В годы противостояния
Во времена «холодной войны» отечественная военная разведка продолжала добывать сведения об атомном оружии, о новых типах ядерных зарядов, о носителях атомных и водородных бомб, которыми становились не только бомбардировщики стратегической авиации, но и ракетные системы наземного и подводного базирования.
Военные разведчики также добывали сведения о накоплении ядерных боеприпасов стратегического, оперативного и тактического предназначения, о размещении в странах Западной Европы и Юго-Восточной Азии американского атомного оружия.
Военной разведке в 50—60-е годы прошлого столетия удалось добыть сведения о планах США по ведению войны против СССР. Опасность возникновения атомной войны была и велика, и реальна. Призраки ядерных торнадо бродили по Корейскому полуострову, в Западной Европе, в Карибском море и в других регионах. Они возникали там, где сталкивались интересы США и СССР.
Бывший министр юстиции США Р. Кларк так охарактеризовал отношение американского руководства к атомному оружию: «Во всех случаях, будь они связаны с моментами опасности, славы или унижения, взоры, мысли и руки наших лидеров всегда тянулись к кнопке…» К кнопке первого ядерного удара…
Глава перваяНа грани атомной катастрофы
Вторая мировая война подходила к концу, и в американском военном ведомстве уже подумывали о разработке планов войны против СССР, главного союзника США по антигитлеровской коалиции. 18 сентября 1945 года, то есть через две недели после капитуляции Японии, членам Объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил США была предложена для одобрения Директива 1946/2 «Основы формирования военной политики». В том секретном документе СССР впервые был назван противником США. Разработчики Директивы предполагали, что в будущей войне американцы должны нанести «первый удар». Когда об этом документе стало известно в Москве, данным военной разведки не поверили.
В ноябре 1945 года военным департаментом США было намечено 20 советских городов в качестве объектов для атомной бомбардировки. По мере накопления количества ядерных бомб росло и количество советских городов, которых ждала участь Хиросимы и Нагасаки. В 1948 году был принят план «Троян», в котором предусматривалось нанесение ударов 133 атомными бомбами по 70 советским городам. В начале 50-х годов в плане «Дропшот» предполагалось использовать против СССР 300 атомных бомб.
В 1957 году количество советских объектов для уничтожения возросло до 1700!
В декабре 1960 года в Пентагоне был разработан первый единый оперативный план США по ведению ядерной войны — план «СИОП». Этим планом намечалось нанесение по СССР и его союзникам массированного ядерного удара с использованием до 4000 ядерных боеприпасов!
Эти планы несколько раз корректировались. Некоторые из них были рассекречены.
Кроме планов «Троян», «Дропшот», «СИОП» были и другие подобные документы. Они до сих пор не упоминаются в исторической литературе. Однако мало кто знает, что некоторые из них своевременно добыли советские военные разведчики. Одним из них был офицер ГРУ Виктор Любимов.
В 1953 году Любимов работал в США. Это было не самое лучшее время. Пропагандистские ветры «холодной войны» носились над Северной Америкой и терзали души обывателей. Средства массовой информации настойчиво раздували миф о советской военной угрозе. В. Любимов видел, как напуганные газетной шумихой о советской угрозе американцы рыли бомбоубежища под собственными коттеджами, набивали их банками с тушенкой и сладкой кукурузой на случай возникновения атомной войны. Они не знали, что СССР не мог угрожать США. Американцы верили своим газетам. А газеты уже писали, что Советском Союзу доверять нельзя.
Под предлогом защиты американских национальных интересов создавались военные блоки, разрабатывались доктрины, которые были одна страшнее другой — «Массированное возмездие», «Гибкое реагирование», «Реалистическое устрашение». Гигантские средства тратились на производство атомного и водородного оружия, самолетов и ракет, которые должны были доставить ядерные бомбы к целям на советской территории.
В СССР принимались ответные меры. Противостояние двух великих держав было опасным, и не один раз возникали кризисные ситуации, когда могла возникнуть ядерная война…
В 1957 году В. Любимов завершил служебную командировку в США. Он смог установить полезные для разведки контакты с сотрудниками различных государственных учреждений и частных фирм.
С большой радостью Виктор возвратился в Москву, в которой родился, вырос и которую в 1941 году в начале Великой Отечественной войны пятнадцатилетним мальчишкой помогал защищать от фашистов. Он любил свой родной город, Красную площадь, на которой 24 июня 1945 года состоялся Парад Победы. Виктор Любимов в составе Сводного полка Военно-морского флота был участником этого парада, продемонстрировавшего несокрушимую мощь и воинскую доблесть солдат, офицеров и генералов, победивших фашистскую Германию. Позже, в трудные минуты своей жизни, а таких было немало, В. Любимов вспоминал этот парад, тех победителей, с которыми шагал рядом по брусчатке Красной площади, и, не жалуясь на судьбу, старался добиться успеха.
В 1961 году командование военной разведки направило В. Любимова в специальную командировку в Европу. На этот раз ему предстояло несколько лет поработать во Франции. Офицер уже хорошо знал, чем дышал Вашингтон. Прибыв в Париж, долго не мог поверить своим глазам. В столице Франции все было по-другому. Французы уже забывали о Второй мировой войне, следы которой были смыты с бульваров Парижа и улиц других городов. Газеты не писали о советской атомной угрозе. Страна, которая тоже подверглась оккупации немецко-фашистских войск, была устремлена в будущее. Однако и у французов тоже были серьезные проблемы: война в Алжире, путч генералов, покушение на президента Шарля де Голля, зависимость от США.
В Париж Виктор Любимов был направлен не случайно. Американцы расширяли свое влияние в Западной Европе, создавали военно-воздушные и военно-морские базы в Великобритании, Испании, Италии и Турции, планировали втянуть в гонку ядерных вооружений Францию, которая уже начала разработку собственной атомной бомбы, но хотела иметь свои, ни от кого не зависимые ядерные силы. Поэтому появление В. Любимова в Париже было вызвано необходимостью добывания сведений об американских планах в Европе. Эту важную задачу решали и другие опытные военные разведчики, которые помогли В. Любимову изучить новую обстановку и приступить к разведывательной работе.
Внешне похожий на молодого французского художника, хорошо владевший английским и французским языками, В. Любимов обладал редкими человеческими качествами, которые помогали ему быстро находить общий язык с людьми, устанавливать и поддерживать дружеские отношения с американцами, французами, голландцами, немцами и гражданами других европейских стран. Около пятнадцати лет ему пришлось работать в странах Западной Европы. В его руки попадали важные секретные документы США и НАТО.
История работы Виктора Любимова в разведке — хорошая тема для большого романа. Возможно, он когда-нибудь будет написан. У В. Любимова была интересная работа, свои победы и огорчения. Он умел ловить удачу и избегать провалов.
В разведке В. Любимов оказался в 1951 году. Кто-то заметил, что он обладает талантом особого характера и подходит для специальной работы за рубежом. До этого он успел закалить свой характер, приобрел ценный жизненный опыт. После окончания Великой Отечественной войны В. Любимов попросил направить его в военно-морское училище. Ему хотелось служить на настоящем море, о котором он много читал еще до войны, когда проживал на одной из окраин Москвы в районе Можайского шоссе. Он ничем не отличался от соседских мальчишек, которых называли «можайскими огольцами» за любознательность, беспокойные характеры и верную дружбу.
Просьба В. Любимова была удовлетворена. Вскоре он стал курсантом Высшего военно-морского училища имени М. В. Фрунзе. Учеба в училище открыла перед Виктором Любимовым новые горизонты. Одним из них стал 1948 год. Окончив училище и получив диплом с отличием, он стал штурманом дальнего плавания.
Первый морской поход старший лейтенант В. Любимов совершил не на советском, а на немецком корабле. По условиям репараций СССР получил право на часть германского военного флота, оставшегося на плаву после окончания Второй мировой войны. Предстояло перебазирование этих кораблей в советские военно-морские базы и порты. На один из таких кораблей В. Любимов был назначен штурманом.
Путь из Германии до Новороссийска был долгим, трудным, но завершился успешно. Молодой офицер во время похода еще больше полюбил морскую стихию, ее романтику, наполненную особым духом свободы и личной ответственности за порученное дело. И еще его манил к себе морской горизонт. Эту волшебную линию, объединяющую и море, и небо, Любимов хотел потрогать руками и заглянуть за ее пределы. Он понимал, что это невозможно, но, тем не менее, хотел увидеть, что же скрывалось за горизонтом.
По поручению правительства операцией по перебазированию германских кораблей руководил А. Микоян. По его указанию после похода всем офицерам были вручены денежные премии. В. Любимов получил три должностных оклада, которые израсходовал, устраивая свой быт на новом месте службы в городе Николаеве. Он мечтал о новых морских походах и приключениях, но неожиданно был направлен для прохождения службы в военную разведку. Сложному искусству разведки В. Любимов учился у суперразведчиков ГРУ генералов Х. Д. Мамсурова, В. И. Соловьева, В. И. Мещерякова, Б. Н. Дубовича и И. Н. Чередеева.
В 1952 году В. Любимов окончил специальное обучение и получил право на разведывательную работу. Перед ним открылись новые горизонты, о существовании которых он и не подозревал.
Разведчик из него получился смелый, толковый и удачливый, что очень важно для поиска людей, имеющих доступ к секретной информации, и противоборства с контрразведкой противника. За годы пребывания в США и в европейских странах В. Любимов лично руководил работой 12 иностранцев, которые передавали ему ценные военно-политические и военно-технические сведения, документы, имевшие гриф «Космик совершенно секретно». Такие материалы имели право читать только Командующий Объединенными вооруженными силами НАТО и его заместители, министры некоторых европейских государств. Благодаря В. Любимову некоторые из этих важных документов докладывались Министру обороны СССР и главе государства Н. С. Хрущеву.
В 1961 году Виктор Любимов, как говорят в разведке, принял на связь ценного источника информации, который имел доступ к секретным документам командования блока НАТО. Условное имя этого иностранца Мюрат. На одной из встреч в начале августа 1961 года этот источник сообщил Любимову о том, что американцы планируют провести демонстративный парад 1500 американских солдат и офицеров в Западном Берлине, что не предусматривалось международными соглашениями. Агент сообщил точную дату начала американской акции, состав сил и привлекаемой военной техники.
Сведения о запланированной американцами акции были незамедлительно доложены Н. С. Хрущеву, который распорядился продвижению контингента войск США не мешать, но сделать так, чтобы военного парада в Западном Берлине не было.
Решение простое, но выполнить его было сложно. К его реализации военная разведка не имела отношения. Однако через некоторое время стало известно, что на советском контрольно-пропускном пункте, через который проходили американские солдаты и офицеры, направлявшиеся в Западный Берлин, была организована проверка документов без единого отклонения от требований согласованной процедуры передвижения войск. В результате тщательной и неоспоримо правильно организованной работы офицеров КПП, передвижение американцев было серьезно замедлено, и они прибыли к месту проведения своей акции поздно ночью, когда военный парад проводить было уже бессмысленно.
В конце сентября 1961 года тот же Мюрат сообщил разведчику, что в октябре американцы планируют уничтожить пограничные ограждения одного из контрольно-пропускных пунктов в Берлине. Агент сообщил не только точное время и место проведения этой акции, но и передал сведения о том, какие силы американцы планируют использовать для реализации своего плана. Это было серьезное предупреждение. Сведения о планируемой акции также были доложены Н. Хрущеву. Он дал указания Главнокомандующему Группой советских войск в Германии маршалу Советского Союза И. С. Коневу не допустить перерастания американской провокации в вооруженный конфликт.
Как и сообщал агент, 28 октября к КПП у Брандербургских ворот началось выдвижение группы американских военнослужащих и бульдозеров, которые сопровождались десятью танками. Советская сторона уже была готова к встрече этих «гостей». На улицах, прилегавших к району КПП, были сосредоточены советские танки и несколько мотострелковых рот.
После того как три американских джипа беспрепятственно миновали контрольно-пропускной пункт, командиры первой группы советских танков одновременно вывели свои боевые машины и выстроили их в определенном порядке в направлении двигавшихся американских бульдозеров и танков. Не достигнув разграничительной линии у КПП, американские машины остановились. Танковые орудия были расчехлены. Грохот гусениц у Брандербургских ворот стих, но двигатели боевых машин продолжали работать, люки танков были закрыты, что говорило о серьезности намерений двух противостоящих сторон.
Американские джипы, отрезанные от своих бульдозеров, некоторое время метались в тылу советских танков, а потом возвратились туда, откуда прибыли.
Советские и американские танки стояли друг против друга в полной боевой готовности целую ночь. Одни ожидали указаний из Вашингтона, другие — из Москвы.
Первыми получили указание советские танкисты. Москва решила показать Вашингтону, затеявшему эту провокацию, пример выхода из опасной ситуации. Маршал И. С. Конев приказал отвести танки.
Более тридцати минут американские боевые машины и бульдозеры стояли на площади. Генерал Клей, командовавший этой операцией, ожидал команды из Вашингтона. Когда, наконец, поступил сигнал из столицы США, Клей приказал возвратить танки и бульдозеры на места постоянной дислокации.
Берлинский кризис миновал. Советское руководство своевременно получало сведения о замыслах противостоящей стороны и могло принимать адекватные меры противодействия, не допуская перерастания провокации в вооруженный конфликт.
Однако это было не последнее столкновение советско-американских интересов в те годы.
Виктор Любимов и агент Мюрат сыграли важную роль и в другой кризисной ситуации.
Максимальной напряженности советско-американское противостояние достигло через год во время Карибского кризиса. В 1962 году американцы планировали уничтожить режим Фиделя Кастро. СССР был готов защитить остров Свободы. С этой целью Генеральным штабом была разработана и проведена оперативно-стратегическая операция по размещению советских ракет на Кубе. Она получила название «Анадырь».
Политическое руководство СССР ожидало, что американский президент Д. Кеннеди, избранный 6 ноября 1960 года и сменивший Д. Эйзенхауэра, откажется от планов вторжения на Кубу. Но этого не произошло. Д. Кеннеди стал заложником политики своих титулованных предшественников — Д. Эйзенхауэра и Г. Трумэна.
Территория Кубы была хорошей стартовой площадкой для демонстрации твердой решимости СССР защитить кубинскую революцию. Операция «Анадырь» была проведена…
16 октября на рабочий стол Джона Кеннеди легли расшифрованные фотографии кубинской территории, сделанные с самолета-разведчика «У-2». Они были убедительным подтверждением наличия на Кубе советских ракет, которые могли иметь только одно предназначение. Атомная опасность, о которой предупреждали в 1944 году американское руководство известные физики А. Эйнштейн и Л. Сциллард, приблизилась к Нью-Йорку и другим американским городам.
Д. Кеннеди приказал установить военно-морскую блокаду Кубы. К берегам острова Свободы были направлены 183 корабля ВМС США.
В Европе напряженно противостояли друг другу войска НАТО и Варшавского Договора. В такой же готовности находились корабли 6-го и 7-го флотов США. Советский Военно-морской флот также расчехлил главные калибры.
У Н. Хрущева и Д. Кеннеди хватило мудрости не допустить превращения противостояния в ядерный конфликт. Такова общая схема Карибского кризиса. В ней, однако, не хватает одной существенной детали. Отвечая на вопрос, почему Н. С. Хрущев принял решение разместить советские ракеты на Кубе, обычно говорят о твердом намерении СССР защитить кубинскую революцию. Это действительно так и не подлежит сомнению.
Вместе с тем, существует еще одна малоизвестная, но достоверная версия о том, почему Н. С. Хрущев принял решение о проведении сложной и опасной оперативно-стратегической операции по размещению советских ракет на кубинской территории.
Н. Хрущев был рад, что на президентских выборах в США в 1960 году победил молодой Д. Кеннеди, а не Р. Никсон. Советский лидер не признавал дипломатии ради дипломатии и надеялся на лучшие времена. В распоряжении Н. С. Хрущева уже были сведения о том, что при Д. Эйзенхауэре в США были разработаны планы войны против СССР с применением атомного оружия. Эту информацию военная разведка получила в начале мая 1958 года, когда удалось добыть секретный приказ штаба Верховного главнокомандования ОВС НАТО по проведению учений «Фул Плей». В соответствии с этим планом, подписанным 17 апреля 1958 года, командование НАТО планировало на начальном этапе вооруженного конфликта применить ядерное оружие против СССР. Агент также передал перечень целей, на которые планировалось сбросить атомные бомбы. Среди этих целей была и Москва.
Через некоторое время Мюрат передал новый документ — План начального периода войны с использованием атомного оружия — «Joint Atomic Plan № 81/58». В дальнейшем от этого агента военная разведка получила План атомного удара (Saceur s Atomic Strike Plan № 110/59 от 16 ноября 1959 г.), который состоял из 11 частей и 3 приложений. В нем давалась общая оценка характера ядерной войны, указывались силы и средства ядерного нападения, порядок определения очередности поражения целей и т. д. Эти документы были серьезным доказательством реальных военных планов американского руководства в отношении СССР.
В. А. Любимов продолжил работу с этим агентом в 1961 году. Документы, которые добывал В. Любимов и другие военные разведчики, позволяли в какой-то степени владеть ситуацией в Карибском кризисе, который мог перерасти в ядерный конфликт между СССР и США. В ходе Карибского кризиса Пентагон советовал президенту Кеннеди использовать вариант полномасштабного первого ядерного удара по СССР. Принял бы Д. Кеннеди рекомендации военных или нет, но он к этим рекомендациям относился вполне серьезно. «Соединенные Штаты могут с большим успехом нанести первый ядерный удар, — сказал Д. Кеннеди французскому президенту Шарлю де Голлю. — Если бы это было необходимо, если бы наши силы оказались в опасности… США не поколебались бы действовать первыми…»
На эру Н. Хрущева пришлось несколько сложных международных кризисов. Руководитель СССР находил правильные политические решения и не допускал перерастания кризисных ситуаций в военный конфликт между СССР и США. В тех опасных ситуациях белыми на мировой шахматной доске играл американский президент, но советский лидер знал каждый ход, который готовился предпринять руководитель США. Благодаря тайным усилиям разведки и таким агентам, как Мюрат, удалось избежать атомной катастрофы.
Кто же такой Мюрат? В какой стране жил? Кем был? Почему передавал столь важные секретные материалы советской военной разведке? Эти вопросы могут возникнуть у многих любителей истории.
Пока еще нет возможности назвать настоящее имя Мюрата. Можно сказать, что это был достойный и высокообразованный человек, обучавшийся в лучших европейских университетах, владевший несколькими иностранными языками. Он был представителем одного из древних аристократических родов Западной Европы, имел воинское звание «генерал» и был уважаемым человеком в своей стране.
Мюрат владел значительной недвижимостью, имел несколько дорогих автомашин, личную яхту, самолет и многое другое. Когда В. Любимов стал работать с Мюратом, выяснилось, что агент на десять лет старше разведчика, который должен был руководить его работой. Воинское звание у Мюрата также было выше, чем у Виктора Любимова. Возможно поэтому (скорее всего, за хорошую работу) резидент принял решение досрочно присвоить разведчику воинское звание капитан I ранга.
Мюрат ненавидел фашизм, который принес его стране много горя. Он отрицал претензии любой нации на исключительность, стремление одного народа возвыситься над другими и распоряжаться их судьбами. Он считал, что присутствие американцев в странах Западной Европы вызвано не насущными потребностями самих европейцев, а желанием американского руководства запрячь французов, немцев, испанцев и других европейцев в свою колесницу.
Европейский аристократ не разделял коммунистических взглядов. Однако он был глубоко убежден в том, что только СССР способен противостоять США. Об этом Мюрат откровенно говорил В. Любимову. Но иногда добавлял: «Если бы вы, русские, готовили атомную войну так же, как американцы, я бы помогал американцам». В этих словах было спрессовано его личное отношение к размещению американского атомного оружия в странах Западной Европы.
Мюрат знал о том, что В. Любимов морской офицер. Для него это имело особое значения. Он уважал моряков и так же относился к профессии разведчика, считая ее необходимой до тех пор, пока народы и особенно их руководители не научатся понимать друг друга.
В. Любимов получил от Мюрата фотокопии 8 секретных планов «балансирования на грани войны», которые имели условные названия «Альфа», «Браво», «Чарли» и другие. На одной из встреч он вручил советскому разведчику новую секретную Инструкцию НАТО по ведению ядерной войны против СССР.
На основании документов, переданных Мюратом, были подготовлены специальные донесения высшему военно-политическому руководству СССР. О них в первую очередь становилось известно министру обороны Р. Я. Малиновскому. Все документы по Карибскому кризису, добытые военной разведкой, докладывались Н. С. Хрущеву.
Наращивание американской военной мощи в Западной Европе, размещение американских ракет с ядерными боеголовками в Италии и Турции ничего хорошего не предвещало. Ситуация напоминала Н. С. Хрущеву 1941 год. Он опасался, что по СССР может быть нанесен внезапный ядерный удар, и должен был принять серьезные меры по обеспечению безопасности страны. Именно поэтому он поручил Генеральному штабу разработать секретную операцию «Анадырь».
Во время Карибского кризиса важную роль в нормализации обстановки вокруг Кубы сыграл военный разведчик полковник Георгий Большаков. С 1959 по 1962 год он работал в США, был руководителем Бюро ТАСС, в списке дипломатов советского посольства в Вашингтоне он упоминался под сороковым номером, что формально говорило о его положении среди дипломатов. Но Г. Большаков был хорошим журналистом, свободно владел английским языком, встречался с Джеймсом Рестоном, Уорреном Роджерсом, Теодором Уайтом и другими ведущими американскими журналистами, которые были хорошо информированы о том, что и как планирует предпринимать американская администрация.
Г. Большаков был единственным военным разведчиком, которому лично довелось познакомится с Робертом Кеннеди, братом президента США Джона Ф. Кеннеди. Никто и не предполагал, что это знакомство перерастет в важный неофициальный канал обмена информацией между руководителем СССР Н. Хрущевым и президентом США Д. Кеннеди. По оценке и дипломатов, и ветеранов военной разведки, Г. Большаков сыграл свою важную положительную роль в стабилизации советско-американских межгосударственных отношений. В значительной степени благодаря встречам Г. Большакова с Р. Кеннеди, в ходе которых осуществлялся неофициальный обмен важной информацией, Карибский кризис не перерос в советско-американский военный конфликт. В декабре 1962 года Г. Большаков завершил свою работу в США и вылетел на Родину.
Оценивал разведывательную работу полковника Г. Большакова в США министр обороны СССР маршал Советского Союза Г. М. Малиновский. На одном из отчетов Г. Большакова сохранилась резолюция министра обороны. Г. М. Малиновский написал следующее: «Никаких претензий к товарищу Большакову нет. Дать достойную работу».
Важная информация по Карибскому кризису поступала в Москву и от капитана I ранга В. Любимова. Мюрат передавал советскому разведчику сведения о состоянии ВС США и НАТО, шифрпереписку между командованиями НАТО об уточнении целей для нанесения ядерных ударов по СССР.
Советской военной разведке стало известно, что 17 воздушной армии США, базировавшейся в одной из европейских стран, «выделялось» для атомного поражения на территории СССР 194 цели.
Когда Мюрат сообщил, что высадка американского военного десанта на Кубу неизбежна, Н. Хрущев серьезно отнесся к этому донесению. Настало время компромисса. Советский лидер знал, что в Вашингтоне тоже готовы к мирному исходу. Об этом поступали сведения от Г. Большакова, резидента разведки КГБ в Вашингтоне, от советского посла в США А. Ф. Добрынина. Начинать ядерную войну из-за Кубы никто не хотел.
28 октября 1962 года Н. С. Хрущев и Д. Ф. Кеннеди обменялись посланиями, которые были переданы по радио. Н. С. Хрущев писал американскому президенту:
«Советское правительство отдало распоряжение о демонтаже оружия, которое Вы называете наступательным, упаковке его и возвращении в СССР. Я с уважением и доверием отношусь к Вашему заявлению от 27 октября, что не будет вторжения не только со стороны США, но и других стран Западного полушария».
Американский президент Д. Кеннеди в своем послании говорил: «Я рассматриваю свое письмо Вам от 27 октября и Ваш сегодняшний ответ как твердые обязательства наших Правительств».
Н. С. Хрущев выполнил свои обещания. Американский президент — тоже. Блокада Кубы была снята, советские ракеты были вывезены с острова Свободы. В Турции и Италии были ликвидированы американские ракетные базы.
После благополучного разрешения Карибского кризиса В. Любимов продолжал встречаться с Мюратом. Он сообщил агенту о том, что советское правительство наградило его орденом Ленина. Мюрат был рад высокой советской награде. Но понимал, что никогда не сможет прикрепить этот орден к своему военному мундиру.
В 1965 году Мюрат был приглашен в СССР. Он посетил лучшие города нашей страны: Москву, Ленинград, Ереван, Сочи. После возвращения к себе на родину он продолжал сотрудничать с советской разведкой.
В 1963–1965 годы от Мюрата были получены особо важные документы, среди которых были новый «План ядерной войны № 200/63», «Перечень целей для нанесения ядерных ударов по территории СССР и странам советского блока», «Наставление НАТО по использованию ядерного оружия» (Nuclear Wepons Employment Handbook). В этом наставлении содержались сведения о конкретных ядерных боеприпасах различного назначения, которые находились на вооружении ОВС НАТО.
Учитывая значительные информационные возможности Мюрата, Центр часто ставил перед ним конкретные задания и военно-технического характера. В частности, советских специалистов интересовали подробные данные по американским ядерным зарядам МК-7В и МК-43. Необходимо было точно знать радиусы поражения этих боеприпасов, а также методы расчета потерь личного состава и боевой техники при использовании различных типов американского атомного оружия. Это сложное задание также было выполнено.
Мюрат был одним из тех образованных европейцев, которые категорически возражали против размещения в Западной Европе американского атомного оружия. По его мнению, в случае возникновения войны, Европа могла превратиться в театр «ядерного безумия», в котором бы погибли и зрители, и исполнители главных ролей.
И все же, когда и почему Мюрат начал сотрудничать с советской военной разведкой? Для того чтобы получить ответы на эти вопросы, необходимо знать, что в годы Второй мировой войны он был участником движения Сопротивления, пользовался заслуженным авторитетом в высших военных кругах своей страны, был знаком с политиками, писателями и композиторами, среди которых был и достаточно известный режиссер Шарль Спаак, сын бельгийского поэта и драматурга Поля Спаака.
В годы Второй мировой войны Шарль тоже был активным участником франко-бельгийского Сопротивления и самоотверженно сражался против фашистов. Возможно, это обстоятельство играло значимую роль в том, что он поддерживал дружеские отношения с Мюратом, которому был не по душе климат, складывавшийся в Европе в послевоенные годы.
Шарль был знаком с американскими и советскими военными представителями, с которыми поддерживал дружеские отношения. Однажды режиссер устроил у себя очередной прием по какому-то важному случаю. На приеме присутствовал Генеральный секретарь НАТО Поль-Анри Спаак, родной брат режиссера, военные представители СССР и США и другие высокопоставленные гости. В ходе приема Ш. Спаак познакомил Мюрата с советскими и американскими офицерами, спасителями Европы от германского фашизма. Знакомство было, как говорится, «шапочным» — представились, пожали руки и разошлись. Но это знакомство получило продолжение при необычных обстоятельствах.
Через некоторое время Мюрат, имевший отличную профессиональную репутацию, перешел на службу в один из крупных штабов НАТО. Он стал сотрудником отдела, который возглавлял уже знакомый ему американский генерал. Работая в этом штабе, Мюрат, выходец из аристократической европейской семьи, неожиданно был превращен как бы в человека второго сорта. Работая с американцами в одном отделе, он столкнулся с грубостью и высокомерием не только со стороны американских офицеров, но и даже унтер-офицеров, которые пренебрежительно относились к европейцам, работавшим в штабе. Мюрат заметил, что в каждом решении, принимавшемся в штабе, американцы пытались выжать для себя максимальную выгоду — при подписании заказов на поставки вооружения, военной техники и даже предметов материального снабжения. Без согласования с союзниками они отдавали лучшие заказы заокеанским фирмам и, видимо, получали за это соответствующие проценты в долларовом исчислении.
Первое время после окончания Второй мировой войны Мюрат относился к американцам, как союзникам. Многие даже считали его слишком «проамериканским» европейцем. Но то, что он почувствовал и увидел, работая в штабе НАТО, изменило его отношение к «спасителям Европы».
Когда же он изучил перспективные планы США и НАТО по использованию ядерного оружия против СССР, он ужаснулся: ради утверждения авторитета Америки могли вновь пострадать миллионы ни в чем не повинных европейцев. Вот тогда-то Мюрат и вспомнил о советском офицере, с которым он познакомился на приеме у режиссера Шарля Спаака. Он не искал с ним встречи, но судьба распорядилась так, что однажды эти два человека встретились в одном ресторане. Мюрат позволил себе сказать своему русскому собеседнику то, чего он уже не мог сказать своим коллегам по работе в штабе НАТО. После этого и началась добровольная работа Мюрата с советской военной разведкой.
Первые годы это сотрудничество носило эпизодический характер. Мюрат изредка приезжал на встречи, рассказывал о новых военных планах НАТО и перспективах военного сотрудничества США со странами Западной Европы. Затем советский офицер, с которым он встречался, убыл в Москву. Его заменил другой сотрудник, с которым у Мюрата не было взаимопонимания, и отношения не сложились.
Может быть, на этом и закончились бы все попытки Мюрата по разоблачению американского нашествия на Европу. Но с 1961 года работой агента стал руководить В. Любимов. Они хорошо понимали друг друга и успешно сотрудничали несколько лет. Вспоминая те годы, В. Любимов однажды назвал Мюрата своим старшим братом. Так же относился к нему и Мюрат, по предложению которого они перешли на «ты». Но прежде чем они получили право так называть друг друга, им вместе пришлось пройти через многие и опасные испытания. Любимов был классным профессионалом разведывательной работы. И Мюрат это ценил. От этого зависела его личная безопасность. Он добросовестно выполнял все просьбы и рекомендации разведчика, часто действовал инициативно, но всегда осмотрительно.
Как известно, французская армия получила на вооружение атомную бомбу в 1964 году. Но в 1962 году США навязали руководству Франции и ФРГ соглашение о передаче атомных бомб на вооружение ВВС этих стран. Мюрат добыл полный текст этого соглашения и передал его советскому разведчику. В. Любимов также получил от Мюрата полный текст «Соглашения между штабами ВВС США и Франции о ядерной поддержке французских войск, дислоцированных в ФРГ», которое было подписано 13 марта 1962 года.
Вначале американцы планировали подвергнуть атомным бомбардировкам только советские города. Когда же ядерный арсенал США вырос, в перечень целей для атомного уничтожения попали крупные административные и промышленные центры ГДР, Венгрии и Чехословакии. Сведения об этом также А. Любимов получил от Мюрата.
В секретной работе советского разведчика с Мюратом имелась одна важная особенность. За несколько лет сотрудничества с этим человеком В. Любимов никогда не просил Мюрата делать то, что нарушило бы его представление о чести или могло нанести вред его родине. Мюрат никогда не передавал советской разведке сведения, которые представляли государственную или военную тайну страны, в которой он родился и вырос.
Противостояние США и СССР продолжалось долго. В годы «холодной войны» были не только кризисы, но и временное потепление. Разведка продолжала выполнять свои сложные задачи…
25 февраля 1964 года министр обороны СССР Р. Я. Малиновский и начальник Генерального штаба С. С. Бирюзов обратились к Н. С. Хрущеву с просьбой срочно принять их для важного доклада. Прибыв в Кремль, маршалы доложили руководителю государства о том, что военной разведкой добыты документы особой важности.
Министр обороны сообщил Н. С. Хрущеву о том, что по данным военной разведки, США активно наращивают ядерный потенциал в Европе. Эти действия представляют значительную угрозу безопасности СССР.
В переданной Н. С. Хрущеву докладной записке сообщались важные секретные сведения, полученные военной разведкой в одной из европейских стран. В ней, в частности, говорилось следующее:
«В начале 1963 года Главное разведывательное управление Генерального штаба провело оперативные мероприятия, которые дали возможность получить доступ и добыть большое количество совершенно секретных документов особой важности. За период с января 1963 по январь 1964 года было добыто около 200 документов, содержащих сведения по вопросам доставки, складирования и передачи ядерных боеприпасов подразделениями ударных сил США и НАТО, дислоцирующихся в Европейской зоне; сведения об организации частей и подразделений обеспечения ядерным оружием, о дислокации некоторых частей и штабов ВС стран — участниц НАТО, а также о деятельности ВМС США».
Далее сообщалось, что в результате оперативных мероприятий разведки вскрыто 6 складов ядерного оружия на территории ФРГ, Нидерландов и Греции, наличие 27 ядерных бомб в Турции и 16 ядерных бомб в Греции, наличие ядерных боеприпасов на 12 аэродромных складах…
«В целом, полученные за период одного года сведения, — говорилось в докладной записке, — позволили вскрыть и подтвердить некоторые особо важные данные по вопросу подготовки вооруженных сил США и НАТО к применению ракетно-ядерного оружия на Европейском театре войны.
Оперативные мероприятия ГРУ в этом направлении, а также работа наших служб продолжаются».
Изучив документы, Н. С. Хрущев спросил:
— Кто добыл эти сведения?
— Разведчик заслуживает полного доверия, — прозвучало в ответ.
На основе доклада Р. Малиновского и С. Бирюзова были приняты важные решения, которые значительно укрепили безопасность страны и создали условия для баланса ядерных сил в Европе.
Среди разведчиков, добывшим те важные сведения, был и капитан I ранга В. Любимов. Документы он получал от агента, который числился в ГРУ под псевдонимом Гектор. Он передал В. Любимову проект документа НАТО по боевому использованию ракет «Першинг» (о чем было доложено начальнику Генерального штаба) и ракет «Найк» с ядерным боезарядом. Эти документы носили гриф секретности «Атомная информация. Специальное обращение».
В. Любимов познакомился с Гектором еще во время своей первой служебной командировки в США. Это произошло в одном из клубов игры в гольф, который располагался в одном из пригородов американской столицы. Встреча оказалась полезной для обоих любителей этой спортивной игры. Гектор был сотрудником крупной частной фирмы, выполнявшей заказы военного ведомства США.
Виктору Любимову в ту пору было около тридцати лет. Американец был года на два моложе. Они азартно играли в гольф. После игры пили пиво, обменивались мнениями о текущих политических событиях, спорили о причинах обострения отношений между США и СССР. Взгляды их часто не совпадали. Аргументы В. Любимова были убедительнее. Однажды Гектор передал своему знакомому из России новый документ, в котором, как считал американец, доказательно обоснована необходимость укрепления американской военной мощи и, особенно, ядерного потенциала.
До Карибского кризиса оставалось еще пять лет…
В 1961 году В. Любимов прибыл в Париж. В этом городе он неожиданно для себя встретил своего знакомого Гектора. Американец занимал уже достаточно высокий пост, но от встречи с В. Любимовым не отказался. В то время благополучно завершился Карибский кризис, и руководители США и СССР искали более безопасные ориентиры во внешней политике. Видимо, искал их и Гектор, но он уже глубоко понимал, что в давних спорах в Вашингтоне был прав не он, а В. Любимов. Видимо, он также понял, что на знакомстве с Любимовым он может хорошо заработать. Являясь сотрудником одной из американских дипломатических служб, он как специалист по ракетному оружию имел доступ к важным документам, которые привозил с собой в Европу и передавал В. Любимову.
Гектор прилетал в командировки даже на самолетах ВВС США, встречался с советским разведчиком, передавал ему на тайных встречах пакеты с документами и через некоторое время получал их обратно вместе с солидным вознаграждением.
Иногда В. Любимов и Гектор встречались в каком-нибудь пригородном парижском ресторанчике, где обсуждали не только европейские проблемы, но и положение в странах Юго-Восточной Азии. Считается, что информация Гектора помогла Н. С. Хрущеву найти компромиссное решение по Камбодже и Лаосу…
В 1963–1964 годах В. Любимов получил от Гектора около 200 документов о наращивании американских ядерных сил в Западной Европе. Именно об этих документах и докладывал министр обороны СССР Р. Я. Малиновский 25 февраля 1964 года Н. С. Хрущеву.
Работа В. Любимова в Париже завершилась в 1965 году. Через год завершилась работа Гектора с советской военной разведкой. Создав долларовый капитал, он, видимо, решил больше не рисковать, и от сотрудничества с новым разведчиком, заменившим В. Любимова, отказался…
Постепенно лидеры двух великих государств убедились в том, что угрожать друг другу ядерным оружием опасно, а реально применять его неразумно. Генеральные секретари и президенты подписывали договоры об ограничении стратегических наступательных вооружений, о противоракетной обороне, о прекращении ядерных испытаний в различных сферах. Усилиями политиков, дипломатов и разведчиков был создан каркас международных отношений ядерного века. Сегодня он представляет самую большую ценность мирового сообщества, которое вступило в третье тысячелетие. Хотелось бы верить, что новым поколениям не доведется столкнуться с военными кризисами, в которых противостоящие стороны рискнут применить атомное оружие.
Атомная бомба в руках человека — большая опасность для всего человечества. Создавая ее, ученые и политики не понимали или не хотели понять, какой опасности они подвергают будущее. «То, что мы делали, было на самом деле большой трагедией, отражающей трагичность всей ситуации в мире, где для того чтобы сохранить мир, необходимо делать такие страшные, ужасные вещи», — скажет в 1988 году академик А. Д. Сахаров.
Глава втораяВ погоне за «ядерным джинном»
В 1939 году было сделано одно из редких открытий в физике — немецкие ученые О. Ган и Ф. Штрассман сообщили о том, что при бомбардировке нейтронами ядро урана-235 делится на два осколка. Это открытие оказало значительное влияние на развитие нашей цивилизации.
В том же 1939 году в Ленинграде на внеочередном заседании «ядерного семинара» в ЛФТИ, которым руководил И. Курчатов, сотрудники Института химической физики Ю. Харитон и Я. Зельдович заявили, что свободные нейтроны могут быть захвачены соседними урановыми ядрами и реакция станет нарастать лавиной, то есть произойдет цепная реакция.
Эффект цепной реакции в разведывательной работе невозможен, но работа разведчиков будет значительно затруднена, если у них не будет добровольных помощников, которые готовы передавать им информацию, тщательно охраняемую специальными службами. Количество этих добровольных или оплачиваемых помощников, как и количество нейтронов, возникающих при цепной реакции, зависит от многих сложных условий.
Когда А. Эйнштейн, убежденный пацифист, понял, что в нацистской Германии может быть создано атомное оружие, он обратился к американскому президенту с призывом начать работы по созданию атомной бомбы.
Тот же А. Эйнштейн накануне поражения фашистской Германии во Второй мировой войне вновь обратился к американскому президенту. Он попытался убедить Ф. Рузвельта в том, что в новых условиях США не должны создавать атомное оружие, иначе они станут инициатором гонки атомных вооружений и поставят человечество на грань катастрофы.
С таким же предупреждением к президенту США пытался в апреле 1945 года обратиться и Л. Сцилард.
А. Эйнштейн и Л. Сцилард пытались своими обращениями к руководству США предотвратить большую опасность, которая угрожала всему человечеству. К их мнению никто не прислушался.
Ученые К. Фукс, А. Мэй, М. Кэмп и другие физики поступили иначе. Когда они осознали, что Великобритания и США тайно создают атомную бомбу, они пошли на рискованный и опасный шаг и стали бескорыстно передавать советской разведке атомные секреты.
В начале 1946 года их назвали «атомными шпионами».
Анализ исторического материала тех лет, личных признаний этих ученых позволяет понять, почему они пошли на сотрудничество с советской разведкой.
Во-первых, К. Фукс, А. Мэй и М. Кэмп знали, что А. Эйнштейн, Л. Сцилард, Э. Ферми, Н. Бор и другие ученые бежали от германского нацизма в Великобританию и США, передали британским и американским физикам все секреты германских университетов в области ядерной физики.
К. Фукс передал сведения об атомной бомбе советским разведчикам.
Во-вторых, К. Фукс, А. Мэй и М. Кэмп видели, что руководители Великобритании и США говорили об оказании русским широкой технической помощи, но втайне от своего союзника по антигитлеровской коалиции создавали новое оружие невиданной мощности. Добровольное сотрудничество физиков с советской разведкой можно назвать выступлением против лжи в политике, против несправедливости, выступлением в защиту общечеловеческих ценностей. В условиях войны это был не только протест. Это был большой гражданский подвиг, который до сих пор так и не оценен по достоинству.
К. Фукс, А. Мэй, М. Кэмп и другие физики, передававшие советской разведке атомные секреты, рисковали жизнью. Судьба супругов Юлиуса и Этель Розенбергов, приговоренных судьей Ирвином Кауфманом в марте 1951 года в Нью-Йорке к смертной казни, печальное тому подтверждение.
К. Фукс, А. Мэй, М. Кэмп были не единственными среди ученых, инженеров и конструкторов, которые решились на такой опасный шаг. Были и другие. Материалы по атомной проблеме советской военной разведке передавали агенты Атом и Барт (псевдонимы изменены).
Источник Атом работал на фирме «Келекс» (филиал фирмы «Келлог»), имел доступ к секретным материалам по проектированию заводов, предназначенных для переработки урана. В его распоряжении находилось около 50 000 листов отчетных материалов по вопросам производства урана. В конце 1945 года Атом начал передавать первые материалы, но неожиданно был переведен на другую работу и потерял доступ к информации, которая интересовала военную разведку. Анализ причин перемещения Атома на работу, не связанную с урановой проблемой, позволил сделать вывод о том, что это было вызвано тем, что его жена в молодости придерживалась левых политических взглядов, была членом компартии США.
Представляли интерес и материалы, которые передавал Барт.
Источники, сотрудничавшие с военной разведкой длительное время, были людьми смелыми, волевыми и целеустремленными. Они знали, что делали, и не боялись опасности.
Кроме источников информации по атомной проблеме, которые помогали советским военным разведчикам на регулярной основе, были и такие, которые боялись тайных контактов с представителями секретных служб России, но были готовы хотя бы один раз передать русским имевшиеся в их распоряжении материалы по атомной бомбе. Один из таких доброжелателей Браун, передал пакет документов, в которых содержались полные биографические данные и детальные характеристики на трех американских физиков, активно работавших по урановому проекту, а также указывались основные направления их научных исследований. Эти документы ГРУ направило в Министерство госбезопасности генерал-лейтенанту П. Судоплатову.
Важные документы по атомной проблеме были получены сотрудником ГРУ и от одной американки. Эти документы тоже были направлены П. Судоплатову. Материалы незнакомки, не пожелавшей назвать свое имя, вызвали в отделе «С» значительный интерес. Руководство военной разведки получило от П. Судоплатова срочный запрос. В нем требовалось сообщить подробные данные на человека, который передал документы. В феврале 1946 года заместитель начальника 1-го Управления ГРУ ГШ полковник М. Мильштейн направил П. Судоплатову ответ, в котором сообщал, что «материал был принесен в наше официальное учреждение женщиной. Вручив пакет с материалом, женщина удалилась. Приметы женщины: возраст приблизительно 28 лет, среднего роста, аккуратного телосложения, волосы, брови и глаза черные. Лицо загорелое, без косметики. Была одета в неприметное черное платье. Другими данными на эту женщину не располагаем…»
Она была одной из тех, кто приносил и передавал материалы по атомной проблеме представителям России и уходил, не требуя ни благодарности, ни оплаты за оказанную помощь.
В результате напряженной работы сотрудников военной разведки в Центр поступала информация о состоянии в США работ по урановому проекту. Она направлялась С. В. Кафтанову, М. Г. Первухину, после 1944 года лично Л. П. Берии, чаще — генерал-лейтенантам П. Судоплатову и его заместителю Н. Сазыкину. От них материалы военной разведки поступали И. В. Курчатову.
В архиве Министерства по атомной энергии Российской Федерации имеется уникальный документ. Он называется «Акт приема и сдачи материалов по проблеме № 1». Подписан этот документ был 27 октября 1945 года. Именно в это время началась активизация всех работ по созданию атомной бомбы. Решение ГКО от 20 сентября находилось под личным контролем И. В. Сталина.
Пункты Акта, словно фрагменты большого мозаичного полотна, позволяют восстановить количественный вклад военной разведки в создание отечественного атомного оружия. Вот только некоторые строки этого уникального документа:
«Письмо I2-го Управления ГРУ Генштаба РККА от 17 августа 1942 года». Вместе с письмом — документ из 138 листов, добытый военной разведкой в Великобритании. Перевод документа хранится в архиве Министерства Российской Федерации по атомной энергии в тетрадях №№ 2, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17.
«Письмо ГРУ Генштаба от 25 августа 1942 г.» Письмо сопровождало агентурный материал, состоящий из 17 листов печатного текста. Перевод частично вошел в тетради №№ 7, 8 и 25.
«Письмо 2-го Управления ГРУ Генштаба от 25 августа 1942 года». К письму прилагался документ о британском атомном проекте, состоявший из 122 листов. Перевод включен в тетради №№ 1, 2, 3, 4, 5, 6…
«Письмо ГРУ КА от 22 июля 1943 года. № 222636». Письмо сопровождало агентурный материал по атомной проблеме, состоящий из 198 листов машинописного текста.
«Письмо ГРУ КА от 16 сентября 1943 года. № 222695 сс». К письму прилагался документ, имевший 101 лист.
«Письмо ГРУ КА от 8 июля 1944 года. № 367864». Письмо сопровождало три образца, которые были переданы «т. Кикоину. Расписки приложены к письму ГРУ».
«Письмо ГРУ КА от 6 сентября 1944 г. № 360448 сс». В Акте около строки, упоминавшей об этом письме, сделана запись: «Упоминаемые в письме образцы переданы т. Курчатову И. В. (см. приложенную к письму ГРУ расписку)».
Этот перечень можно было бы продолжить.
«27 декабря 1945 года, — писал П. Судоплатов в своей книге «Спецоперации», вышедшей в 1999 году, — в адрес Берии мы направили для рассмотрения на спецкомитете правительства переведенные с английского языка материалы по конструкции атомной бомбы, образцы корпуса детонатора бомбы, полученные по линии агентуры органов безопасности и военной разведки…»
Внешнеполитическая разведка НКВД—НКГБ (Иностранный отдел 1-го Главного управления НКВД) и сотрудники военной разведки Красной Армии в 1941–1949 годы целенаправленно координировали свои действия в сложнейших операциях, не раз оказывали друг другу поддержку, по оперативным соображениям передавали источников ценной информации, что и обеспечило в конечном итоге успех советской разведки в добывании атомных секретов.
Без источников ценной информации работа разведки не может принести положительных результатов. Одновременно с этим следует отметить, что разведывательная работа теряет смысл, если добытая ею информация не используется по назначению. Документы, добывавшиеся военными разведчиками по «Проблеме № 1», тщательно изучались советскими специалистами, перед которыми стояла задача в предельно короткий срок создать отечественный атомный щит. По оценке М. Г. Первухина, министра химической промышленности и заместителя Председателя Совета Министров СССР, сведения ГРУ по атомной бомбе представляли «исключительную ценность».
В записке М. Г. Первухину[10] о содержании и ценности материалов по уран-графитовым реакторам, полученным от ГРУ Генерального штаба Красной Армии в июле 1944 года, академик И. В. Курчатов писал:
«Материал представляет собой результат работы большого коллектива специалистов исключительно высокой квалификации, успешно разрабатывающих уран-графитовые котлы.
Материал для нас исключительно ценен потому, что наряду с результатами теоретических расчетов, он содержит:
1) схемы и описания опытов,
2) протоколы наблюдений и испытаний,
3) точные чертежи разного рода устройств,
4) конкретные данные по аппаратуре с указанием производящих ее фирм».
Далее И. В. Курчатов подчеркивает:
«Материал принесет громадную пользу работам наших научно-исследовательских институтов, занимающихся аналогичной проблемой.
Ход работ по уран-графитовым котлам, по данным материала, рисуется в следующем виде.
На основании опытов было выяснено, что уран-графитовый котел осуществим, и поэтому в октябре 1942 года было начато строительство первого котла, которое было выполнено за один месяц. Котел должен был иметь почти сферическую форму и состоять из 400 тонн графита и 50 тонн урана… Он последовательно складывался слоями, причем непрерывно велся контроль за нейтронным излучением.
1 декабря 1942 года, когда выкладывался 57-й слой, еще до завершения всей постройки, которая должна была содержать 70 слоев, котел начал работать. Таким образом, опыт дал лучшие результаты, чем предполагалось расчетом…»
Академик И. В. Курчатов обращает внимание на то, что в материалах, добытых военной разведкой, имеются конкретные сведения о том, что «металлический уран применяется в новом котле в виде цилиндров диаметром 3 см, высотой 10 см. Была разработана специальная технология приготовления этих цилиндров путем оплавки в вакуумной индукционной печи и запрессовки в специально выштампованные алюминиевые стаканы…»
По мнению И. В. Курчатова, «в материале содержится ряд весьма полезных сведений по технологии изготовления графитовых электродов», указаны давления при прессовке, времена обжига, а также температура, длительность и режим графитации.
В материалах, добытых военной разведкой, содержались крайне интересные данные по методам производства металлического урана. Изучив их, И. В. Курчатов отмечает, что приведенные образцы анализов показали крайне высокую степень чистоты металлического урана, и заключает: «Это обстоятельство, а также значительно большие выходы металла из солей, чем в наших методах, делают срочно необходимой проверку указанных в материале приемов». После этой фразы И. В. Курчатов поставил точку, а потом, желая обратить внимание М. Г. Первухина на важность своего вывода, подчеркнул его.
Это заключение академик И. В. Курчатов сделал после изучения материалов, добытых в США военным разведчиком А. Адамсом.
Ученый дает оценку и другим материалам военной разведки. Он пишет:
«Значительная часть материалов является секретным справочником по уран-графитовым котлам. Этот справочник для нас очень ценен, так как в нем суммирована грандиозная по объему работа по определению важнейших физических констант для уран-графитового котла…»
Завершая оценку материалов, добытых А. Адамсом, И. В. Курчатов пишет, подчеркивая каждое предложение:
«Представляется весьма важным:
1. Узнать, как обстоит в настоящее время дело со строительством и пуском в ход этого котла.
2. Получить недостающую фотографию строительства первого котла, о которой упоминается в работе профессора Ф. Ферми.
3. Получить материалы по котлу «уран — тяжелая вода» и магнитному способу получения урана-235».
М. Г. Первухин, прочитав заключение И. В. Курчатова, написал на нем резолюцию «Т. Васину. Направить заключение в Разведупр. т. Ильичеву».
21 июля 1944 года начальник военной разведки генерал-лейтенант И. Ильичев получил отзыв И. В. Курчатова.
Через несколько дней Центр направил радиограмму разведчику Артуру Адамсу. В ней давалась высокая оценка добытых им материалов и ставились новые задачи. Их определял академик И. В. Курчатов. Об этом кроме начальника Главного разведывательного управления никто не знал.
Высокую оценку материалов, добытых разведкой, давал и главный конструктор советского атомного проекта академик Ю. Б. Харитон.
«Информация, переданная Фуксом и другими агентами, — писал Ю. Б. Харитон в 1992 году в статье «Ядерное оружие СССР: пришло из Америки или создано самостоятельно?», опубликованной в газете «Известия», — охватывала широкий круг разделов науки и техники, необходимых для создания ядерного оружия. Например, ядерный реактор, в котором под действием мощного потока нейтронов образовывался плутоний, различные расчеты и, наконец, подробная схема первого ядерного заряда США. Конечно, мы не могли безоговорочно доверять этой информации. Она могла содержать элементы дезинформации, ведь мы понятия не имели, как добывались эти сведения, и поэтому они нуждались в тщательной проверке и дополнительных расчетах…»
Не менее высокой была и оценка деятельности разведки, которую однажды высказал академик А. Ф. Иоффе. По его мнению, разведывательная информация по атомной проблеме всегда оказывалась точной и, по большей части, всегда полной. «Наличие такого совершенного источника информации на много месяцев сокращает объем наших работ и облегчает выбор направлений, освобождает от длительных поисков. Я не встречал ни одного ложного указания…»
Подводя итог «атомной одиссее» военной разведки, можно сказать, что в 1941–1949 годы сотрудники ГРУ смогли добыть в Великобритании, США и Канаде более шести тысяч листов секретной информации по «Проблеме № 1» — проблеме создания атомной бомбы.
Силами военной разведки было добыто более 20 образцов металлического урана, его окисей, бериллия, чистого графита, тяжелой воды и других материалов, которых еще не было в СССР, а если они и производились в отечественных лабораториях, то в крайне ограниченных количествах.
Таким образом, ключи от ада, который американцы продемонстрировали всему миру в 1945 году в Японии без ведома США, оказались в Москве. Военная разведка сделала все, что могла. Не все ее сложные разведывательные операции были доведены до логического завершения. Не все усилия разведки принесли положительные результаты, но то, что все-таки удалось сделать военным разведчикам в те годы, говорит об их высоком профессиональном мастерстве.
Советские солдаты и офицеры самоотверженно сражались на фронтах Великой Отечественной войны не за награды и привилегии.
Военные разведчики, добывавшие атомные секреты, тоже о наградах не думали. Они защищали свою Родину, боролись против фашизма, против тех сил, которые угрожали безопасности нашей страны.
В конце апреля 1999 года начальник ГРУ генерал-полковник В. В. Корабельников получил письмо от первого заместителя министра Российской Федерации по атомной энергии Л. Д. Рябева. Это был год 50-летия испытания первой советской атомной бомбы на Семипалатинском полигоне. В том письме говорилось следующее:
«Уважаемый Валентин Владимирович!
Министерство Российской Федерации по атомной энергии выражает Вам признательность за материалы о деятельности в 1941–1945 гг. военных разведчиков Героя России Черняка Я. П., инженера-полковника Адамса А. А., старшего лейтенанта Ангелова П. Н и Кучински У. по добыванию в США, Великобритании и Канаде данных по «атомной проблеме».
Из присланных в указанный период материалов ГРУ видно, что военная разведка внесла весомый вклад в дело создания отечественного атомного оружия.
Присланные Вами материалы планируется использовать в сборнике документов «Атомный проект СССР».
В этом письме впервые были названы имена некоторых военных разведчиков, принимавших участие в добывании атомных секретов. Позже стало известно, что к добыванию атомных секретов причастны И. А. Скляров, С. Д. Кремер, Ш. Радо, М. Романов, Дельмар, П. Ангелов… Вполне возможно, когда-нибудь станут известны и другие имена.
Атомная бомба была орудием устрашения. Атомной бомбой Г. Трумэн попытался шантажировать И. Сталина. Тот же Г. Трумэн не исключал применения атомного оружия против Северной Кореи. Дж. Кеннеди тоже не исключал возможности применения атомной бомбы для «защиты американских интересов» во время Карибского кризиса.
В таких условиях СССР неизбежно должен был создать собственное атомное оружие. И оно было создано. Сколько средств было вложено в этот грандиозный по времени и масштабам проект до сих пор не известно.
Погоня за «ядерным джинном» была изнурительным состязанием. Когда И. Гузенко сбежал к канадцам, тем, кто создавал атомную бомбу в США, стало понятно, что секрета атомного оружия давно не существует. Именно это и вызвало их негодование, на волнах которого был создан миф о «советском атомном шпионаже». Но хочу повторить еще раз — атомным шпионажем занималась не только советская разведка. Американское правительство было в достаточной степени осведомлено о том, что в СССР тоже создавалось атомное оружие.
Сведения об этом можно найти во многих американских документах, например, в Меморандуме ЦРУ для Президента США, подписанного 6 июля 1948 года. Этот документ имел вполне определенное название: «Оценка состояния советской атомной программы» (Memorandum for the President. Estimate of the Status of the Russian Atomic Energy Project. OSI/ SR-10/49. July 1, 1949). Доклад был подготовлен по указанию контр-адмирала Р. Хилленкотера, занявшего пост руководителя центральной разведки США 1 мая 1947 года.
В Меморандуме, переданном американскому президенту, утверждалось, что «Советский Союз сможет завершить работу по созданию своей первой атомной бомбы к середине 1950 года — это самый ранний возможный срок, но наиболее вероятная дата, можно думать, — это середина 1953 года».
Еще через год, 1 июля 1949 года, аналитики ЦРУ повторили эту же оценку и продолжали утверждать, что только в середине 1950 года или позже СССР сможет произвести испытание атомного устройства. Первый атомный взрыв был произведен в СССР в 1949 году.
Ошибка ЦРУ в оценке состояния советской атомной программы была очевидной. После второй ошибки, когда ЦРУ не смогло предупредить Г. Трумэна о том, что 25 июня 1950 года северокорейская армия перейдет границу с Южной Кореей, контр-адмирал Р. Хилленкотер был снят с должности директора ЦРУ. Тем не менее, начиная с 1 июля 1949 года в ЦРУ стали ежегодно готовиться бюллетени о «Состоянии советского атомного проекта». Содержание их свидетельствует о том, что для подготовки этих документов использовались сведения, которые добывались агентурными путями. Американская разведка активно использовала и технические средства для сбора сведений о советском атомном проекте. В этом она была исключительно сильна.
Период создания атомного оружия был трагичным для советского народа. За победу над фашистской Германией пришлось заплатить большую цену. После американских атомных бомбардировок японских городов надежды на мир рухнули. В 1945 году сложилась парадоксальная ситуация — Советский Союз, добившийся победы в самой жестокой и разрушительной войне XX столетия, должен был уступить новой силе, так как не имел собственного атомного оружия. С таким положением Победитель смириться не мог. Он принял вызов и в очередной раз добился победы.
После Второй мировой войны в странах Западной Европы и США нашлись смелые личности, которые сообщили советской разведке о тайных планах США и НАТО, направленных против СССР. Эти добровольные помощники России предотвратили атомную войну, содействовали созданию механизмов контроля за гонкой ядерных вооружений. Поэтому книга «ГРУ и атомная бомба» написана не только о советских военных разведчиках. Ее герои — американцы, англичане, бельгийцы, немцы — добровольные помощники советской военной разведки, имена которых до сих пор не могут быть названы. Нельзя исключать, что даже сегодня они попадут в черные списки, будут обвинены в атомном шпионаже и приговорены (посмертно) к позорной казни на электрическом стуле.
Глава третьяХроника урановых проектов (1951–1998 гг.)
1951 г.
5 мая Б. Л. Ванникову, А. П. Завенягину и И. В. Курчатову поручено организовать научно-исследовательские работы по выяснению возможности осуществления термоядерной реакции. Для реализации этого решения была создана Специальная комиссия, в которую вошли И. В. Курчатов (председатель), Л. А. Арцимович, И. Н. Головин, А. Д. Сахаров, И. Е. Тамм, М. А. Леонтович, В. В. Владимирский, Д. В. Ефремов.
18 ноября над Семипалатинским полигоном с самолета ТУ-4 была сброшена атомная бомба. Первый воздушный атомный взрыв был проведен успешно.
1952 г.
В октябре в Великобритании было проведено испытание первой атомной бомбы собственного производства. На изготовление ее английские ученые, участвовавшие в создании американских ядерных бомб, потратили пять лет.
В ноябре США первыми в мире произвели термоядерный взрыв.
В конце года в СССР была подготовлена к серийному производству авиационная атомная бомба, тактико-технические характеристики которой были значительно лучше, чем первых бомб, испытанных в 1949 и 1951 годах.
1953 г.
5 марта умер И. В. Сталин.
12 августа в 7 часов 30 минут в СССР было успешно проведено испытание водородной бомбы. Она имела габариты первой американской атомной бомбы, но в 20 раз превосходил ее по мощности.
Авторами проекта советской водородной бомбы были А. Д. Сахаров, Ю. Б. Харитон, Я. Б. Зельдович и другие. В бомбе использовалось перспективное термоядерное горючее, которое американцы смогут изготовить только в 1954 году…
В СССР начато проектирование и строительство первого атомного ледокола. Он должен был проходить льды толщиной 2 м и быть способен находиться в автономном плавании 12 месяцев.
1954 г.
27 июня в г. Обнинске начала работать первая в мире атомная электростанция мощностью 5000 кВт.
1955 г.
8 августа в Женеве начала работу Первая Международная конференция по мирному использованию ядерной энергии. Советские ученые сделают на этой конференции 102 доклада.
21 сентября в СССР на Северном испытательном полигоне был проведен первый подводный атомный взрыв.
24 сентября на заводе в Северодвинске состоялась закладка первой отечественной атомной подводной лодки.
1956 г.
Президент Франции генерал Шарль де Голль принимает решение о создании ядерного оружия. Научным руководителем французского атомного проекта был назначен Ф. Жолио-Кюри.
27 августа в СССР проведено успешное испытание межконтинентальной баллистической ракеты Р-7.
1957 г.
4 октября в Советском Союзе на околоземную орбиту выведен первый в мире искусственный спутник Земли.
1960 г.
В феврале французы провели испытание первого ядерного устройства.
1961 г.
30 октября в СССР проведено испытание термоядерного заряда мощностью 50 мегатонн тротилового эквивалента. В то время это была самая мощная термоядерная бомба.
1962 г.
10 января в штабе Верховного Главнокомандования Вооруженных сил НАТО утвержден «План ядерной войны № 200/61».
17 июля первая советская атомная подводная лодка «К-3» совершила поход под льдами Северного Ледовитого океана и достигла Северного полюса.
1963 г.
5 августа в Москве представителями СССР, США и Великобритании подписан Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой. Вступил в силу 10 октября.
1964 г.
Французская армия получила на вооружение атомную бомбу.
Советская военная разведка добыла сведения о том, что США разместили ядерные боеприпасы на складах в Турции, Греции, Англии, ФРГ, Нидерландах и в других европейских странах.
1965 г.
В августе военный разведчик капитан I ранга Виктор Любимов, работавший в одной из европейских стран, добыл копию «Плана ядерных ударов Главнокомандующего сухопутными войсками НАТО» и «Программу нанесения ядерных ударов силами НАТО в Европе», которые были утверждены в июне и июле 1965 года.
2001 г.
Декабрь. США в одностороннем порядке вышли из Договора о противоракетной обороне 1972 г.