Выступая вечером 22 июня по радио, Черчилль сказал: «Я вижу русских солдат, стоящих на рубеже родной страны, охраняющих землю, которую их отцы населяли со времен незапамятных, я вижу нависшую над ними немецкую военную машину, тупую, вымуштрованную, послушную, жестокую армаду нацистской солдатни, надвигающуюся, как стая саранчи. И за ними я вижу ту кучку негодяев, которые планируют и организовывают весь этот водопад ужаса, низвергающегося на человечество. У нас, в Великобритании, только одна цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и малейшие следы нацистского режима… Мы поможем России и русскому народу всем, чем только сможем. Опасность для России — это опасность для нас и для Америки, и борьба каждого русского за свой дом и очаг — это борьба каждого свободного человека в любом уголке земного шара»[151].
Эти слова были услышаны в Москве. Ночью 22 июня в Кремле поняли, что Великобритания наконец-то определила свою позицию и не вступила в тайный сговор с фашистской Германией, направленный против интересов СССР. Опасность такого сговора беспокоила Сталина, начиная с 11 мая 1941 года, когда в Великобритании оказался Рудольф Гесс, заместитель Гитлера по руководству фашистской партией.
Заявление было громким и многообещающим. Однако готовность английского правительства оказать помощь России в борьбе с вероломным агрессором созрела в Лондоне с большим опозданием. Европейские лидеры, среди которых главными, несомненно, были руководители правительств Англии и Франции, могли и должны были обуздать фашистскую Германию еще до захвата нацистами Австрии, которая в марте 1938 года перестала существовать как независимое государство[152]. Действенные меры против Гитлера, как и предлагал Советский Союз, английские и французские руководители могли предпринять и в сентябре 1938 года. Однако английский и французский премьер-министры Чемберлен и Деладье не сделали этого. В ходе Мюнхенской конференции они предали Чехословакию и согласились расчленить ее[153].
Укрепить безопасность Европы еще можно было и до нападения Германии на Польшу в сентябре 1939 года[154]. Но это тоже не было сделано. Захватив без особого труда Польшу, Гитлер окончательно уверился в своей безнаказанности.
Черчилль, непримиримый противник Советского Союза, летом 1941 года первым понял, что если Гитлеру удастся покорить Россию, он не остановится ни перед чем и уничтожит Англию. Поэтому вечером 22 июня 1941 года британский премьер-министр и заявил о том, что он готов оказать помощь России в ее войне против фашистской Германии.
Трудно даже сегодня определить, что в том заявлении Черчилля было на первом месте — искреннее желание помочь русским в войне против Гитлера или прагматичное решение помочь русским в их войне, чтобы ослабить военное могущество Германии и не допустить ее неминуемого вторжения в британскую метрополию. Над Парижем уже развивался фашистский флаг со свастикой. Это было зловещим предзнаменованием. Такой же флаг со свастикой мог появиться и над резиденцией британского короля. Поэтому Черчилль, стремясь спасти Англию, предложил военную помощь своему идеологическому противнику — Советскому Союзу. Несомненно, это был трудный, но единственный выбор. По крайней мере, иного пути у Черчилля не было, как и у Сталина в 1939 году.
27 июня 1941 года в Москву прибыла английская военно-экономическая миссия. Возглавлял ее посол Стаффорд Криппс[155]. В Москве английский посол был принят наркомом иностранных дел В. М. Молотовым. В беседе в советском Наркомате иностранных дел Криппс заявил о том, что правительство Великобритании готово оказать СССР военно-техническую и экономическую помощь.
Советское правительство было заинтересовано в получении такой помощи, но рассчитывало и на то, что англичане откроют на севере Франции второй фронт против Германии. Об этом Молотов 29 июня 1941 года просил Криппса. Британский посол не смог дать определенный ответ на этот вопрос советского наркома. Он сказал, что на данном этапе создание военных миссий является наиболее реальным шагом по пути укрепления англо-советского сотрудничества.
Члены британской делегации генерал-лейтенант М. Макфарлен и контр-адмирал Дж. Майлс были приняты наркомом военно-морского флота Н. Г. Кузнецовым.
В ходе встреч англичан с Молотовым и Кузнецовым сформировалась идея обмена между СССР и Великобританией военными миссиями, которым предстояло в перспективе решать все вопросы советско-британского сотрудничества в военной области. В Москве считали, что главная задача миссий состояла в содействии усилиям правительств двух государств, направленным на их взаимодействие в военной области и создание предпосылок, которые могли бы способствовать скорейшему открытию второго фронта в Европе.
12 июля 1941 года в Москве было подписано «Соглашение о совместных действиях правительства Советского Союза и правительства его величества в Соединенном Королевстве в войне против Германии». При подписании соглашения присутствовали И. В. Сталин, заместитель наркома обороны Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников, нарком военно-морского флота адмирал Н. Г. Кузнецов. По поручению английского правительства соглашение подписал британский посол Стаффорд Криппс, которого сопровождали сотрудники посольства его величества и весь состав английской военно-экономической миссии.
В тексте соглашения были следующие пункты:
1. Оба правительства обязуются оказывать друг другу помощь и поддержку всякого рода в настоящей войне против гитлеровской Германии;
2. Они обязуются, что «в продолжение этой войны не будут ни вести переговоров, ни заключать перемирия или мирного договора, кроме как с обоюдного согласия»[156].
«Поддержка всякого рода» предполагала и обмен между правительствами СССР и Англии разведывательной информацией о Германии и ее вооруженных силах. Согласно Московскому протоколу англичане согласились в четвертом квартале 1941 года поставить в Советский Союз 800 самолетов, 1000 танков и 600 танкеток. Британские союзники приняли на себя обязательство передавать руководителю советской миссии разведывательные сведения, добытые английскими специальными службами, о замыслах противника, направленных против СССР.
Ценность этого соглашения состояла в том, что оно отражало стремление правительства У. Черчилля и большинства англичан, которые хотели оказать русским помощь в борьбе с сильным, коварным и опасным противником. Консервативные британцы, спокойную жизнь которых нарушила война, развязанная фашистской Германией, искренне желали успехов Красной армии. Они даже начали сбор пожертвований на приобретение для Красной армии военной техники и медикаментов. Англичане были готовы оказывать русским и другую помощь. Поэтому заявление У. Черчилля, прозвучавшее 22 июня 1941 года, в котором он от имени всех англичан сказал: «Мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем», было воспринято в Англии как обязательство, выполнение которого должно было способствовать достижению победы над фашистской Германией. В этом были кровно заинтересованы жители Лондона и других английских городов, которые уже страдали от налетов немецкой авиации.
В ходе советско-британских переговоров в Москве затрагивались и вопросы обмена разведывательной информацией о фашистской Германии и ее сателлитах. У англичан тоже была большая степень заинтересованности в обмене разведывательными сведениями. 30 июня 1941 года посол С. Криппс обратился к первому заместителю народного комиссара иностранных дел СССР А. Я. Вышинскому с просьбой передать британской стороне для просмотра и изучения всю почтовую корреспонденцию, которая могла оказаться в советских почтовых учреждениях по пути в Германию и в оккупированные немцами страны. Информация, которую британские специалисты надеялись получить из этих писем, вероятно, представляла для английской разведки значительный интерес и особенно для Министерства экономической войны (МЭВ). В 1941 году о существовании такого британского министерства в Москве мало что знали. Советская военная разведка располагала сведениями о том, что МЭВ занимается выявлением важных в военном отношении промышленных объектов на территории Германии и захваченных ее войсками европейских стран. Однако в Москве еще не было сведений о структуре МЭВ, его задачах и роли, которую эта организация могла или уже играла в войне против фашистской Германии. Чем могла заинтересовать специалистов МЭВ личная переписка граждан Германии, проживавших, скажем, в Японии и направлявших свои письма из Токио в Берлин, в Москве не знали и, скорее всего, в июле 1941 года не думали.
Через несколько дней Вышинский заявил британскому послу, что советская почтовая служба уже накопила несколько вагонов писем, которые должны были пройти через территорию Советского Союза и оказаться в Германии, Франции, Голландии, Бельгии, Польше и других странах.
Сообщение Вышинского, вероятно, еще больше заинтересовало Криппса, который после очередных консультаций с Лондоном направил Вышинскому письмо, в котором просил позволить британским специалистам изучить задержанную частную и деловую корреспонденцию.
В советском Министерстве иностранных дел, видимо, не было возражений. Однако англичане пришли к выводу, что направление в СССР одного или нескольких специалистов не позволит им качественно и быстро обработать задержанную корреспонденцию. На эту работу они бы потратили несколько лет. Учитывая это, Криппс официально попросил Вышинского передать всю задержанную корреспонденцию англичанам и направить ее в Ванкувер, так как это был в то время единственный безопасный путь.
18 июля 1941 года переписка между британским послом и А. Вышинским продолжилась. На этот раз Криппс направил заместителю наркома иностранных дел послание, в котором, в частности, сообщал: «Я попросил от правительства его величества более точную информацию, чем та, которую я имел, когда первый раз писал относительно подробностей, интересующих английские органы власти. В этих новых указаниях говорится, что кроме сведений, относящихся к деятельности в области военной, военно-морской и военно-воздушной на всех действующих или возможных театрах войны, правительство его величества весьма заинтересовано вопросами, связанными с экономической войной, особенно вопросами, затрагиваемыми в переписке, имевшей место между державами оси и оккупированными ими территориями, с одной стороны, и Северной и Южной Америкой с Ближним и Дальним Востоком — с другой. Особенно это касается французских владений на Дальнем Востоке…»