11 мая 1942 года Черчилль сообщил Сталину: «Когда я завтра вечером (в воскресенье) буду выступать по радио, я намерен сделать заявление, предупреждающее немцев о том, что, если они начнут химическую войну против русских армий, мы, конечно, сразу же отплатим Германии тем же»[207].
Черчилль выполнил свое обещание.
14 мая 1942 года один из резидентов советской разведки, имевший источники в Германии, сообщал в Центр: «Огромное впечатление на гражданское население Германии произвела речь Черчилля по поводу применения газов против Германии в том случае, если немцы будут применять отравляющие вещества на Восточном фронте. В городах Германии очень мало надежных газоубежищ, которые могут охватить не больше чем 40 % населения».
По оценке этого резидента военной разведки, «в случае применения Гитлером химического оружия на Восточном фронте в ходе вполне реального ответного удара погибло бы около 60 % населения Германии от британских газовых бомб».
Благодаря своевременно добытым советской военной разведкой сведениям замысел Гитлера об использовании химических отравляющих веществ в ходе начального этапа битвы за Кавказ был сорван. Однако Гитлер не до конца отменил планы использования отравляющих веществ на Восточном фронте. В последующие месяцы 1942 года военные разведчики неоднократно докладывали в Центр о том, что германское командование продолжает в условиях повышенной секретности на отдельных направлениях сосредотачивать запасы отравляющих веществ, которые могли быть применены в любое время.
Глава 5О чем докладывал в Токио генерал Осима?
В первой половине 1942 года военная разведка докладывала в Генеральный штаб о том, что Германия, готовясь к походу на Кавказ, настойчиво стремится расширить свою коалицию и планирует втянуть в войну против СССР Японию и Турцию.
О выжидательной позиции, занятой правительством Японии во второй половине 1941 года, докладывал в Центр военный разведчик Рихард Зорге. После того как Зорге был арестован японской контрразведкой, сведения о военно-политических планах японского правительства докладывали в Центр из Лондона — генерал-майор Иван Скляров, из Вашингтона — капитал Лев Сергеев, из Женевы — Шандор Радо. Сведения, поступавшие от этих резидентов, отражали стремление японского руководства утвердиться прежде всего на просторах Китая и Юго-Восточной Азии. Вместе с тем разведчики сообщали в Центр о том, что в случае достижения успеха германскими войсками на Восточном фронте японцы могут вступить в войну против СССР на стороне Германии.
Благодаря достоверным сведениям, своевременно добытым военной разведкой, руководство СССР сдержанно реагировало на многие явно провокационные действия Японии, что не позволило японцам найти предлог для вступления в войну на стороне Германии.
Гитлер 23 июля утвердил директиву № 45, в соответствии с которой группа армий «Б» должна была стремительно захватить Сталинград, Астрахань и закрепиться на Волге. Вскоре немецкими войсками был захвачен город Ростов-на-Дону. Ворота на Кавказ были открыты. Войска Красной армии продолжали с боями отходить к Волге.
В реализации плана захвата Кавказа немцам должны были оказать помощь венгерские, итальянские горнострелковые и румынские войска. Об этом в Москву докладывали резиденты военной разведки полковник Александр Яковлев из Болгарии, полковник Николай Ляхтеров из Турции и Шандор Радо из Швейцарии.
27 июля 1942 года германские войска начали наступление. Прорвав оборону Брянского и Юго-Западного фронтов, 6-я полевая армия развила наступление и к середине июля вышла в большую излучину Дона.
Наступление на Кавказ развивалось быстро. Для полной уверенности в победе Гитлеру надо было, чтобы Япония начала военные действия против СССР на Дальнем Востоке. Добиваясь этой цели, Гитлер поручил министру иностранных дел Германии Риббентропу в начале августа организовать поездку японского посла генерала Осимы на южный фланг Восточного фронта. Немцы хотели убедить японцев в том, что в 1942 году они добьются победы, и старались подтолкнуть Японию к вступлению в войну против СССР.
Риббентроп указание Гитлера выполнил. Генерал Осима посетил южный фланг советско-германского фронта, где мог убедиться в том, что германские войска уже захватили Ростов-на-Дону и рвутся к Сталинграду и Кавказу.
После поездки на фронт Осима написал подробный отчет о поездке и своих впечатлениях. Опытный дипломат и военный разведчик, Осима сообщал в Токио, что немецкие войска хорошо обучены и прекрасно вооружены, в армиях на южном фланге высокий боевой дух, офицеры и солдаты не сомневаются в скорой победе над Советским Союзом. Донесение, в целом, соответствовало действительному положению дел в войсках германской армии, но что происходило по другую сторону фронта — Осима не знал.
О поездке японского посла на южный фланг Восточного фронта стало известно советской военной разведке. Был добыт отчет Осимы, который он направил в Токио. На основе этого документа в ГРУ было подготовлено специальное сообщение, которое направлено всем членам Ставки Верховного главнокомандования. «По агентурным данным, заслуживающим доверия, — докладывал И. В. Сталину начальник военной разведки, — японский посол в Берлине генерал Осима донес в Токио о своем посещении по приглашению германского командования южного сектора Восточного фронта. Поездка была совершена с 1 по 7 августа 1942 года на самолете по маршруту: Берлин — главная ставка, Одесса, Николаев, Симферополь, Ростов-на-Дону, Батайск, Киев, Краков, Берлин…»
Осима хотел, чтобы японское правительство приняло решение и начало военные действия против СССР на Дальнем Востоке. Однако японское руководство выжидало. Имея определенные обязательства перед Гитлером, японцы стремились в 1942 году решить свои проблемы в Юго-Восточной Азии. В войну против СССР Япония могла бы вступить лишь в случае достижения Германией крупного военного успеха. Битва за Кавказ только начиналась. Основные сражения еще были впереди. Как поступит Япония, в Москве могли только догадываться или, опираясь на точные сведения собственной разведки, планировать проведение на фронте крупных оперативных мероприятий.
На южном фланге советско-германского фронта создалась критическая ситуация. Оперативная и войсковая разведки отступавших советских войск не были готовы к действиям в таких условиях. Офицеры военной разведки не думали, что когда-то им придется воевать на собственной территории, поэтому своих резидентур у разведчиков в Ростове-на-Дону, Таганроге, Сальске и других городах не было. Но сведения о противнике требовались каждый день, поэтому за линию фронта, четкой границы которого не существовало, посылались рядовые бойцы, чаще — парни и девушки из казацких хуторов и деревень. Надежда была на их находчивость, ловкость и знание родного края. Возвращаясь в разведотделы штабов, молодые разведчики сообщали о том, где находится противник, какой он занял населенный пункт и в каком направлении продвигаются его танки. Однако обстановка изменялась быстро. Также быстро устаревали многие разведсведения. Тем не менее эти сведения представляли значительную ценность, так как помогали командирам избегать лишних и опасных столкновений с превосходящими силами противника.
Бои шли упорные, танки противника прошли донские степи и устремились к Волге.
За сообщениями информационных агентств с Восточного фронта следил весь мир. Особый интерес к событиям в районе Сталинграда проявляли правительства Японии и Турции.
Военный разведчик Лев Сергеев, действовавший в Вашингтоне, смог добыть достоверные сведения о том, что в 1942 году японское правительство не планирует начать военные действия против СССР. Донесение Сергеева представляло исключительную ценность, но требовало подтверждения. Данные, подтверждавшие сообщение Сергеева, поступили из резидентуры ГРУ в Токио, которой руководил подполковник К. Сонин, а также от начальников разведывательных отделов штабов дальневосточных округов, которые вели непрестанное наблюдение за действиями частей и подразделений японской Квантунской армии, дислоцированной в Маньчжурии. Видимо, победа Красной армии в битве под Москвой несколько охладила пыл японских генералов и адмиралов и заставила их более трезво оценивать обстановку на советско-германском фронте.
Призывы генерала Осимы были в Токио учтены, но японцы предпочли действовать в Юго-Восточной Азии. Там победы им давались быстрее и легче.
Глава 6В нейтральной Турции
За ходом боевых действий на просторах Ростовской области, Ставропольского края, в районе Сталинграда и в предгорьях Северного Кавказа внимательно следило политическое руководство Турции. Турки тоже были бы не прочь захватить кавказские территории, богатые нефтью и другими природными ресурсами.
Советские военные разведчики, действовавшие в Турции, в начале 1942 года узнали о том, что Турция может нарушить свой нейтралитет и вступить в войну против СССР. В Генеральном штабе Красной армии сведениям о нарастании военной угрозы со стороны Турции придавали важное значение. Генерал армии С. М. Штеменко писал по этому поводу: «Когда стало очевидно, что немецко-фашистские войска будут пробиваться на юг вдоль Каспийского побережья и через Кавказский хребет, перед нами очень остро встал новый неотвратимый вопрос: не поддержат ли их турецкие сторонники? Если в Иране теперь все обстояло благополучно, то с Турцией было иначе. В середине 1942 года никто не мог поручиться за то, что она не выступит на стороне Германии. Неспроста ведь на границе с советским Закавказьем сосредоточивались тогда 26 турецких дивизий. Советско-турецкую границу приходилось держать на прочном замке, обеспечивая ее от всяких неожиданностей силами 45-й армии. На случай, если турецкое наступление пойдет через Иран на Баку, принимались необходимые меры предосторожности и на ирано-турецкой границе.