.
После этого письма урановая проблема приобрела для военной разведки особое значение. Так появилось новое направление в работе — «Проблема № 1». Советскому военному атташе в Великобритании и руководителю лондонской резидентуры Склярову было дано указание «обратить внимание на получение информации по урановой бомбе»[399]. Такое же указание поступило руководителю резидентуры военной разведки в Швейцарии Шандору Радо.
Летом 1943 года советским агентам удалось добыть информацию о содержании секретных переговоров президента США Ф. Рузвельта с премьер-министром Великобритании У. Черчиллем, которые состоялись 19 августа в канадском городе Квебеке. Руководители двух стран, являвшихся союзниками СССР по антигитлеровской коалиции, подписали секретное соглашение об объединении усилий по созданию атомной бомбы, о котором не сообщили И. В. Сталину.
4 сентября 1943 года Соня сообщила Центру данные о результатах совещания в Квебеке. Ей также стали известны конкретные задачи английских ученых Пайерлса, Чадвика, Симона и Олифанта, выехавших в Вашингтон. Эти данные У. Кучинская получила от Клауса Фукса, который в конце 1943 года выехал в США для совместной работы с американцами.
В справке Главного разведывательного управления о работе Клауса Фукса говорится: «За время работы на Разведуправление Красной армии Фукс передал ряд ценных материалов, содержащих теоретические расчеты по расщеплению атома урана и созданию атомной бомбы. Материалы направлялись уполномоченному ГКО СССР тов. Кафтанову, а позднее — заместителю Председателя Совнаркома СССР тов. Первухину.
Всего от Фукса за 1941–1943 годы получено более 570 листов ценных материалов» [400].
Этот документ был написан в 1945 году. В нем также говорится о том, что в январе 1944 года Фукс был передан «для дальнейшего использования 1-му Управлению НКГБ, после чего наша работа с ним была прекращена»[401].
Все материалы, полученные из Лондона, в 1941-м и в начале 1942-го руководством ГРУ были направлены уполномоченному Государственного комитета обороны по науке С. В. Кафтанову.
В конце октября 1942 года Кафтанов вызвал из Казани И. Курчатова и поручил ему провести экспертную оценку материалов, добытых военной разведкой. Кафтанов передал ученому 228 страниц научных материалов, добытых Разведуправлением Красной армии.
Курчатов тщательно изучил переданные ему материалы и понял, что британские физики серьезно обогнали советских ученых в атомных исследованиях. Причиной этого отставания стало, в первую очередь, начало войны, сорвавшее выполнение плана научно-исследовательских работ по проблеме урана в СССР на 1940–1941 годы. Из материалов военной разведки было видно, что английские физики Чадвик, Дирак, Фаулер и Коккрофт, к которым присоединились ученые Фриш, Холбан и Коварски, эмигрировавшие из Дании и Франции, направляют свои усилия на выявление возможности получения сверхвзрывчатых веществ путем использования ядерной энергии атомов урана. Курчатов решил подготовить докладную записку Председателю Совета народных комиссаров СССР Вячеславу Молотову. 27 ноября 1942 года он завершил работу над этим документом. В нем, в частности, говорилось: «В исследованиях проблемы урана советская наука значительно отстала от науки Англии и Америки и располагает в данное время несравненно меньшей материальной базой для производства экспериментальных работ…
Масштаб проведенных Англией и Америкой в 1941 году работ больше намеченного постановлением ГКО Союза ССР на 1943 год…
Ввиду того что… возможность введения в войну такого страшного оружия, как урановая бомба, не исключена, представляется необходимым широко развернуть в СССР работы по проблеме урана и привлечь к ее решению наиболее квалифицированные научные и научно-технические силы Советского Союза»[402].
Эта записка является первым документом И. В. Курчатова, на основе которого руководство СССР приняло решение о возобновлении работ по созданию отечественного атомного оружия.
Молотов, прочитав докладную, сделал на ней пометку: «Тов. Сталину. Прошу ознакомиться с запиской Курчатова. В. Молотов. 28.ХТ».
Принятые в последующие годы постановления правительства определили основные направления работы советских ученых, конструкторов, внешней разведки НКГБ и разведки Красной армии в этой области. В феврале 1943 года ГКО было утверждено постановление об организации работ по использованию атомной энергии в военных целях. Курирование всех работ по атомной проблеме было поручено В. М. Молотову. Его заместителем, ответственным за вопросы обеспечения ученых разведывательной информацией, стал Л. П. Берия. Ровно через год Берия станет главным ответственным лицом за советский атомный проект, что во многом предопределит деятельность и ученых, и внешней разведки НКГБ, и военной разведки. Под его руководством действовал и отдел «С». Возглавить его было приказано Судоплатову. Основными задачами этого подразделения были: «…координация деятельности работы Разведупра и НКГБ по сбору информации по урановой проблеме и реализация полученных данных внутри страны»[403].
Поскольку у внешней разведки НКГБ в Канаде в то время не было своих оперативных сил, Мэй был временно выведен в консервацию. Связь с ним была восстановлена только весной 1945 года, когда в Канаде начала действовать резидентура военной разведки под руководством полковника Н. Заботина. Сотрудник этой резидентуры, старший лейтенант Павел Ангелов, по указанию Центра восстановил связь с Мэем и работал с ним с мая по сентябрь 1945 года. За это время П. Ангелов (псевдоним Бакстер) провел с Алеком четыре встречи, на которых получил 155 листов секретных материалов об американском атомном проекте и два образца окисей урана, которые представляли для советских физиков громадный научный интерес.
В сентябре 1945 года Мэй возвратился в Лондон. Однако из-за предательства шифровальщика Гузенко, работавшего в канадской резидентуре военной разведки, связь с Мэем в Лондоне не восстанавливалась. Несмотря на отсутствие каких-либо доказательств, Мэй тем не менее был арестован британской контрразведкой и обвинен в передаче секретных материалов, как говорилось в предъявленном обвинении, представителю «одного иностранного государства».
Меры, своевременно принятые Центром, позволили локализовать провал и вывести из-под удара Яна Черняка, который должен был восстановить связь с Алеком в британской столице…
Военная разведка продолжала руководить деятельностью своего резидента в США Артура Адамса.
В феврале 1944 года Адамс привлек к сотрудничеству американского ученого, получившего в ГРУ псевдоним Кемп. После первой встречи с Кемпом Адамс направил начальнику военной разведки личное письмо, в котором говорилось следующее: «Дорогой Директор! В США усиленно работают над проблемой использования энергии урания (не уверен, так ли по-русски называется этот элемент) для военных целей.
Для характеристики того, какое внимание уделяется этой проблеме в США, могу указать следующее:
1. Секретный фонд в один миллиард долларов… уже почти израсходован на исследовательскую работу и работу по созданию технологии производства названных раньше элементов…
2. Тысячи инженеров и техников заняты в этой работе. Сотни высококвалифицированных врачей изучают влияние радиоактивного излучения на человеческий организм. В Чикагском и Колумбийском университетах, где ведутся эти исследования, построены и действуют особые лаборатории. Специальная комиссия, состоящая из наивысших военных чинов и ученых, руководит этой работой…
3. Мой источник сообщил, что уже проектируется снаряд, который будет сброшен на землю. Своим излучением и ударной волной этот взрыв уничтожит все живое в районе сотен миль. Он не желал бы, чтобы такой снаряд был сброшен на землю нашей страны. Этим проектируется полное уничтожение Японии, но нет гарантии, что наши союзники не попытаются оказать влияние и на нас, когда в их распоряжении будет такое оружие. Никакие противосредства не известны всем исследователям, занятым в этой работе. Нам нужно также иметь такое оружие, и мы теперь имеем возможность получить достаточно данных, чтобы вести самим работы в этом направлении.
4. Посылаю образцы ураниума и бериллиума»[404].
Материалы, добытые Ахиллом, получили высокую оценку Народного комиссариата химической промышленности СССР. По его мнению, эти материалы «представляли исключительную ценность».
В мае 1944 года Адамс получил от Кемпа еще 2500 страниц закрытых материалов по атомному проекту и новые образцы, которые через некоторое время оказались в Москве.
6 июня 1944 года из военной разведки в Наркомат химической промышленности были отосланы образцы урана, графита и тяжелой воды, добытые Адамсом, а также фотопленки всех материалов. Всего в 1944 году А. Адамс направил в Центр около 5000 листов секретных документов по американскому атомному проекту.
Кроме Ахилла военная разведка имела в США и других разведчиков-нелегалов. К добыванию сведений по «Проблеме № 1» были подключены граждане СССР разведчики-нелегалы Дельмар, Додж и другие.
Особый интерес представляет разведывательная судьба военного разведчика Ж. А. Коваля (псевдоним Дельмар). В истории военной разведки он единственный человек, которому удалось устроиться на работу в закрытый ядерный центр США в Ок-Ридже. Сведения Дельмара были очень ценными. Местонахождение этого объекта тщательно скрывалось американцами. Даже Клаусу Фуксу, занимавшемуся разработкой математического аппарата газодиффузионного процесса и решением технологических проблем строившегося комплекса в Ок-Ридже, запрещено было посещать этот объект.
Дельмар сообщил в Центр, что в Ок-Ридже производятся обогащенный уран, плутоний и полоний и что этот объект разделен на три основных литерных сектора (К-25, У-12 и Х-10). Все, что делалось в этих секторах, также стало известно.