16 ноября 1943 года Жорес сообщал в Центр: «Директору. Сегодня мне хозяйственник (посол СССР в Иране Смирнов) сообщил, что все служебные здания, в том числе и жилые квартиры, должны быть освобождены на месяц по известным вам причинам.
В связи с этим свою канцелярию я переношу в школу вместе с посольством, а квартиры для проживания мы получили в доме, арендованном хозяином в городе или в гостинице. Пока еще точно неизвестно, но рацию как будто можно оставить на месте.
С автомашинами вопрос тоже не ясен. Будем ли мы ими пользоваться, или они останутся на территории монастыря (посольства. — В. Л.). Мы должны к вечеру 17 ноября освободить все здания. Имущество приказано оставить на квартирах. Последуют ли от вас какие-либо указания по этому вопросу? Жорес».
Указания последовали. 27 ноября генерал Ильичев направил Жоресу запрос следующего содержания: «Молнируйте, сможете ли вы имеющимися у вас радистами обеспечить в течение недели беспрерывную круглосуточную работу вашей рации».
Длительное время в распоряжении Жореса в Тегеране находился только один радист — лейтенант Александр Семенов.
Семенов в 1941 году окончил Ленинградское военное училище связи. Командование училища так характеризовало профессиональную подготовку этого молодого офицера: «Как командир-радист подготовлен отлично». После прохождения специальной подготовки на курсах военной разведки Семенов в августе 1942 года был направлен в длительную служебную командировку. Так он стал радистом резидентуры военной разведки в Тегеране и получил псевдоним Зерар.
В течение 1942 и почти всего 1943 года Зерар обеспечивал бесперебойную связь тегеранской резидентуры с Центром. У радиста было очень много работы, и Разин это видел. В конце концов, резидент направил в Центр запрос, в котором просил откомандировать в его распоряжение еще одного радиста. Центр в середине 1943 года пошел навстречу своему резиденту. В Тегеран прибыл еще один молодой офицер — лейтенант Василий Туманов, получивший псевдоним Дербент. Шифровальщиком в резидентуре был старший лейтенант Иродион Кузнецов (Рудбар).
Зерар, Дербент и Рудбар успешно справлялись со своими обязанностями. Поэтому Жорес, отвечая на запрос начальника ГРУ, сообщил, что подчиненные ему радисты смогут выполнить любое задание Центра.
В конце ноября Сталин покинул Москву. Конечная станция, на которую должен был прибыть его литерный поезд № 501, была мало кому известна. Литерный шел по маршруту Москва — Сталинград — Баку. Сталин располагался в отдельном бронированном вагоне весом более восьмидесяти тонн. В отдельном вагоне ехал и Берия, отвечавший за безопасность советской делегации.
В состав делегации входили В. М. Молотов, генерал С. М. Штеменко и другие ответственные работники Министерства иностранных дел и Генерального штаба. Руководителем делегации являлся И. В. Сталин. На одном из участков пути литерный поезд чуть было не попал под налет германских бомбардировщиков. От Баку до Тегерана Сталин добирался на самолете. Члены делегации прибыли в Тегеран на втором самолете.
Черчилль отправился из Лондона в Египет. До Каира он добрался без приключений, рассчитывая во время встречи с американским президентом еще раз попытаться согласовать позиции США и Великобритании по основным вопросам переговоров со Сталиным.
Рузвельт пересекал Атлантический океан на лучшем в те годы в США военном корабле «Айова». Президентский корабль сопровождался усиленным эскортом боевых кораблей, которым удалось избежать встречи с германскими подводными лодками. Атлантика тоже была благосклонна к путешествию американского президента. Однако американцев все-таки потрепал сильный шторм. На одном из кораблей сопровождения произошел самопроизвольный пуск торпеды, которая чуть было не угодила в «Айову». После девятидневного перехода «Айова» прибыла в алжирский порт Оран.
Рузвельт и Черчилль встретились в Каире и предварительно обсудили все вопросы повестки дня предстоящих переговоров с советской делегацией.
28 ноября делегации трех держав уже были в Тегеране. Для германских диверсантов Сталин, Рузвельт и Черчилль были весьма заманчивыми мишенями. Любой — даже неудачный — террористический акт мог бы сорвать работу Тегеранской конференции. Опасность была реальной, политические последствия — непредсказуемы. Однако американская и английская специальные службы не имели никаких сведений о возможном террористическом акте, который готовили бы германские разведчики. Сталин сообщил Рузвельту о своих опасениях, основанных на данных советской разведки, и предложил американскому президенту разместиться в здании советского посольства, которое было заблаговременно освобождено от дипломатического и технического персонала.
Рузвельт был удивлен. Но предложение Сталина принял, посчитав данные советской разведки вполне убедительными. Руководитель делегации СССР расположился в резиденции советского посла.
Черчилль, посольство которого находилось напротив советской дипломатической миссии, счел удобным и предпочтительным для себя проживать и работать под крышей британского посольства и находиться под охраной своих агентов секретной службы. Между советским и британским посольствами через улицу был построен специальный переход. Улица была закрыта для движения любого постороннего транспорта. На совещания в советское посольство Черчилль приходил по этому переходу, со всех сторон охранявшемуся агентами английской специальной службы и сотрудниками НКГБ.
Вокруг объединенного коридором безопасности «советско-британского дипломатического комплекса», где проходили встречи лидеров трех государств антигитлеровской коалиции, было создано три кольца усиленной охраны.
Встречи лидеров СССР, США и Англии продолжались в Тегеране с 28 ноября по 1 декабря. Сталин, Рузвельт и Черчилль обсудили все вопросы повестки дня, приняли конкретные решения.
В ходе работы конференции Рузвельт предложил обсудить вопрос о расчленении Германии после войны на пять автономных государств. Это предложение поддержал и Черчилль. Однако Сталин не согласился с союзниками и предложил передать рассмотрение этого вопроса в Европейскую консультативную комиссию.
Как и предполагалось, на Тегеранской конференции был рассмотрен вопрос об Иране. Лидеры трех держав после непродолжительной дискуссии приняли декларацию, в которой было выражено желание правительств СССР, США и Великобритании «сохранить полную независимость, суверенитет и территориальную неприкосновенность Ирана».
Обсуждался также вопрос о Польше. В предварительном порядке было достигнуто соглашение о том, что ее восточная граница будет проходить по «линии Керзона», а западная — в районе Одера.
По настоянию советской делегации конференция приняла решение об открытии второго фронта во Франции, однако США и Великобритания обещали предпринять широкие десантные операции лишь в мае 1944 года.
Главы трех правительств подчеркивали, что они согласовали свои «планы уничтожения германских вооруженных сил. Мы пришли к полному соглашению относительно масштабов и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга. Взаимопонимание, достигнутое нами здесь, гарантирует нам победу»[263].
До разгрома фашистской Германии еще было далеко, тем не менее в беседе со Сталиным 29 ноября Рузвельт предложил обсудить послевоенное устройство мира. Американский президент говорил о том, что необходимо создать такую организацию, которая смогла бы обеспечить длительный мир после войны. Сталин поддержал идею создания международной организации, которая должна быть основана на принципах Объединенных Наций. «Что касается мирного времени, — заявили руководители трех держав, — то мы уверены, что существующее между нами согласие обеспечит прочный мир. Мы полностью признаем высокую ответственность, лежащую на нас и на всех объединенных нациях, за осуществление такого мира, который получит одобрение подавляющей массы народов земного шара и который устранит бедность и ужасы войны на многие поколения»[264].
Об объединении усилий США и Великобритании в области создания атомной бомбы Сталину никто ничего не сказал…
30 ноября был очередной день рождения Уинстона Черчилля. Английскому премьер-министру исполнилось 69 лет — возраст вполне достойный и уважаемый. Торжественный вечер, посвященный этому событию, проходил в британском посольстве. Сталин прибыл на этот прием в парадной маршальской форме, его сопровождали Молотов и Ворошилов. Он подарил Черчиллю каракулевую шапку и большую фарфоровую скульптурную группу на сюжет русских народных сказок. Рузвельт преподнес британскому премьеру старинную персидскую чашу и исфаганский ковер.
На том приеме звучало много тостов, но один запомнился всем. Его произнес Рузвельт. Американский президент сказал в тот вечер: «В то время как мы здесь празднуем день рождения британского премьер-министра, Красная армия продолжает теснить нацистские полчища. За успехи советского оружия!»
К вечеру 1 декабря в Тегеране похолодало. В горах Хузистана внезапно выпал снег. Метеоусловия резко изменились, и это вынудило Рузвельта поторопиться с отлетом из Тегерана. В спешном порядке был согласован текст заключительной декларации. Торжественной церемонии подписания не проводили. Подписи под этим важнейшим политическим документом, как вспоминал переводчик Сталина В. Бережков[265], собирали «методом опроса». Каждый из главных участников конференции в отдельности наскоро поставил свою визу. «У нас на руках, — писал Бережков, — остался изрядно помятый листок с подписями, сделанными карандашом». Внешний вид листка никак не гармонировал с содержанием документа, который стал известен всему миру как Тегеранская декларация трех держав.
«Закончив наши дружественные совещания, — заявляли Сталин, Рузвельт и Черчилль, — мы уверенно ждем того дня, когда все народы мира будут жить свободно, не подвергаясь тирании и в соответствии со своими различными стремлениями и со своей совестью…»