Ежедневно в ГРУ во второй половине дня за истекшие сутки готовились разведывательные сводки о положении на фронтах.
Ежедневно эти разведсводки представлялись Председателю ГКО И. В. Сталину, членам ГКО, начальнику Генерального штаба и начальнику Оперативного управления Генерального штаба.
Не реже одного раза в неделю к разведсводке прилагались специальные карты, изготовленные военной разведкой, на которых отражалась группировка сил противника.
К 7, 15, 22 и 30 числу каждого месяца ГРУ должно было представить И. В. Сталину, всем членам ГКО, начальнику Генерального штаба и начальнику Оперативного управления ГШ особый документ, который назывался «Боевое расписание сил противника». В этом «Боевом расписании…» указывалась группировка противника по всем фронтам и направлениям до дивизии, отдельной бригады, полка и батальона.
Во многих случаях, по мере поступления сведений особой важности, в ГРУ разрабатывались специальные сообщения, которые незамедлительно направлялись И. В. Сталину, Л. П. Берии, Г. К. Жукову, Б. М. Шапошникову, А. М. Василевскому. Часто такие спецсообщения адресовались В. М. Молотову, Г. М. Маленкову, начальнику Главного политического управления и другим государственным деятелям.
Естественно, ценность разведдонесений ГРУ определялась не их количеством, а содержанием сведений, которые смогли добыть сотрудники военной разведки в столицах иностранных государств в Европе, Северной и Южной Америке, Юго-Восточной Азии, на Ближнем и Среднем Востоке и в странах Дальневосточного региона, а также за линией фронта.
Информационные документы, подготовленные сотрудниками ГРУ в 1942 году, тоже исчислялись тысячами. Но не этот «ворох разведсведений» важен для понимания значимости вклада военной разведки в разгром группировки германских войск под Сталинградом. Важны содержание, полнота и своевременность полученных разведывательных сведений.
Главные задачи по добыванию сведений о стратегических замыслах вермахта решала стратегическая агентурная разведка ГРУ.
Какие же сведения удалось добыть в 1942 году военным разведчикам, действовавшим далеко от Восточного фронта?
Вспомним о директиве Гитлера № 41. Она была подписана 5 апреля 1942 года и имела кодовое наименование «Блау». В этой директиве содержался стратегический замысел германского командования по ведению войны на Восточном фронте в 1942 году и определены направления главных ударов немецких войск. Кроме общих задач, которые ставились перед командованием немецких войск, — «уничтожить, разрушить, лишить, захватить…», приказывалось «сосредоточить все имеющиеся силы для проведения главной операции на южном участке фронта с целью уничтожить противника западнее реки Дон и в последующем захватить нефтяные районы Кавказа и перевалы через Кавказский хребет».
Гитлер планировал нанести сокрушительный удар на сталинградском направлении. В директиве № 41 об этом сказано следующее: «…попытаться достигнуть Сталинграда или, по крайней мере, подвергнуть его воздействию тяжелого оружия с тем, чтобы он потерял свое значение как центр военной промышленности и узел коммуникаций».
Отдавая такое распоряжение, Гитлер надеялся, что, захватив Кавказ, он может позволить себе разрушить город, который носил имя Сталина, руководителя того государства, с которым он вел войну на тотальное уничтожение. Приказ разрушить Сталинград с помощью «тяжелого оружия» многие историки оценивают как явное желание Гитлера дать пощечину Сталину и тем самым оказать на него фатальное психологическое воздействие. На самом деле замысел Гитлера был значительно серьезнее. После захвата Сталинграда Гитлер планировал повернуть основную ударную группировку немецких войск на север, отрезать Москву от тыла, а затем осуществить генеральное наступление на советскую столицу с востока и запада.
Уже упоминалось о том, что директива Гитлера № 41 носила, как всегда, секретный характер. Смогла ли военная разведка что-либо узнать об этом важном документе?
Разработка любого важного секретного военного документа проходит несколько стадий оформления — от уяснения задачи исполнителями, подготовки решения, разработки деталей до оформления проекта документа. После этого следуют его изучение, корректировка и утверждение. Директива № 41 готовилась в условиях строгой секретности, но и она не родилась в голове Гитлера 3 или 4 апреля 1942 года, а тщательно обдумывалась и просчитывалась в Генеральном штабе германских сухопутных войск. В той или иной степени о замысле летней кампании 1942 года на Восточном фронте знал не только Гитлер.
Трудно сказать, когда именно в Генштабе сухопутных войск приступили к разработке этой директивы, но первое донесение о планах Гитлера по весеннему наступлению на Восточном фронте поступило в Москву из Лондона 3 марта 1942 года. В нем сообщалось о том, что, по данным агента Гано, Германия «планирует весной 1942 года начать наступление в направлении Кавказа. Для этих целей Берлин добился договоренностей о направлении на Восточный фронт 16 новых румынских, 12 итальянских, 10 болгарских, 2 словацких и нескольких венгерских дивизий полного состава…»
12 марта 1942 года руководитель резидентуры советской военной разведки в Швейцарии Шандор Радо направил в Москву шифрованную радиограмму. В ней говорилось: «Основные силы немцев будут направлены против южного крыла Восточного фронта с задачей достигнуть рубежа реки Волги и Кавказа, чтобы отрезать армию и население центральной части России от нефтяных и хлебных районов».
15 марта агент Долли из Лондона сообщил советской разведке о содержании бесед японского посла в Берлине с министром иностранных дел Германии Риббентропом, которые состоялись 18, 22 и 23 февраля. В этих беседах Риббентроп заявил, что Восточный фронт стабилизирован. На вопрос японского посла, когда следует ожидать весеннего наступления на Восточном фронте, немецкий министр ответил, что «план летней кампании разрабатывается Генштабом. Пока точную дату начала наступления он сообщить не может, но в общих чертах план тот же, о котором японскому послу говорил Гитлер в личной беседе. В операциях Германии против СССР в 1942 году первостепенное значение будет играть южный сектор Восточного фронта. Именно там начнется наступление, а сражение развернется к северу».
Далее агент сообщал о том, что, по данным японского посла в Берлине, немцы планируют отрезать СССР от внешней помощи, расширить наступление на юге, включая весь Донбасс и Кавказ. Если же не удастся, как заявил Риббентроп, «совершенно сломить советский режим, то после летнего наступления СССР потеряет всякое значение и силу».
В 1942 году продолжала активно действовать резидентура ГРУ в Швейцарии под руководством Шандора Радо. Эта резидентура добывала сведения о стратегических замыслах германского командования по ведению войны на Восточном фронте, о формировании и перебросках частей противника с запада на восток. Большую ценность представляли добытые сотрудниками этой резидентуры сведения о военно-экономических мероприятиях Германии, выпуске танков, боевых самолетов, артиллерии, химических боеприпасов. Ценные сведения поступали в этот период от помощников Шандора Радо — Пакбо, Сиси, Люци, Лонга, Зальтера и других.
Оценивая этот период своей жизни, Шандор Радо после войны писал: «Можно сказать, что и в 1941-м, и в 1942-м годах наша организация оправдала свое назначение, несмотря на отдельные промахи. Что же касается такой крупной акции, как подготовка германской армии к летнему наступлению 1942 года, то переданная нами информация в основе своей оказалась верной… Так или иначе, планы противника своевременно были разгаданы»[215].
Активно действовали в 1942 году и другие резидентуры военной разведки. Сведения, которые поступали от них, позволили Разведуправлению Красной армии подготовить в марте 1942 года спецсообщение в Генеральный штаб, в котором говорилось: «Подготовка весеннего наступления подтверждается переброской немецких войск и материалов. За период с 1 января по 10 марта 1942 года переброшено до 35 дивизий, непрерывно идет людское пополнение действующей армии. Ведутся интенсивные работы по восстановлению железнодорожной сети на оккупированной территории СССР, идет усиленный завоз боевых и транспортных машин… Центр тяжести весеннего наступления будет перенесен на южный сектор фронта со вспомогательным ударом на севере, при одновременной демонстрации на Центральном фронте против Москвы.
Для весеннего наступления Германия вместе с союзниками выставит 65 новых дивизий… Наиболее вероятный срок весеннего наступления — середина апреля или начало мая 1942 года».
Это специальное донесение военной разведки было направлено И. В. Сталину, Г. К. Жукову и другим членам Ставки ВГК. Были ли учтены эти данные разведки?
На этот вопрос даже сегодня, когда практически каждое решение советского Верховного главнокомандования и Генерального штаба, разработанное в годы Великой Отечественной войны, тщательно изучено, дать однозначный ответ невозможно. В обязанности сотрудников военной разведки всегда входило и, видимо, сегодня входит только своевременное, полное и точное информирование политического руководства страны и командования ее вооруженных сил о потенциальных военных угрозах. Сведения о том, что главный удар немцы летом 1942 года нанесут на южном участке советско-германского фронта, в марте были доложены военной разведкой Верховному главнокомандующему и направлены в Ставку ВГК.
Ставка (а это — И. В. Сталин, В. М. Молотов, С. К. Тимошенко, С. М. Буденный, К. Е. Ворошилов, Б. М. Шапошников и Г. К. Жуков) приняла к сведению сообщение военной разведки. Однако, исходя из наличия крупной вражеской группировки, которая все еще существовала на подступах к Москве, Ставка пришла к выводу, что наиболее вероятен главный удар немцев с юга во фланг центральной группировки советских войск с целью овладения советской столицей. Поэтому, несмотря на предупреждение военной разведки, добывшей достоверные сведения о замыслах Гитлера на Восточном фронте летом 1942 года, советское командование продолжало укреплять це