– Гэртон, да ты наш чемпион! Она сказала, что ты – как там было? – короче, что-то очень лестное. Покажи ей ферму и веди себя как джентльмен! Не выражайся, не пялься, если барышня на тебя не смотрит, и отворачивайся, если посмотрит, а когда говоришь, будь добр не части и не суй руки в карманы. Иди же, развлеки кузину, как сумеешь!
Хитклиф смотрел, как пара проходит мимо окна. Эрншо совсем отвернулся от спутницы и изучал знакомый пейзаж с неподдельным интересом художника. Кэтрин то и дело бросала на него лукавые взгляды, в которых не было и тени восхищения, затем переключила внимание на поиски других предметов для развлечения и весело зашагала дальше, тихонько напевая, чтобы скрасить неловкое молчание.
– Ну вот, теперь он лишился дара речи, – заметил Хитклиф, – и больше слова не вымолвит! Нелли, помнишь меня в его годы – нет, чуть моложе? Разве я выглядел таким же глупым – таким же безмозглым, как выражается Джозеф?
– Хуже, – ответила я, – вы были еще и угрюмым.
– Гэртон мне нравится, – продолжил Хитклиф свои размышления. – Всецело оправдывает мои ожидания. Если бы он дураком уродился, я бы и вполовину так не радовался. Но он отнюдь не дурак, и я могу представить все, что он чувствует – сам был таким. К примеру, я знаю, как именно он сейчас страдает – это лишь начало, дальше – больше. Ему никогда не воспрять из омута косности и невежества! Я добился этого быстрее и эффективнее, чем его подлюга-отец в случае со мной, ибо он еще и гордится своим скотством. Я научил его презирать и считать слабостью все, что выходит за рамки его разумения. Как думаешь, стал бы Хиндли гордиться таким сыном, если бы его увидел? Не стал бы, как и я своим. Между ними есть большая разница: один – золото, которое пошло на брусчатку, другой – олово, отполированное до состояния серебра. Хотя мой не представляет из себя никакой ценности, моя заслуга в том, что я доведу его до совершенства, насколько это возможно в случае с таким убогим материалом. У его же сына были блестящие задатки, которые пропали втуне. Самое приятное в том, что Гэртон меня чертовски любит! Тут я Хиндли тоже переиграл. Если бы мерзавец мог восстать из могилы и обвинить меня в злодеяниях против своего отпрыска, я знатно повеселился бы, наблюдая, как упомянутый отпрыск дает ему отпор вновь и вновь, возмущенный тем, что тот осмелился открыть рот на его единственного друга!
При мысли об этом Хитклиф разразился сатанинским хохотом. Я промолчала, ведь ответа он и не ждал. Тем временем наш юный друг, сидевший слишком далеко, чтобы расслышать сказанное, начал проявлять признаки беспокойства, вероятно, раскаиваясь, что лишился общества Кэтрин из-за боязни слегка утомиться. Отец заметил тревожные взгляды, которые тот бросал в сторону окна, и руку, робко тянущуюся к кепке.
– Вставай, бездельник! – воскликнул Хитклиф в сердцах. – Догоняй же их! Они прямо на углу, возле ульев.
Линтон собрался с силами и оторвался от камина. Окно было открыто, и когда он вышел, до нас донесся голос Кэтрин, которая спрашивала у своего малоразговорчивого спутника, что написано над дверью. Гэртон посмотрел наверх и почесал в затылке, как и надлежит деревенщине.
– Какая-то чертова писанина, – ответил он. – Не могу прочесть.
– Не можешь прочесть? – вскричала Кэтрин. – А я могу – это же по-английски! Мне хочется знать, почему это здесь написано.
Линтон хихикнул, впервые проявив веселье.
– Неграмотный, – пояснил он для кузины. – Можете поверить, что на свете существует столь грандиозный тупица?
– Он вообще нормальный? – поинтересовалась на полном серьезе мисс Кэйти. – Или не в себе? Я спрашивала дважды, и оба раза у него был такой глупый вид, словно он меня не понимает. Да я и сама понимаю его с трудом!
Линтон вновь хихикнул и насмешливо взглянул на Гэртона, который явно не вполне понимал, что происходит.
– Дело ведь только в лени, Эрншо? Кузина приняла тебя за дурачка. Вот к чему ведет презрение к книжонкам, как ты их называешь. Заметили, Кэтрин, как ужасен его йоркширский прононс?
– И какой к дьяволу от них прок? – прорычал Гэртон, более смелый в разговоре с привычным собеседником. Он готов был развивать тему и дальше, но двое младших кузенов громко расхохотались: моя легкомысленная мисс с восторгом обнаружила, что странную манеру речи юноши можно превратить в повод для веселья.
– А какой прок от дьявола в твоем предложении? – прыснул Линтон. – Папа велел не выражаться, ты же без ругани и рта раскрыть не можешь. Постарайся вести себя как джентльмен, ну же, постарайся!
– Если бы ты не был скорее девчонкой, чем парнем, я бы тебе задал, сопливая ты дылда! – взорвался невежа, отступая; лицо его пылало от гнева и унижения: он чуял, что его оскорбляют, и не знал, как отвечать.
Мистер Хитклиф слышал разговор, как и я, и улыбнулся Гэртону вслед, но тут же бросил неприязненный взгляд на беспечную парочку, которая продолжала болтать в дверях: мальчик веселился, обсуждая недостатки и пороки Гэртона, и рассказывал забавные истории о его похождениях, а девочка смаковала колкие и злобные фразы, не замечая дурного нрава своего кузена. Я начинала испытывать к Линтону скорее неприязнь, чем сочувствие, и понимать, почему отец так его презирает.
Мы пробыли на перевале до полудня – мне никак не удавалось увести мисс Кэйти раньше. По счастью, мой хозяин из своей комнаты не выходил и о нашей длительной отлучке не узнал. По дороге я с удовольствием просветила бы свою подопечную о нраве людей, которых мы посетили, только она вбила себе в голову, что я настроена предубежденно.
– Вот! – вскричала она. – Ты принимаешь сторону папы, Эллен, ты пристрастна! Иначе бы не лгала мне столько лет о том, что Линтон живет далеко. Я и правда ужасно зла, но так довольна, что этого не показываю! Не вздумай говорить плохо о моем дядюшке! И папу я отругаю, что поссорился с ним.
В таком духе она и продолжала до тех пор, пока я не оставила попыток ее разубедить. Вечером она ничего не рассказала о визите на перевал, поскольку не видела мистера Линтона. На следующий день все открылось, к моему великому огорчению, и все же я не очень переживала: мне подумалось, что хозяин лучше справится с бременем наставлений и предостережет ее гораздо более действенно, чем я. К сожалению, он слишком осторожничал, объясняя причины, по которым ей не следует продолжать знакомство с обитателями «Грозового перевала», а Кэтрин привыкла получать веские обоснования любым ограничениям, притеснявшим ее избалованную волю.
– Папа! – воскликнула она, едва успев пожелать отцу доброго утра. – Угадай, кого я вчера встретила на прогулке по пустоши! Ах, папа, ты вздрогнул! Ведь ты поступил дурно, знаешь? Я видела… Послушай, ты должен послушать, как я тебя раскрыла, и Эллен тоже, ведь она с тобой в сговоре, сама же делала вид, что жалеет меня, когда я надеялась на возвращение Линтона и вечно расстраивалась, что он все не едет!
Юная мисс подробно поведала о прогулке и ее последствиях, и мой хозяин, не раз бросавший на меня осуждающие взгляды, не сказал ни слова, пока она не закончила. Затем он привлек дочь к себе и спросил, известно ли ей, почему он скрывал, что Линтон живет неподалеку. Не думает ли, что он хотел лишить ее невинного удовольствия от общения с кузеном без всякой причины?
– Дело лишь в том, что ты не любишь мистера Хитклифа, – ответила Кэйти.
– Значит, ты полагаешь, что я больше пекусь о своих чувствах, чем о твоих? – спросил он. – Дело не в том, что я не люблю мистера Хитклифа, а в том, что он не любит меня; и это дьявольски жестокий человек, который с удовольствием причиняет зло тем, кого ненавидит, и разрушает их жизнь, если они дадут ему малейший шанс. Я знал, что ты не сможешь дружить с кузеном, не сталкиваясь с его отцом, и знал, что он будет ненавидеть тебя из-за меня, поэтому исключительно ради твоего блага и никак иначе принял меры, чтобы ты больше не виделась с Линтоном. Я собирался тебе все объяснить, когда подрастешь, и мне жаль, что я откладывал так долго.
– Папа, мистер Хитклиф был ко мне очень добр, – заметила Кэтрин, ничуть не убежденная, – и не возражал, чтобы мы виделись – он сказал, я могу приходить в его дом, когда захочу, только не надо сообщать тебе, потому что ты с ним поссорился и не простил его за то, что он женился на тете Изабелле. А ты возражаешь! Значит, это ты во всем виноват: он-то хочет, чтобы мы с Линтоном дружили, а ты не хочешь!
Увидев, что она не верит ему на слово насчет дурного нрава ее дядюшки, мой хозяин в общих чертах обрисовал его отношение к Изабелле и подробности того, как к нему перешел «Грозовой перевал». Долго беседовать на эту тему он не мог, потому что до сих пор испытывал все тот же ужас и отвращение к давнему врагу, которые поселились в его сердце после смерти миссис Линтон. «Она бы до сих пор могла быть жива, если бы не он!» – постоянно с горечью думал он, и в его глазах Хитклиф представал убийцей. Доселе мисс Кэйти не сталкивалась ни с какими дурными поступками, кроме собственного легкого непослушания, неуважительного отношения к слугам и вспыльчивости, вызванных юной горячностью и легкомыслием, да и то она раскаивалась в них в тот же день, как совершит. Ее поразила порочность души, способной годами таить злобу и вынашивать месть, и потом сознательно осуществлять свои планы, не испытывая ни малейших угрызений совести. Новый взгляд на человеческую натуру поразил мою барышню в самое сердце, перевернув все ее прежние представления, и мистер Эдгар счел дальнейшие объяснения излишними. Он лишь добавил:
– Теперь ты знаешь, милая, почему я хочу, чтобы ты избегала того дома и его обитателей. Больше про них не думай – возвращайся к старым занятиям и забавам.
Кэтрин поцеловала отца и по своему обыкновению просидела пару часов за уроками, потом погуляла с ним по парку, и весь день прошел своим чередом, но вечером, когда она ушла к себе в комнату и я поднялась, чтобы помочь ей раздеться, то обнаружила ее в слезах – она стояла на коленях возле кровати и плакала.