Парламентеры составили донесение Деницу с требованием Эйзенхауэра. Дениц понял неизбежность подписания акта о капитуляции и отдал соответствующие распоряжения. Вероятно, он считал, что акт о капитуляции, подписанный в Реймсе, будет основным документом, завершающим войну. Не исключено, что Эйзенхауэр рассуждал так же.
Согласованный текст акта генерал-майор Суслопаров направил в Москву радиограммой.
7 мая в Реймсе в 2 часа 41 минуту Йодль подписал акт о капитуляции. С американской стороны акт подписал генерал Смит. Генерал Суслопаров подписал этот документ в качестве свидетеля.
Прибыв в Париж, где находился штаб его миссии, Суслопаров получил от своего заместителя указание из Центра, в котором сообщалось, что ему запрещается подписывать какие бы то ни было документы о капитуляции, которые могут быть подготовлены в процессе переговоров союзников с немцами в Реймсе. Суслопаров направил в Центр донесение о том, что произошло в Реймсе. Его действия противоречили указаниям начальника Генерального штаба.
Подписание в Реймсе акта о капитуляции германских вооруженных сил советские историки считали дипломатической акцией, предпринятой союзниками с определенной целью. Утверждалось, что он принижал решающий вклад Советского Союза в разгром фашистской Германии. Было ли это сделано преднамеренно?
Из Москвы в Париж Суслопарову по закрытым линиям связи понеслись строгие указания: немедленно провести переговоры с союзниками и договориться с ними о том, что подписание акта в Реймсе носило предварительный характер.
Суслопаров встретился с генералом Смитом, который подписывал акт от имени американского командования, сообщил ему советскую точку зрения на подписанный в Реймсе акт и передал приглашение советского командования принять участие в подписании акта о безоговорочной капитуляции, которое должно было произойти 8 мая в Берлине.
8 мая представители всех союзных армий прибыли в предместье Берлина — Карлсхорст. Советское верховное командование представлял Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Верховное командование Великобритании — главный маршал авиации А. Теддер. Вооруженные силы США представлял командующий стратегическими воздушными силами США генерал К. Спаатс. Французское командование — генерал Ж. Делатр де Тассиньи. В Карлсхорст были доставлены представители разгромленной Германии — фельдмаршал Кейтель, адмирал флота Фридебург и генерал-полковник авиации Штаумпф. Дениц передал им полномочия подписания акта.
Главнокомандующий войсками союзников генерал Д. Эйзенхауэр на церемонию подписания акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии и всех ее вооруженных сил не прибыл.
Объясняя позже свое решение, Эйзенхауэр писал: «Немцы уже побывали в штаб-квартире западных союзников, чтобы подписать акт о безоговорочной капитуляции», а «ратификация в Берлине» была «делом Советов». Эйзенхауэр понимал, что в Карлсхорсте он будет вторым. Первым победителем будет маршал Жуков.
Подписание акта состоялось в здании бывшего немецкого военно-инженерного училища. Церемонию открыл маршал Жуков. Затем в зал ввели Кейтеля, Фридебурга и Штаумпфа. После проверки их полномочий им был предъявлен акт о безоговорочной капитуляции немецко-фашистских вооруженных сил. И каждый из них подписал этот исторический документ, закрывавший еще одну тяжелую страницу в истории Европы.
11 мая 1945 года генерал-майор И. А. Суслопаров получил из Центра указание: срочно прибыть в Москву. Указание подписал начальник Главного разведывательного управления генерал-лейтенант Ильичев. Суслопаров немедленно вылетел в Москву.
Когда Суслопаров прибыл в Центр, он незамедлительно был принят начальником ГРУ. Ильичев, рекомендовавший Суслопарова на должность советского представителя при штабах союзников, был немногословен. Он попросил доложить о том, как проходило подписание акта о капитуляции в Реймсе. Затем Ильичев предложил Суслопарову написать подробную объяснительную записку на имя начальника Генерального штаба об участии в церемонии подписания акта с американцами и англичанами.
Докладную записку генерала Суслопарова изучил начальник Генерального штаба генерал армии А. И. Антонов и написал на ней резолюцию. Она не перечеркивала служебную карьеру военного разведчика и гласила: «Как тов. Суслопаров может быть использован? Антонов».
Вопрос был адресован генерал-лейтенанту Ильичеву.
Служба генерал-майора артиллерии И. А. Суслопарова в системе Главного разведывательного управления продолжалась еще несколько лет.
Глава 8Атомный марафон
В годы Великой Отечественной войны военная разведка решила одну из труднейших задач — добыла сведения о работах британских и американских физиков, направленных на создание атомной бомбы. Первые сведения о намерениях Великобритании использовать атомную энергию в военных целях были получены в августе 1941 года. 8 августа сотрудник лондонской резидентуры военной разведки полковник С. Кремер (Барч) провел первую встречу с британским физиком немецкого происхождения Клаусом Фуксом. Этот ученый работал в Бирмингемском университете и имел непосредственный доступ к исследованиям, связанным с научной разработкой принципов использования атомной энергии в военных целях.
10 августа 1941 года в Центр из Лондона было отправлено следующее донесение: «Барч 8 августа провел встречу с германским физиком Фуксом, который сообщил, что он работает в составе специальной группы в физической лаборатории университета в Бирмингеме над теоретической частью создания урановой бомбы. Группа ученых при Оксфордском университете работает над практической частью проекта. Окончание работ предполагается через три месяца, и тогда все материалы будут направлены в Канаду для промышленного производства. Знакомый дал краткий доклад о принципах использования урана для этих целей. При реализации хотя бы 1 % энергии 10-килограммовой бомбы урана взрывное действие будет равно 1000 тонн динамита. Доклад высылаю оказией. Брион»[395].
С августа 1941 по октябрь 1942 года Кремер провел с Фуксом четыре встречи и получил от него в общей сложности около 246 листов секретных материалов по британскому атомному проекту.
После завершения служебной командировки и отъезда полковника С. Кремера в Москву работой Фукса руководила разведчица Урсула Кучински (Соня), которая в то время проживала в Великобритании и находилась на прямой связи с Центром. С октября 1942 по ноябрь 1943 года Кучински провела с Фуксом также четыре агентурные встречи и получила от него 324 листа секретных материалов о работах британских ученых.
В это же время на территории Великобритании действовала нелегальная резидентура военно-технической разведки Разведуправления Красной армии. Работой резидентуры руководил Дюбуа. К работе этой резидентуры некоторое отношение имел разведчик-нелегал Ян Черняк (Джек), который длительное время работал в различных европейских странах и в 1942 году по указанию Центра прибыл в Великобританию для осуществления вербовки британского ученого-физика Аллана Нанна Мэя (псевдоним Алек), сотрудника Кавендишской лаборатории. Эта лаборатория входила в состав Кембриджского университета и являлась одним из ведущих британских центров, занятых реализацией программы создания атомного оружия. Джек завербовал Мэя и работал с ним несколько месяцев. За это время разведчик получил от агента 142 листа материалов по атомной проблеме.
Отдельные сведения о британском атомном проекте передавал резиденту военной разведки в Лондоне генерал-майору танковых войск И. А. Склярову и сам Дюбуа. В частности, в феврале 1942 года генерал Скляров докладывал в Центр, что, по данным Дюбуа, англичане «закупили весь возможный уран за последние шесть месяцев для взрывного дела. Проводятся опыты бомбардировки урана-235 нейтроном, который взрывает атом, и происходит огромное выделение энергии»[396].
Понимая важность поступивших из Лондона сведений, подтверждавшихся разными источниками, 7 мая 1942 года начальник военной разведки генерал-майор А. Панфилов направил письмо начальнику спецотдела Академии наук СССР М. Евдокимову. В нем, в частности, говорилось: «В связи с сообщениями о работе за рубежом над проблемой использования для военных целей энергии ядерного деления урана прошу сообщить, насколько правдоподобными являются такие сообщения и имеет ли в настоящее время эта проблема реальную основу для практической разработки вопросов использования внутриядерной энергии, выделяющейся при цепной реакции урана…»[397]
10 июня 1942 года начальник Разведывательного управления получил письмо от академика В. Г. Хлопина: «В ответ на Ваш запрос от 7 мая 1942 года сообщаем, что Академия наук не располагает никакими данными о ходе работ в заграничных лабораториях по проблеме использования внутренней энергии, освобождающейся при делении урана. Мало того, за последний год в научной литературе, поскольку она нам доступна, почти совершенно не публикуются работы, связанные с решением этой проблемы. Это обстоятельство единственно, как мне кажется, дает основание думать, что соответствующим работам придается значение и они проводятся в секретном порядке.
Что касается институтов АН СССР, то проводившиеся в них работы по этому вопросу временно свернуты как по условиям эвакуации этих институтов из Ленинграда, где остались основные установки (циклотрон РИАНа), так и потому что, по нашему мнению, возможность использования внутриатомной энергии для военных целей в ближайшее время (в течение настоящей войны) весьма маловероятна.
Если Разведывательное управление располагает какими-либо данными о работах по проблеме использования внутриатомной энергии урана в каких-нибудь институтах или лабораториях за границей, то мы просили бы сообщать эти данные в спецотдел АН СССР» [398]