Дорога домой сильно растянулась благодаря тому, что я решил взглянуть на церковь. Подойдя ближе, я убедился, что за семь месяцев моего отсутствия разрушение только усугубилось: многие окна лишились стекол и зияли черными провалами, отдельные плитки выдавались за прямую линию кровли, грозя свалиться совсем под действием грядущих осенних бурь.
Я поискал и вскоре обнаружил на склоне возле пустоши три надгробия: средний камень был серый и наполовину зарос вереском, второй, Эдгара Линтона, сочетался с ним лишь отчасти, поскольку только начал зарастать мхом, а у Хитклифа камень пока стоял голый.
Слоняясь между могил под благодатным небом, я смотрел на мотыльков, порхающих среди вереска и колокольчиков, слушал мягкое дыхание ветра в траве и удивлялся, как кому-то может в голову прийти, что усопшие бродят неприкаянно вместо того, чтобы тихо себе лежать в земле.