– Потому что не хочу, чтобы вы умерли от простуды, – ответила я.
– Лучше скажи, что не хочешь, чтобы я выжила, – мрачно сказала она. – Впрочем, не такая уж я беспомощная. Сама открою.
Соскользнув с кровати, прежде чем я успела ее остановить, она нетвердым шагом пересекла комнату, распахнула окно и высунулась наружу, не замечая ледяного ветра, который, словно острый нож, кромсал ей плечи. Я умоляла ее отойти, потом попыталась оттащить. Но быстро выяснилось, что сила безумной женщины намного превосходит мою (а она была безумна, как стало понятно по ее последующим поступкам и бредовым речам). Ночь стояла безлунная, и все внизу лежало в туманной мгле. Ни в одном доме не горел свет – ни вблизи, ни вдали, – его давно везде потушили. А «Грозового перевала» и вовсе не было видно, но она утверждала, что заметила родные огоньки.
– Погляди! – воскликнула она. – Вон моя комната, там горит свеча, рядом качаются деревья, а другой огонек светит из каморки Джозефа. Ведь Джозеф любит засиживаться допоздна, правда? Он ждет, когда я вернусь домой, чтобы запереть ворота. Что ж, придется ему на этот раз подождать. Путь туда нелегкий и печальный. И надобно пройти мимо гиммертонской церкви и церковного кладбища! Мы вдвоем часто испытывали себя – не устрашимся ли привидений: вставали оба среди могил и призывали покойников выйти. Хитклиф, коли я предложу тебе это испытание теперь, ты согласишься? Если да, то я тоже пойду с тобою. Не буду лежать здесь одна. Пусть они похоронят меня глубоко-глубоко, а сверху придавят церковью, я не уймусь, пока ты не упокоишься рядом. Не бывать этому! – Она остановилась, а потом продолжила со странною улыбкой: – Он раздумывает – хочет, чтобы я пришла к нему! Тогда найди дорогу – но не через кладбище! Что же ты медлишь? Не волнуйся, ты же всегда шел за мною!
Понимая, что спорить с этим бредом невозможно, я подыскивала способ, как достать что-нибудь теплое и укутать Кэтрин, при этом не отпуская ее (я не могла оставить ее одну перед распахнутым окном), как вдруг, к моему ужасу, до меня донесся скрип поворачивающейся дверной ручки, и в комнате появился мистер Линтон. Он только теперь возвращался из библиотеки и, проходя по коридору, услыхал наши голоса. То ли любопытство, то ли страх толкнули его проверить, что за разговоры ведутся в столь поздний час.
– О сэр! – закричала я, прервав восклицание, готовое сорваться с его губ при виде того, что происходило в холодной и мрачной комнате. – Моя бедная хозяйка больна! Мне с нею не справиться. Я ничего не могу поделать! Прошу вас, подойдите и уговорите ее лечь в постель. Забудьте свой гнев, ибо она никого не слышит, кроме себя.
– Кэтрин больна? – удивился он и поспешил к нам. – Закройте окно, Эллен! Кэтрин! Почему…
Он смолк. Изможденный вид миссис Линтон так поразил его, что он не мог выговорить ни слова и лишь смотрел то на нее, то на меня в изумлении и ужасе.
– Она терзала себя здесь, – продолжала я, – почти ничего не ела, но до сегодняшнего вечера никому не жаловалась и никого к себе не пускала, поэтому мы не могли сообщить вам о ее состоянии – мы и сами ничего толком не знали. Но не волнуйтесь, это несерьезно.
Я чувствовала, что слова мои звучат неубедительно. Хозяин нахмурился.
– Несерьезно, Эллен Дин? – сурово спросил он. – Вам следовало бы объяснить, почему вы держали меня в неведении!
Он взял жену на руки и с тревогой посмотрел на нее.
Сначала Кэтрин его не признала; перед ее рассеянным взором он оставался невидимым. Безумие, однако, не поглотило ее целиком. Отведя взгляд от ночной мглы, мало-помалу она сосредоточила его на мистере Линтоне и поняла наконец, кто ее держит.
– Ах, значит, ты все-таки пришел, Эдгар Линтон? – оживленно и злобно сказала она. – Ты из тех, кто вечно объявляется, когда в них нет никакой надобности, а когда они действительно нужны – днем с огнем не сыщешь! Думаю, теперь у нас будет повод погоревать – да, будет; но никто не посмеет лишить меня того узенького жилища, того места упокоения, куда меня положат до конца весны! Вон там – не среди Линтонов, запомни это, не под церковной крышей, а на открытом воздухе, под могильным камнем. А ты уж сам решай – лежать тебе потом с ними или со мною!
– Кэтрин, что ты наделала? – заговорил хозяин. – Разве я больше ничего для тебя не значу? Неужто ты любишь этого негодяя Хит…
– Замолчи! – вскричала миссис Линтон. – Замолчи сию же минуту! Еще раз назовешь это имя, и я положу всему конец – брошусь из окна! Тебе принадлежит то, что ты держишь в руках, но моя душа будет на вершине того холма, прежде чем ты дотронешься до меня снова. Ты мне не нужен, Эдгар. Когда-то был нужен, но это прошло. Возвращайся к своим книгам. Я рада, что тебе есть чем утешиться, ибо все, что было связано со мною, ушло.
– Она бредит, сэр, – вмешалась я. – Целый вечер говорит глупости. Но в спокойной обстановке и при должном уходе она поправится. В дальнейшем нужно стараться не досаждать ей.
– Мне больше не требуются ваши советы, – ответил мистер Линтон. – Вы знали нрав вашей хозяйки, но подталкивали меня к строгости. И даже не намекнули, что с ней происходило за эти три дня. Какое бессердечие! Такую перемену не могли бы вызвать и несколько месяцев болезни!
Я стала защищаться, ибо считала, что нехорошо обвинять меня в злобном своеволии другого человека.
– Я знала, что характер у миссис Линтон упрямый и властный! – воскликнула я. – Но не подозревала, что вы намерены пестовать сей буйный нрав. И что, дабы угодить ей, мне следует закрывать глаза на происки мистера Хитклифа. Все рассказав вам, я честно выполнила свой долг – за это я жалованье получаю! Что ж, значит, в следующий раз буду осторожнее. Теперь сами узнавайте, что да как!
– В следующий раз вы будете уволены, если придете ко мне со сплетнями, Эллен Дин, – ответил он.
– Выходит, вам лучше ничего не знать, мистер Линтон? И вы позволяете Хитклифу ухаживать за мисс Изабеллой, заходить к нам всякий раз, когда вас нет дома, и настраивать хозяйку против вас?
Хоть у Кэтрин и путалось сознание, она внимательно следила за нашим разговором.
– Вот оно что! Выходит, Нелли – предательница! – воскликнула она с чувством. – Нелли – мой тайный враг! Ах ты, ведьма! Ты в самом деле ищешь наконечники стрел, чтобы сразить нас! Пусти меня, Эдгар, я заставлю ее сожалеть о содеянном! Я вырву у нее отречение от ведьминских козней!
Под ее нахмуренными бровями запылала ярость буйнопомешанной. Она отчаянно билась, пытаясь высвободиться из рук мистера Линтона. У меня не было желания дожидаться окончания этой сцены, и, решив самолично искать помощь доктора, я вышла из комнаты.
Проходя мимо сада в сторону дороги, я заметила, что в том месте, где в забор вбит крюк, на который обыкновенно цепляют уздечки, трепещет что-то белое, причем это мелькание вызвано не ветром, а какой-то иною причиною. Невзирая на спешку, я остановилась с намерением рассмотреть, что там колышется, дабы позже в своем воображении не отнести сие существо к потустороннему миру. Каково же было мое изумление, когда я обнаружила, скорее на ощупь, чем воочию, что это Фанни, собачка мисс Изабеллы, висит при последнем издыхании, привязанная к крюку носовым платком. Я быстро высвободила бедняжку и пустила в сад. Вечером, когда ее хозяйка поднималась к себе спать, я видела, как собачонка бежала следом, и меня крайне удивило, что сейчас она оказалась в саду. Да и какой негодник мог так жестоко с ней обойтись? Пока я отвязывала от крюка узел, мне почудилось, что вдалеке слышится мерный стук копыт бегущих галопом лошадей; но в ту пору многое занимало мои мысли, и я едва ли придала этому значение, хотя в наших краях странно было слышать лошадиный топот в два часа ночи.
К счастью, когда я подошла к дому мистера Кеннета, он как раз выходил из ворот, собираясь навестить больного в деревне, и мой рассказ о состоянии миссис Линтон заставил его немедленно последовать за мною. Доктор был человеком прямым и грубоватым, а потому без колебаний высказал свои опасения: она едва ли переживет этот второй приступ, если его рекомендациями станут пренебрегать, как это случалось раньше.
– Нелли Дин, – сказал он, – не могу не предположить, что тут имеется некая особая причина. Что творится в «Дроздах»? До нас доходят странные слухи. Такая крепкая и здоровая женщина, как Кэтрин, не свалится из-за пустяка; с людьми ее склада ничего подобного не бывает. И излечить таких пациентов от горячки и прочих напастей – дело нелегкое. С чего началось ее недомогание?
– Хозяин вам расскажет, – ответила я. – Но вы и без того знакомы с буйным нравом семейства Эрншо, а миссис Линтон перещеголяет их всех. Я могу лишь сказать, что вначале произошла ссора. После яростной перепалки с хозяйкой случился припадок, по крайней мере, по ее словам, потому как в разгар спора она убежала к себе и заперлась. После этого она отказывалась есть, а сейчас то бредит, то пребывает в полусне. Окружающих узнает, но находится во власти странных мыслей и видений.
– Мистер Линтон будет горевать? – спросил мистер Кеннет.
– Горевать? Случись что, его сердце будет разбито! – ответила я. – Не заставляйте его тревожиться больше чем следует.
– Что ж, я его предупреждал, – сказал мой спутник. – Теперь ему придется справляться с последствиями своего небрежения. В последнее время он близко сошелся с мистером Хитклифом?
– Хитклиф – частый гость в «Дроздах». Но скорее благодаря его детской дружбе с хозяйкой, а не оттого, что мистеру Линтону приятно его общество. Сейчас Хитклиф избавлен от беспокойства, связанного с визитами к нам, по причине его бесцеремонных устремлений, касающихся мисс Линтон. Не думаю, что когда-нибудь его снова начнут принимать.
– А мисс Линтон проявила к нему холодность? – продолжал расспрашивать доктор.
– Она со мной не делится, – сказала я, не имея желания продолжать этот разговор.
– Да, она барышня скрытная, – заметил он, покачав головой. – Себе на уме. Но и глупышка же! Мне доподлинно известно, что прошлой ночью (а какая ночь была!) они с Хитклифом прогуливались часа два в посадках за вашим домом, и он уговаривал ее не возвращаться домой, а сесть с ним на коня и бежать. Тот, кто мне об этом рассказал, утверждает, что ей удалось отговориться, лишь дав честное слово, что в следующую их встречу она будет готова к побегу. На какой день намечена встреча, тот человек не расслышал, но скажите мистеру Линтону, чтобы он глядел за девицей в оба.