В состав миссии Голикова вошли несколько армейских и флотских офицеров. Среди них — контр-адмирал Н. М. Харламов, полковники Г. П. Пугачев и В. М. Драгун, майор А. Ф. Сизов, военный инженер 2-го ранга П. И. Баранов. Голиков, видимо, имел право укомплектовать состав миссии по своему усмотрению. Поэтому в состав миссии кроме контр-адмирала Харламова вошли офицеры — кадровые сотрудники военной разведки. Однако они направлялись в Лондон не для сбора сведений об Англии, а для выполнения военно-дипломатической миссии. Эти офицеры-разведчики владели английским языком, что и предопределило включение их в состав миссии.
Заместителем главы миссии Голикова по вопросам ВВС был полковник Г. П. Пугачев, который в 1934 году окончил командный факультет Военно-воздушной академии им. проф. Н. Е. Жуковского, в 1939-м успешно завершил обучение в Академии Генерального штаба РККА и был отобран для работы в военной разведке.
В центральном аппарате военной разведки Пугачев, специалист в области авиационной техники, быстро завоевал авторитет. В сентябре 1940 года он был назначен начальником отдела военно-технической и экономической информации. Несомненно, в составе советской военной миссии в Лондоне необходим был такой специалист[157].
Второй сотрудник миссии Голикова полковник Василий Михайлович Драгун окончил в 1936 году инженерно-командный факультет Военной академии механизации и моторизации РККА им. Сталина. Он тоже был отобран для прохождения службы в военной разведке. Включение Драгуна, специалиста в области бронетанковой техники, в состав военной миссии, несомненно, тоже было оправдано. Англичане обещали начать поставки в СССР бронетанковой техники.
Секретарем миссии Голикова был назначен офицер Разведуправления военный инженер 2-го ранга Петр Иванович Баранов, который проходил службу в военной разведке с 1935-го, уверенно владел разговорным английским, с сентября 1936 по июль 1940 года находился в служебной командировке в США.
Некоторые английские историки, изучающие проблемы советско-английского сотрудничества в годы Второй мировой войны, утверждают, что Сталин направил в Лондон начальника военной разведки Голикова для восстановления системы сбора и передачи в Москву разведывательных сведений о фашистской Германии. Это утверждение — безосновательный домысел. Вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз действительно уменьшило возможности советской военной разведки в Европе по добыванию сведений об агрессоре. Однако, находясь в Лондоне, Голиков не занимался решением проблем военной разведки. Он не мог не встречаться с советским военным атташе в Англии генерал-майором И. А. Скляровым, который был обязан организовать встречи Голикова с представителями английского правительства и командования вооруженных сил. Возможно, Голиков обсуждал с генералом Скляровым новые задачи, которые возникли в связи с началом войны Германии против СССР. Голиков должен был сказать Склярову о том, что в новых военно-политических условиях советский Генеральный штаб в первую очередь интересуют конкретные сведения о вооруженных силах Германии и планах ее военно-политического руководства.
Заниматься решением организационных проблем военной разведки Голиков, находясь в Лондоне, не мог и потому еще, что не имел на то полномочий. Во время встреч Голикова со Сталиным, Тимошенко и Шапошниковым такие вопросы не обсуждались. Это подтвердил сам маршал Голиков в воспоминаниях о миссии в Лондон. Главным было достижение договоренностей «с английским правительством об организации совместных действий против общего врага», — писал Ф. И. Голиков.
В июле 1941 года достижение реальных договоренностей о принципах военного взаимодействия с англичанами было для СССР важнее всего. Находясь в Лондоне, Голиков должен был договориться о создании советско-английского фронта на севере Европы. В Москве надеялись, что англичане могли бы направить на этот фронт свой военно-морской флот, авиацию и даже несколько пехотных дивизий.
Советское правительство также считало целесообразным занятие союзниками в ближайшее время островов Шпицберген и Медвежий, что было бы необходимо для обеспечения безопасности морских коммуникаций между СССР и Англией. В перспективе гарнизоны на этих островах, как полагали в Москве, должны были обеспечивать и безопасность перевозок грузов из США в СССР. Этот военный проект Голикову предстояло обсудить в Лондоне.
По поручению Сталина, Голиков должен был предложить англичанам план возможной высадки контингента английских войск на севере Франции. При обсуждении этого вопроса Голиков обязан был передать представителям английского правительства мнение Сталина о том, что для СССР в условиях войны с Германией особенно важным является осуществление «французской операции» если не в июле, то в августе 1941 года. В Москве полагали, что англичане могут начать боевые действия против германских войск и на Балканах. Эта операция была желательной, но относилась к числу второстепенных.
Миссия Голикова прибыла в Лондон 8 июля 1941 года. За четыре дня нахождения в британской столице Голиков провел переговоры с министром иностранных дел А. Иденом и руководителем военного ведомства Г. Моргенсоном.
В ходе первой встречи с английским министром иностранных дел А. Иденом начальник советской военной миссии генерал-лейтенант Ф. Голиков заявил о решимости Советского Союза довести войну против фашистской Германии до полной победы. Он также подчеркнул большое значение помощи союзников в виде проведения совместных боевых действий на севере Европы и в Заполярье. В ходе переговоров с англичанами Голиков обращал их внимание на особую важность открытия второго фронта в Европе против Германии.
Иден и его заместитель Кадоган выслушали Голикова и предложили ему обсудить вопросы возможного англо-советского военного взаимодействия с начальниками штабов английских вооруженных сил. Английский министр иностранных дел не стал глубоко вникать в предложения Сталина. Видимо, в июле 1941 года, когда германские дивизии захватывали советские города и теснили войска Красной армии на всем протяжении советско-германского фронта, Иден, да и не только он, не верил в то, что Советский Союз сможет сдержать натиск гитлеровских дивизий, а уж тем более — добиться победы в войне.
Сдержанно принял Голикова и военный министр Англии Моргенсон. Уже после окончания Великой Отечественной войны, вспоминая встречу в британском военном ведомстве, Голиков писал: «…бросались в глаза политические антипатии и нежелание военного министра Англии видеть Красную армию своим боевым союзником».
Во время пребывания в Лондоне Голиков был принят начальником имперского Генерального штаба генералом Диллом, начальником штаба военно-воздушных сил вице-маршалом авиации Порталом и начальником штаба военно-морских сил адмиралом Паундом.
Переговоры Голикова с начальниками штабов английских вооруженных сил в целом завершились положительно. Обещание Черчилля об оказании Советскому Союзу помощи в войне против фашистской Германии начало обретать конкретные формы. Англичане обязались поставить Советскому Союзу 200 истребителей «Томагавк» из числа тех, которые были переданы англичанам американским правительством. 20 июля 1941 года британское адмиралтейство направило в Советский Союз минный заградитель «Адвенчур» с грузом глубинных бомб, магнитных мин, парашютов и других материалов. О других, ранее обещанных поставках, Голикову договориться не удалось. Дискуссии об открытии второго фронта тоже завершились безрезультатно. Тем не менее первые ступени в будущем скалистом бездорожье англо-советского сотрудничества были вырублены.
Покидая Лондон, Голиков не мог не попросить военного атташе генерал-майора Склярова продолжить обсуждение с англичанами главной проблемы — перспективы открытия второго фронта.
Завершив переговоры с представителями английского Министерства иностранных дел и начальниками штабов, Голиков доложил в Москву о проделанной работе. По указанию Сталина советская военная миссия направилась в США. Руководителем советской военной миссии в Англии был назначен 35-летний контр-адмирал Николай Михайлович Харламов. Он был профессиональным морским офицером, имел острый аналитический ум и обладал другими положительными качествами.
Переговоры Голикова в Вашингтоне с официальными американскими лицами начались в конце июля 1941 года. Несмотря на то, что президент США Ф. Рузвельт 24 июня 1941 года заявил о том, что США готовы предоставить помощь Советскому Союзу, Голиков увидел: в американской столице далеки от понимания трудностей Советского Союза в связи с нападением на него фашистской Германии. Более того, советский генерал понял, что американцы еще не определились со своей ролью в процессе создания антигитлеровской коалиции.
После первых же встреч с американцами в Вашингтоне Голиков понял, что они не заинтересованы в оказании помощи Советскому Союзу. В Вашингтоне не верили, что Красная армия сможет сдержать натиск наступавших фашистских войск, переломить обстановку на фронте и добиться победы. Прагматичные американцы, видимо, не хотели вкладывать свои деньги в бизнес, который, по их предположениям, не сулил им прибылей.
В Вашингтоне Голикова слушали, но не слышали. У всех на слуху были еще свежи циничные слова сенатора Гарри Трумэна, который заявил в июне 1941 года: «…если немцы будут брать верх, помогать русским. Если, напротив, одолевать станут русские, помогать немцам, и пусть они убивают друг друга, как можно больше…»
Кровожадный и циничный Трумэн был не одинок. Бывший президент США Гувер 29 июня 1941 года тоже заявил о том, что американцам не целесообразно проявлять спешку с вступлением в войну. Гувер считал, что «выгоднее подождать ее окончания, когда другие нации будут достаточно истощены, чтобы уступить военной, экономической и моральной мощи США».
На встрече с президентом США Ф. Рузвельтом 31 июля 1941 года глава советской военной миссии Ф. И. Голиков и советский посол в США К. А. Уманский