! – вскричала я. – Ах ты, лицемер! Гнусный обольститель!
– Ты о ком, Нелли? – раздался голос Кэтрин за моей спиной: я слишком засмотрелась на парочку во дворе и пропустила ее приход.
– Ваш никчемный дружок! – с жаром воскликнула я. – Вон он, подлый негодяй! Ага, заметил нас – идет сюда! Интересно, повернется ли у него язык озвучить благовидный предлог, почему он ухлестывает за мисс, хотя вам сказал, что ее терпеть не может?
Миссис Линтон смотрела, как Изабелла вырвалась и убежала в сад, и через минуту Хитклиф открыл дверь. Я не смогла сдержать негодования, и Кэтрин сердито велела мне молчать, пригрозив выставить из кухни, если стану распускать свой дерзкий язык.
– Послушать тебя, так люди решат, что хозяйка здесь ты! – вскричала она. – Знай свое место! Хитклиф, к чему ты устроил переполох? Говорила же оставить Изабеллу в покое! Прошу, послушай меня, если тебе не надоело у нас бывать и ты не хочешь, чтобы Линтон отказал тебе от дома.
– Не дай бог ему рискнуть! – откликнулся сей отъявленный злодей. Тогда-то я его и возненавидела. – Пусть и дальше проявляет кротость и терпение. С каждым днем мне все сильнее хочется отправить его на небеса.
– Тише! – велела Кэтрин, прикрывая внутреннюю дверь. – Не беси меня. Почему пренебрег моей просьбой? Изабелла вышла к тебе сама?
– Тебе какое дело? – прорычал он. – Я вправе ее целовать, если она пожелает, а ты не вправе возражать! Я тебе не муж, нечего меня ревновать!
– Я тебя и не ревную, – ответила хозяйка, – я ревную к тебе. Сделай лицо попроще, не зыркай так свирепо! Нравится Изабелла – женись. Но нравится ли она тебе? Скажи правду, Хитклиф! Не скажешь, наверняка не скажешь.
– Одобрит ли мистер Линтон, если его сестра выйдет за такого человека? – спросила я.
– Должен одобрить, – решительно проговорила хозяйка.
– Пусть не утруждается, – заявил Хитклиф, – обойдусь и без его согласия. Тебе же, Кэтрин, я скажу пару слов, коли уж зашла речь. Так вот, я вполне осознаю: ты обошлась со мной чудовищно! И если ты льстишь себе, полагая, что я ничего не понимаю, то ты дура; если думаешь, что я могу утешиться сладкими речами, то ты идиотка; если воображаешь, что я откажусь от мести, то очень скоро убедишься в обратном! Между тем благодарю, что выдала секрет своей золовки: клянусь, я выжму из него все. А ты держись в стороне!
– Открываешься нам с новой стороны? – изумилась миссис Линтон. – Я обошлась с тобой чудовищно, и ты решил отомстить?! И как же ты это сделаешь, неблагодарный хам?
– Тебе я мстить не буду, – ответил Хитклиф менее свирепо, – это не входит в мои планы. Тиран выжимает все соки из своих рабов, и они на него не восстают, напротив, крушат тех, кто под ними. Можешь замучить меня до смерти забавы ради, только позволь и мне позабавиться на тот же манер и по возможности воздержись от оскорблений. Сровняв с землей мой дворец, не сооружай на его месте шалаш и не восхищайся собственной щедростью, милостиво разрешив мне там поселиться. Если бы я вообразил, что ты действительно хочешь женить меня на Изабелле, то перерезал бы себе горло!
– Ах, так беда в том, что я не ревную? – вскричала Кэтрин. – Ладно, не буду больше тебя сватать – это не лучше, чем предлагать Сатане погибшую душу. Твоя услада, как и его, в одном – причинять страдания. Эдгар избавился от дурного настроения, в котором пребывал после твоего возвращения, я начала успокаиваться, и ты, не в силах видеть нас в согласии, решил спровоцировать раздор. Ну же, Хитклиф, вперед! Сцепись с Эдгаром, обольсти его сестру: ты нашел самый действенный способ мне отомстить.
Разговор прервался. Миссис Линтон сидела у огня, раскрасневшаяся и мрачная. Служивший ей дух становился все более своевольным – она с ним уже не справлялась. Он стоял у камина со скрещенными на груди руками, погруженный в злые помыслы, и в таком положении я их и покинула, отправившись к хозяину, который недоумевал, почему Кэтрин так задержалась внизу.
– Эллен, – спросил он, когда я вошла, – ты не видела хозяйку?
– Видела, сэр, она на кухне, – ответила я. – Ее расстроило поведение мистера Хитклифа, и, по-моему, самое время подумать о том, чтобы обставить его визиты как-нибудь иначе. Излишняя мягкость способна навредить, и теперь, когда дошло до такого… – И я рассказала о сцене во дворе и передала, как могла дословно, последующий спор. Я полагала, что не слишком наврежу хозяйке, если только она не вздумает вступиться за своего гостя.
Эдгар Линтон с трудом дослушал меня до конца. С его слов я сразу поняла, что он не склонен ее обелять.
– Это недопустимо! – вскричал он. – Какой позор, что она считает его другом и навязывает подобное общество мне! Эллен, позови двух слуг из холла. Кэтрин больше не станет разговаривать с этим подлым мерзавцем – довольно я потакал ей!
Он спустился, велел слугам ждать неподалеку и отправился в сопровождении меня на кухню. Ее обитатели возобновили ожесточенный спор: миссис Линтон набросилась на Хитклифа с новыми силами, тот отошел к окну и повесил голову, явно струхнув от столь яростной отповеди. Он увидел хозяина первым, поспешно подал ей знак молчать, и она подчинилась, смекнув, в чем дело.
– Как же так? – обратился к ней Линтон. – Какие у тебя представления о приличиях, если ты остаешься здесь после всего, что наговорил этот подлец? Полагаю, поскольку это его обычная манера общения, особого значения ты ей не придаешь – ты привыкла к низости и, наверное, воображаешь, что я тоже смогу к ней привыкнуть!
– Подслушивал под дверью, Эдгар? – с нарочитой небрежностью осведомилась хозяйка, словно желая позлить мужа еще сильнее.
Хитклиф поднял взгляд и ехидно хмыкнул – видимо, нарочно, чтобы отвлечь внимание мистера Линтона на себя. Ему это удалось, но Эдгар вовсе не намеревался развлекать его бурными проявлениями страстей.
– Доселе я был к вам снисходителен, сэр, – спокойно проговорил он, – но вовсе не потому, что не распознал ваш жалкий, низменный характер. Мне думалось, что виноваты вы лишь отчасти, к тому же Кэтрин хотела продолжить знакомство, и я по глупости поддался на уговоры. Ваше присутствие – моральный яд, разлагающий даже самых добродетельных; по этой причине, а также дабы предотвратить худшие последствия, я отказываю вам от дома и требую немедленно уйти. Даже трехминутное промедление обернется для вас позором – я велю вышвырнуть вас вон.
Хитклиф смерил хозяина насмешливым взглядом, прикинув его рост и вес.
– Кэйти, твой агнец угрожает мне почище быка! – воскликнул он. – И рискует размозжить себе череп об мой кулак. Мистер Линтон, мне смертельно жаль, что вы не стоите хорошего тумака.
Хозяин бросил взгляд в сторону коридора и знаком велел мне позвать слуг: разбираться с ним лично он вовсе не собирался. Я подчинилась, однако миссис Линтон что-то заподозрила и пошла следом, отпихнула меня прочь, не дав окликнуть подмогу, захлопнула дверь и заперла на ключ.