– Кого ты так, Нелли? – сказал голос Кэтрин позади меня: поглощенная наблюдением за теми двумя во дворе, я не заметила, как вошла госпожа.
– Вашего бесценного друга! – ответила я с жаром. – Эту подлую змею! Ага, он нас заметил – идет в дом! Посмотрю я, как станет он оправдываться: кружит барышне голову, а вам говорит, что не выносит ее!
Миссис Линтон видела, как Изабелла вырвалась и побежала в сад; а минутой позже Хитклиф отворил дверь. Я не сдержалась и дала волю своему негодованию; но Кэтрин гневно приказала мне замолчать, грозя выпроводить меня из кухни, если я не придержу свой дерзкий язык.
– Послушать тебя, так каждый подумает, что ты здесь хозяйка! – кричала она. – Изволь знать свое место! Хитклиф, ты что тут затеваешь? Я же тебе сказала – оставь Изабеллу в покое! Прошу тебя, не смущай ее, если ты не наскучил этим домом и не хочешь, чтобы Линтон запер перед тобою дверь.
– На это он, бог даст, не решится! – ответил негодяй. Я его уже и тогда ненавидела. – Он с Божьей помощью будет и дальше кроток и терпелив! Мне с каждым днем все больше не терпится отправить его в рай!
– Тише! – сказала Кэтрин и притворила дверь в комнаты. – Не зли меня. Почему ты пренебрег моим требованием? Она ведь не случайно встретилась с тобой?
– А тебе что? – проворчал он. – Я вправе ее целовать, если ей это нравится. А ты не вправе возражать. Я не муж твой: ревновать меня тебе не приходится!
– Я тебя и не ревную, – ответила госпожа, – я ревную к тебе. Не хмурься и не гляди на меня волком! Если ты любишь Изабеллу, ты женишься на ней. Но любишь ли ты ее? Скажи правду, Хитклиф! Ага, ты не отвечаешь. Уверена, что не любишь!
– Да согласится ли еще мистер Линтон, чтоб его сестра вышла замуж за такого человека? – спросила я.
– Мистер Линтон должен будет согласиться, – ответила решительно госпожа.
– Можно избавить его от этого труда, – сказал Хитклиф. – Я отлично обойдусь и без его согласия. Что же касается тебя, Кэтрин, то позволь мне сказать несколько слов, раз на то пошло. Тебе следует знать, что я отлично понимаю, как гнусно ты со мной обходишься – да, гнусно! Слышишь? И если ты надеешься, что я этого не замечаю, ты глупа; если ты думаешь, что меня можно утешить сладкими словами, ты – идиотка; и если ты воображаешь, что я отказался от мести, ты очень скоро убедишься в обратном! А пока благодарю тебя, что ты открыла мне тайну своей золовки: даю слово, я воспользуюсь этим как надо. А ты держись в стороне!
– Что это? Ого! Он показывает себя по-новому! – вскричала в изумлении миссис Линтон. – Я с тобою гнусно обхожусь?.. И ты отомстишь? Как ты будешь мстить, неблагодарный пес? И в чем же гнусность моего обхождения?
– Тебе я не собираюсь мстить, – ответил Хитклиф несколько мягче. – Мой план не в этом. Тиран топчет своих рабов, и они не восстают против него: они норовят раздавить тех, кто у них под пятой. Тебе дозволяется замучить меня до смерти забавы ради, но уж дай и мне позабавиться в том же духе, и если только можешь, воздержись от оскорблений. Ты сровняла с землей мой дворец, не строй же теперь лачугу и не умиляйся собственному милосердию, разрешая мне в ней поселиться. Когда бы я вообразил, что тебе в самом деле хочется женить меня на Изабелле, я бы перерезал себе горло!
– Ага, беда в том, что я не ревную, да?! – закричала Кэтрин. – Хорошо, я больше не буду сватать тебе никаких невест: это все равно что дарить черту погибшую душу. Для тебя, как для него, одна отрада – приносить несчастье. Ты это доказал. Эдгар излечился от раздражительности, которой поддался было при твоем появлении; я начинаю приходить в равновесие; а ты не находишь себе покоя, пока в доме у нас мир, и решил, как видно, вызвать ссору. Что ж, рассорься с Эдгаром, Хитклиф, обольсти его сестру: ты напал на самый верный способ отомстить мне.
Разговор оборвался. Миссис Линтон сидела у огня, раскрасневшаяся и мрачная. Дух, который был у ней на службе, вышел из повиновения: она не могла ни унять его, ни управлять им. Хитклиф стоял у очага, скрестив руки на груди, и думал свою злую думу; в таком положении я оставила их и пошла к господину, недоумевавшему, почему Кэтрин замешкалась внизу.
– Эллен, – сказал он, когда я вошла, – вы не видели госпожу?
– Видела. Она на кухне, сэр, – ответила я. – Ее очень расстроило поведение мистера Хитклифа. Да и в самом деле, довольно, мне кажется, этих дружеских визитов. Излишняя мягкость порой причиняет зло; так оно и вышло у нас… – И я рассказала о сцене во дворе и передала, насколько посмела точно, последовавший спор. Я полагала, это не может оказаться гибельным для миссис Линтон; разве что она сама себя погубит, встав на защиту гостя. Эдгар Линтон с трудом дослушал меня до конца. Первые же его слова показали, что он не склонен непременно обелять жену.
– Это недопустимо! – вскричал он. – Просто позор, что она его считает своим другом и навязывает мне его общество! Позовите мне двух людей из прихожей, Эллен. Кэтрин больше не должна разговаривать с этим низким негодяем – довольно я ей потакал.
Он спустился вниз и, приказав слугам ждать в коридоре, прошел со мною на кухню. Те двое возобновили свой гневный спор: по крайней мере миссис Линтон нападала теперь с новым рвением; Хитклиф отошел к окну и понурил голову, как видно, несколько растерявшись перед яростью ее нападок. Он первый увидел мистера Линтона и поспешил сделать ей знак, чтобы она замолчала; поняв, в чем дело, она сразу притихла.
– Что такое? – сказал Линтон, обратившись к ней. – Или ты утратила всякое понятие о приличии? Ты останешься здесь после всего, что наговорил тебе этот подлец? Мне думается, ты только потому не находишь в его словах ничего особенного, что это его обычный разговор: привыкла сама к его низостям и воображаешь, что и я могу примириться с ними!
– Ты подслушивал у дверей, Эдгар? – спросила госпожа нарочито небрежным тоном, рассчитанным на то, чтобы раздразнить мужа: как будто ее нисколько не смущало, что он сердится. Хитклиф, поднявший глаза, когда тот заговорил, зло усмехнулся при этом ответе; должно быть, нарочно, чтобы отвлечь на себя внимание мистера Линтона. Это ему удалось; но Эдгар не собирался доставить гостю развлечение, дав волю своим чувствам.
– До сих пор я был к вам снисходителен, сэр, – сказал он спокойно. – Не потому, что я не знал вашего жалкого, низкого нрава. Но я считал, что вы только частично виноваты в нем; и когда Кэтрин пожелала поддерживать с вами знакомство, я на это неразумно согласился. Ваше общество – яд, который неизбежно отравляет даже самую чистую душу. По этой причине – и во избежание более тяжких последствий – я не намерен впредь принимать вас в своем доме и требую, чтобы вы немедленно удалились. Если вы задержитесь хоть на три минуты, вас с позором выведут отсюда.
Хитклиф смерил говорившего насмешливым взглядом.
– Кэти, твой ягненок грозится, точно бык! – сказал он. – Как бы ему не размозжить свой череп о мой кулак. Ей-богу, мистер Линтон, мне крайне огорчительно, что вы не стоите хорошего пинка!
Мой господин поглядел на дверь в коридор и сделал мне знак привести людей: он не собирался самолично схватиться с противником – не хотел идти на этот риск. Я подчинилась; но миссис Линтон, что-то заподозрив, пошла за мною следом, и, когда я попробовала их позвать, она оттолкнула меня, захлопнула дверь и заперла ее на ключ.
– Достойный прием! – сказала она в ответ на гневно-удивленный взгляд мужа. – Если у тебя не хватает смелости напасть на него, принеси извинения или дай себя побить. Впредь тебе наука: не притворяйся храбрецом! Нет, ключа ты не получишь – я его скорее проглочу! Прекрасно вы меня отблагодарили за мою доброту к вам обоим! За постоянное мое снисхождение к слабости одного и к злонравию другого я получила в награду лишь доказательства слепой неблагодарности – до нелепости глупой! Эдгар, я защищала тебя и твой дом! Но за то, что ты посмел нехорошо помыслить обо мне, я хочу, чтоб Хитклиф избил тебя до дурноты.
Не потребовалось, однако, никакого рукоприкладства, чтобы моему господину в самом деле стало дурно. Он попробовал отнять у Кэтрин ключ, но она его для верности зашвырнула в самый жар; и тут мистера Эдгара схватила нервная судорога, лицо его стало мертвенно-бледным. Он, хоть умри, не мог остановить этого неприятного последствия своего чрезмерного волнения: боль и унижение совсем сломили его. Он откинулся в кресле и закрыл лицо.
– Праведное небо! В былые дни вас посвятили бы за это в рыцари! – вскричала миссис Линтон. – Мы сражены! Сражены! А Хитклиф тебя и пальцем не задел бы, ведь это все равно как королю двинуть свои войска на стаю мышей. Не дрожи! Тебя никто не тронет! Ты не ягненок даже, ты – зайчишка!
– Будь счастлива, Кэти, с этим трусом, у которого в жилах течет молоко! – сказал ее друг. – Поздравляю тебя с удачным выбором. И этого жалкого слюнтяя ты предпочла мне! Я не стал бы марать о него руку, но дал бы ему пинка – и с полным удовольствием. Он, кажется, плачет? Или собирается упасть в обморок со страху?
Насмешник подошел и толкнул ногою кресло, в котором лежал Линтон. Лучше бы он держался подальше; мой господин вскочил и нанес ему прямо в грудь такой удар, который человека послабее, наверно, свалил бы. У Хитклифа на минуту захватило дух. И пока он не отдышался, мистер Линтон вышел черным ходом во двор и оттуда вошел в парадное.
– Ну вот! Теперь тебе закрыта сюда дорога! – закричала Кэтрин. – Уходи скорей! Он вернется с парой пистолетов и с целой сворой помощников. Если он подслушивал нас, он, конечно, никогда тебе не простит. Ты сыграл с ним злую шутку, Хитклиф! Но уходи, уходи скорей! Мне легче видеть припертым к стене Эдгара, чем тебя.
– Ты полагаешь, я уйду, когда у меня все внутри горит от его удара! – взревел Хитклиф. – Клянусь всеми чертями, нет! Я его раздавлю, как пустой орех, прежде чем оставлю этот дом! Я должен сейчас же поколотить его или я когда-нибудь его убью; дай же мне до него добраться, если тебе дорога его жизнь.