Начальник советской военной разведки, в частности, направил Сталину и Молотову донесение агента Х, который 31 августа сообщал: «Я видел все телеграммы относительно варшавского инцидента, включая личный обмен телеграммами между Сталиным и Черчиллем. Это серьезное дело, которое может причинить больше неприятностей, чем следовало ожидать.
Имеется много всеобщего недопонимания во всем этом инциденте. Я думаю, что те, кто приказал поднять восстание в Варшаве и затем начал кампанию инсинуации против советского правительства, руководствовались вполне очевидными мотивами. Они хотели использовать подпольную армию для захвата Варшавы, поставив во главе ее представителей эмигрантского правительства, и при успехе восстания заявить советскому правительству, что это восстание поддерживалось Англией и США.
Я думаю, что советское правительство подозревает англичан и американцев в сговоре с поляками в истории с восстанием и вполне понимает их раздражение последовавшими неудачами.
Английское и американское правительства сознают, почему они поддерживают лондонских поляков, несмотря на всю их враждебность к СССР, однако я знаю, подобного сговора не существовало и им заранее ничего не было известно (выделено мною. — В. Л.).
В действительности Иден был готов от многого отступиться, советуя Миколайчику прийти к соглашению с русскими, он считал, что Миколайчик должен находиться в Москве, а поляки, если это необходимо, должны сменить президента. Но варшавское дело сделало всех надолго озлобленными, особенно из-за возможного влияния происходящих событий на польскую армию, действующую с союзниками. Поэтому союзники готовились стать более упорными в польском вопросе, чем они были до сих пор…
Причина для подобного вывода такова. В настоящее время в Лондоне подозревают, что советское правительство вызвало безжалостную и весьма жесткую провокацию — оно побудило поляков к восстанию, а затем отказалось помочь им и пыталось затруднить такую помощь со стороны союзников, с тем чтобы немцы истребили поляков в Варшаве. Англичане думают, что русские делают это умышленно, не только для того чтобы дискредитировать лондонское правительство.
Это вызвало глубокое негодование и страх, потому что если Сталин обещал помочь Варшаве и не выполнил данное слово, совершив безжалостный акт, то что же можно ожидать в будущем.
Сотрудники Бора к тому же подливают масла в огонь, посылая в Англию потоки сообщений о разоружении и аресте их людей по всей Польше.
Вмешательство Ватикана в Лондоне не приветствовалось и папе не дано какого-либо официального одобрения»[372].
Завершая рассказ о деятельности советских военных разведчиков, оказавшихся в эпицентре польской «Бури», необходимо вспомнить описание этих событий Маршалом Советского Союза К. К. Рокоссовским. В своей книге «Солдатский долг» бывший командующий 1-м Белорусским фронтом писал: «…нашлись злопыхатели, пытавшиеся в западной печати обвинить войска 1-го Белорусского фронта, конечно, и меня как командующего, в том, что мы якобы сознательно не поддержали варшавских повстанцев, обрекая их этим на гибель.
По своей глубине Белорусская операция не имеет себе равных. На правом крыле фронта советские войска продвинулись более чем на 600 километров. Это стоило много сил и крови. Чтобы захватить Варшаву с ее мощными укреплениями и многочисленным вражеским гарнизоном, требовалось время на пополнение и подготовку войск, подтягивание тылов. Но в те дни мы пошли бы на все, чтобы поддержать восставших, объединить с ними наши усилия.
Однако те, кто толкнул варшавян на восстание, не думали о соединении с приближающимися войсками Советского Союза и польской армии. Они боялись этого. Они думали о другом — захватить в столице власть до прихода в Варшаву советских войск. Так приказывали господа из Лондона»[373].
В своих воспоминаниях маршал не упомянул, что в пригороде Варшавы находилась и его сестра, тоже нуждавшаяся в его помощи, которую он не мог оказать…
Польша была освобождена Красной армией в ходе генерального наступления советских войск в 1944 1945 годах. Тысячи советских солдат и офицеров сложили свои головы на польской земле. Если бы не они, то зловещие слова гитлеровского наместника в Польше Франка вполне бы могли воплотиться в жизнь. В этом случае Польша и поляки были бы, скорее всего, полностью уничтожены…
21 апреля 1945 года представители Польши и СССР подписали Договор о дружбе и взаимопомощи. Советское правительство твердо придерживалось решений Ялтинской конференции о реорганизации временного польского правительства.
В конце июня 1945 года в Польше было сформировано правительство национального единства. В него вошли и представители эмигрантских кругов, в том числе и С. Миколайчик.
Существовавший в Лондоне «Отдел организации саботажа и диверсий», возглавляемый генералом Гюббинсом, на завершающем этапе Второй мировой войны активно разыгрывал «польскую карту». Можно предположить, что именно специалисты Гюббинса в начале 1945 года «нарисовали» и балатонский «кроссворд», который смогла своевременно разгадать советская военная разведка…
Глава 5Помогая восставшим словакам
Командующий 1-м Украинским фронтом маршал И. С. Конев 5 сентября 1944 года вызвал начальника разведки генерал-майора И. Г. Ленчика. Маршал сообщил Ленчику, что немцы начали оккупацию Словакии. В операции задействованы крупные силы. В Словакии вспыхнуло вооруженное восстание, которое возглавил подполковник Голиан. Верховный главнокомандующий приказал направить к Голиану офицера для осуществления связи повстанцев с командованием фронта.
Конев попросил генерал-майора Ленчика подобрать лучшего офицера из состава разведотдела фронта для выполнения задания. Таким разведчиком был майор Иван Скрипка. Этот офицер уже не раз бывал в тылу противника и имел большой опыт разведывательной работы. Приходилось ему действовать и с чехословацкими патриотами на территории, оккупированной немцами.
Командующий фронтом одобрил выбор начальника разведки. Ранним утром 6 сентября 1944 года майор Иван Скрипка прибыл в штаб фронта, где его принял начальник штаба генерал армии В. Д. Соколовский.
Генерал армии сообщил, что в качестве радиста вместе с разведчиком к повстанцам будет направлен старший лейтенант Г. Я. Стальной, и объяснил разведчику, какую задачу ему предстояло выполнить. Задача эта была изложена в боевом приказе по разведывательному отделу штаба 1-го Украинского фронта[374].
«1. Майору Скрипке Ивану Ивановичу немедленно отправиться в качестве офицера связи в штаб руководства повстанческого движения словацкой армии, который возглавляет подполковник Голиан.
2. По приземлении на аэродроме в районе Банска Быстрица установить связь с руководством повстанческого движения подполковником Голианом или его заместителем и шифром по радио регулярно не менее 4–5 раз в сутки докладывать в штаб фронта обстановку в Словакии по следующим вопросам:
а) состояние и развитие повстанческого движения в стране;
б) районы, наиболее охваченные этим движением, силы и состав отрядов повстанцев, их боевые возможности;
в) боевой состав и районы действий немецко-венгерских оккупационных войск.
Информировать штаб фронта по всем остальным вопросам, имеющим прямое отношение к повстанческому движению.
3. Никаких обязательств, не исходящих от командования фронта или других высших органов, которые бы обязывали нас перед восставшими, не давать. Действовать только по указанию Центра.
4. Вам разрешается, но в пределах строгой конспирации, вербовать надежных людей из окружающей среды для получения достоверных разведывательных сведений об обстановке в Словакии.
5. В случае осложнения обстановки действовать по дополнительным указаниям. В переписке со штабом фронта вам присваивается псевдоним Самов. Все указания от Центра вам будут поступать за подписью Сорокин».
Приказ утвердил генерал армии Соколовский. Он и вручил разведчику специальный мандат, в котором командующий фронтом маршал Конев просил командующего 1-й чехословацкой повстанческой армией подполковника Голиана оказать возможное содействие предъявителю этого документа в выполнении обязанностей офицера связи.
Во время беседы генерала армии Соколовского с майором Скрипкой раздался телефонный звонок. Командующий фронтом пригласил к себе генералов Соколовского и Ленчика, а также майора Скрипку. Через минуту они были у маршала Конева.
Беседа длилась не более получаса. Говорил Конев. Он сообщил известные ему сведения о том, что произошло в Словакии. Затем сказал, что словакам срочно нужна помощь, войска фронта сделают все от них зависящее, но это будет не просто. Войскам предстояло преодолеть Карпатские горы…
К вечеру во Львове майор Скрипка познакомился с членами оперативной группы, которую ему предстояло возглавить. В группу входили опытный радист старший лейтенант Геннадий Яковлевич Стальной, который уже неоднократно выполнял особые задания в тылу противника, и радистка Мария Сущева. Она тоже неоднократно бывала в тылу противника и обеспечивала выполнение специальных заданий. Четвертым членом группы был рядовой Степан Рындин[375].
Получив все необходимое для выполнения задания, майор Скрипка и члены его оперативной группы на двух автомашинах направились на аэродром в районе города Перемышля. На аэродроме уже несколько дней базировались 38 словацких самолетов. Эта авиационная группа под командованием майора Юлиуса Трнки перелетела через линию фронта на советскую территорию. Самолеты были старыми немецкими боевыми машинами. Среди них оказалось и несколько «Фокке-Вульф-189». Это были самолеты воздушной разведки, получившие в Красной армии название «рама», поскольку действительно по своей конфигурации были похожи на оконную раму.