нтральный участок фронта.
В конце марта военная разведка продолжала докладывать членам Ставки и в Генеральный штаб: «Наиболее вероятным направлением главного удара немцев на Восточном фронте будет Ростовское направление. Цель военного наступления — овладеть нефтеносной базой СССР и в последующем, ударом на Сталинград, выйти к реке Волге».
В конце марта, в апреле и мае Разведуправление продолжало получать уточняющие сведения о планах немцев.
31 марта агент Гано сообщил в Москву: «По данным источника из Берлина, заслуживающего доверия, план немецкого наступления на Восточном фронте предусматривает два направления:
1) Удар на Ленинград для подкрепления Финляндии и разрыва связей и поставок в СССР через Белое море;
2) Наступление на Кавказ, где главное усилие предвидится в направлении на Сталинград и второстепенное — на Ростов, и, кроме того, после захвата Крыма — на Майкоп. Главная цель наступления — захват Волги на всем ее протяжении. На западном берегу немцы намерены поставить сильные укрепления.
Относительно действий на центральном участке фронта в немецком штабе были разногласия. Одни предпочитают нанести лобовой удар, другие — ликвидировать Москву путем обхода».
В конце донесения агент назвал приблизительный срок начала немецкого наступления, которое может развернуться после 15 апреля.
5 апреля Гитлер утвердил директиву № 41. Основные ее положения стали известны в Москве значительно раньше. Такие парадоксы могут происходить только в разведке.
Это достижение военной разведки было отмечено генералом армии С. М. Штеменко, который в 1942 году продолжал работать в Генеральном штабе. В своих воспоминаниях он подчеркнул: «Летом 1942 года замысел врага захватить Кавказ тоже был раскрыт достаточно быстро. Но и на этот раз у советского командования не было возможности обеспечить решительные действия по разгрому наступающей группировки противника в короткий срок»[216].
Так и было. Это произошло, как представляется, потому что на лето 1942 года Ставка планировала с учетом указаний Сталина наступательные операции с целью разгрома противника под Харьковом, прорыв блокады Ленинграда, освобождение Донбасса, изгнание немцев из Крыма. Эти планы были далеки от реальной обстановки, не учитывали донесения разведки о планах, активности и резервах противника и не опирались на достаточную материальную базу. Вести наступательные операции от Ленинграда до Крыма в 1942 году Красная армия не могла. Она не имела для этого материальных возможностей. Успех под Москвой возродил надежду, которую следовало сохранить, закрепить и превратить в уверенность в победе над сильным и хорошо вооруженным противником.
В начале мая 1942 года на советско-германском фронте начала складываться критическая обстановка. С одной стороны, германские войска готовились к наступлению на южном участке фронта, о чем сообщала стратегическая и оперативная разведка, с другой стороны, Ставка ВГК укрепляла оборону там, где немцы демонстрировали угрозу, и готовила проведение отдельных наступательных операций.
8 мая 1942 года немецко-фашистские войска начали наступление на Керченском полуострове. Крымский фронт, которым командовал генерал-лейтенант Д. Т. Козлов, участник Первой мировой войны, оказался неподготовленным к отражению наступления немцев. Разведотдел штаба фронта и подчиненные ему подразделения разведки в частях и соединениях также не смогли убедить командование фронта в том, что на Керченском и Таманском полуостровах, а также в районе Краснодара складывается опасная обстановка.
В Крыму вела тяжелые бои 51-я армия. Она несла большие потери. Остатки армии были вынуждены отступать на Керченский полуостров. В одном из боев погибли командующий армией генерал-лейтенант В. Н. Львов и много офицеров. В Москве было принято решение из состава офицеров управлений Генерального штаба срочно сформировать новый штаб армии. Начальником агентурного отделения разведывательного отдела этого штаба был назначен капитан Иван Позняк. 51-я армия позже была передана Сталинградскому фронту.
Обстановка на южном участке советско-германского фронта была крайне неустойчивой. Советские и германские войска вели эпизодические боевые действия с переменным успехом, то захватывая, то теряя те или иные территории и населенные пункты. Организовывать и вести разведку в таких условиях было крайне трудно. О том, насколько сложна была обстановка на этом участке фронта, можно судить по чрезвычайному происшествию, которое произошло с генерал-майором А. Г. Самохиным.
В середине апреля 1942 года начальник информационного отдела ГРУ — помощник начальника военной разведки генерал-майор А. Г. Самохин был назначен командующим войсками 42-й армией. Армия действовала под Харьковом. Самохин, находившийся на службе в военной разведке около двух месяцев, вместе со своим адъютантом вылетел на фронт. Получив указания в штабе фронта, генерал пересел на другой самолет и вылетел к месту назначения, однако в штаб 42-й армии он не прибыл. Поиски Самохина никаких результатов не дали. 10 февраля 1943 года в Главном управлении потерь личного состава Наркомата обороны был подписан приказ № 0194, в соответствии с которым А. Г. Самохин числился пропавшим без вести. Этот приказ был отменен 19 мая 1945 года, когда выяснилось, что же произошло с самолетом генерала Самохина.
Когда Самохин вылетал из штаба фронта, уже вечерело, погода была нелетная — разбушевалась метель. Обстановка на фронте тоже была сложной: наступление войск Юго-Западного фронта на Харьковско-Барвенковском направлении захлебнулось и немцы перешли в контрнаступление.
Через некоторое время самолет с группой генерал-майора Самохина приземлился на полевом аэродроме. Когда генерал и сопровождавшие его офицеры вышли из самолета, они были окружены немецкими солдатами. Захват произошел неожиданно и быстро. Никто не успел оказать сопротивления. Оказалось, что аэродром был захвачен передовой группой наступавших немецких войск.
То, что произошло с генерал-майором Самохиным, выяснилось в городе Елабуге уже после Сталинградской битвы. Советские разведчики захватили в плен одного старшего лейтенанта вермахта. Допрашивали его капитан И. Ф. Демский и старший лейтенант В. В. Бочкарев. Немец, как выяснилось, принимал участие в допросах генерал-майора Самохина, самолет которого по ошибке приземлился на захваченном немцами аэродроме.
Во время допросов Самохин скрыл свою непродолжительную службу в Главном разведывательном управлении Красной армии, выдал себя за армейского генерала, служившего всю жизнь в войсках, затем накануне войны побывавшего на должности советского военного атташе в Белграде.
Как сообщил захваченный в плен немецкий старший лейтенант, русский генерал Самохин на допросах вел себя достойно. Ничего особенного немцам не сообщил, ссылаясь на то, что был назначен на должность в середине марта и только что прибыл на фронт.
Все сведения, полученные в ходе допроса немецкого офицера, В. Бочкарев, прибыв в Москву, доложил начальнику ГРУ. Эти данные способствовали тому, что после окончания войны А. Г. Самохин был реабилитирован[217].
Реализуя стратегию Сталина — Жукова «наступать и обороняться», войска Юго-Западного фронта, которыми командовал Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, начали наступление на Харьковском направлении. Однако они были встречены ударами из районов Краматорска и севернее Харькова. Операция войск Тимошенко в районе Харькова закончилась для Красной армии тяжелым поражением. В результате этих действий южное крыло советского фронта было ослаблено, что позволило немцам значительно активизировать свои действия на Кавказском направлении. План Гитлера о захвате Кавказа, о чем своевременно сообщила в Ставку военная разведка, реализовывался. Стратегическая инициатива вновь переходила в руки германского командования. Мир застыл, выжидая, какая же из воюющих сторон окажется прозорливее, сильнее и настойчивее в достижении основной цели войны на Восточном фронте.
Прозорливее оказалась военная разведка Красной армии…
После тяжелых поражений Красная армия на всех участках фронта была вынуждена перейти к стратегической обороне, о необходимости которой говорил Б. М. Шапошников.
Временная стабилизация обстановки позволила разведывательным отделам фронтов систематизировать свою работу, направленную на создание в тылу противника разведывательных и разведывательно-диверсионных групп.
Когда возникла угроза окружения Южного фронта в районе Ростова в результате обхода его 1-й танковой армией немцев с востока, 6-я немецкая армия, которой командовал генерал-лейтенант Паулюс, вырвалась к Сталинграду. В то время резервы Ставки еще формировались в центральных областях страны. Нельзя было перебросить войска и с Северного Кавказа. Красной армии вновь пришлось оставить Ростов-на-Дону[218].
Глава 3Осима и Сталинград
Обстановка на южном фланге советско-германского фронта складывалась для немцев благоприятно. Как уже рассказывалось выше, министр иностранных дел Германии Риббентроп решил незамедлительно воспользоваться этой ситуацией и предложил японскому послу генералу Осиме посетить южный сектор Восточного фронта. О поездке японского посла на фронт стало известно советской военной разведке, которая добыла полный отчет о поездке, направленный Осимой в Токио после возвращения в Берлин. Эти сведения заслуживали особого внимания, поэтому в ГРУ было подготовлено специальное сообщение, представленное 19 августа И. В. Сталину, В. М. Молотову, Г. М. Маленкову, Л. П. Берии, а также начальнику Генерального штаба А. М. Василевскому. Японский фактор продолжал быть реальной угрозой безопасности СССР на Дальнем Востоке.
Германское Министерство иностранных дел и военное командование сделали все возможное, чтобы убедить японского посла в возможности, целесообразности и своевременности вступления Японии в войну против Советского Союза.