Все это следовало доставить с большими предосторожностями, чтобы не раскрыть подготовку фронтов к наступлению. Для успеха предстоящей операции это было очень важно, так как, по данным нашей разведки, главное командование немецких войск ожидало первый летний удар с нашей стороны на Украине, а не в Белоруссии».
Сведения о том, что «главное командование немецких войск ожидало первый летний удар с нашей стороны на Украине, а не в Белоруссии», поступили в Центр от генерал-майора И. А. Склярова и полковника Н. И. Никитушева. Возможно, именно эта информация и была учтена Ставкой ВГК при выборе времени и места нанесения Красной армией главного удара по германским войскам летом 1944 года.
Глава 8Харламов
Поздно вечером 1 июня 1944 года в офисе вице-адмирала Николая Харламова, начальника советской военной миссии в Лондоне, зазвонил телефон. Адмирал поднял трубку. Звонили из имперского Генерального штаба. Дежурный офицер передал Харламову приглашение фельдмаршала Аллена Брука[324] прибыть на заседание комитета начальников штабов.
Харламов познакомился с Бруком в ноябре 1942 года. Брук был назначен на должность начальника имперского Генерального штаба, когда под Сталинградом завершался разгром немецкой группировки. В те дни Харламов получил указание из Москвы проинформировать британское руководство о намерении советского командования окружить и уничтожить 6-ю армию фельдмаршала Паулюса.
Тогда, в ноябре 1942-го, Харламов тоже прибыл в имперский Генштаб поздно вечером. Он проинформировал Брука и присутствовавших на встрече начальников штабов ВВС и британского флота о ситуации, сложившейся под Сталинградом. Однако британские военачальники скептически отнеслись к сообщению Харламова о том, что армия Паулюса будет окружена и уничтожена. Брук тоже высказал сомнение в возможности окружения такой большой группировки противника.
События, которые произошли в ноябре — декабре 1942 года под Сталинградом, изменили мнение британского верховного командования о боевых возможностях Красной армии.
После разгрома немцев под Сталинградом Харламов еще несколько раз встречался с фельдмаршалом Бруком. Как правило, все встречи происходили во второй половине дня. 4 июня 1944 года Брук ждал Харламова в 22 часа. Харламов понял: предстоит важный разговор, иначе бы Брук не стал его беспокоить.
Через несколько минут машина, в которой находились вицеадмирал и сопровождавший его офицер, мчалась по мокрым лондонским улицам. Только что прошел дождь, Харламов приказал водителю сбавить скорость. Он придерживался правила: прибывать на встречу с высшими военными чинами Британской империи в точно назначенное время. До встречи с Бруком оставалось еще пятнадцать минут.
Машина подъехала к мрачному серому зданию. Харламов вошел в затемненный парадный подъезд. Его встретил адъютант — морской офицер, который провел советского адмирала на третий этаж, где находилась комната заседаний. Адъютант, открыв массивную дубовую дверь с медной ручкой и гербами Британской империи, четко назвал фамилию прибывшего советского адмирала. Харламов вошел. За длинным столом сидели фельдмаршал А. Брук, главный маршал авиации Ч. Портал, адмирал флота Э. Каннингхэм, их помощники и переводчики.
Харламов сел за стол. Несколько секунд в зале сохранялась тишина. Харламов смотрел на Брука. Фельдмаршал молчал. Тишину, предвещавшую нечто необычное, прервал адмирал флота Эндрю Каннингхэм. Обращаясь к Харламову, он сообщил о том, что союзники через два дня начинают операцию «Overlord».
Новость действительно была чрезвычайно важной. Согласовав с английскими генералами свои действия, Харламов сообщил о решении союзников в Москву, где ожидали этого более двух лет. Уже два года Красная армия, неся тяжелые потери, сдерживала натиск германских армий, которые рвались к Москве, Ленинграду и в южные районы России. Победы под Москвой, Сталинградом и на Курской дуге переломили развитие событий на советско-германском фронте. Харламов знал, что летом 1944 года Красная армия нанесет по германским войскам новый удар, который может окончательно лишить германское командование стратегической инициативы. Союзники это тоже понимали. Настало время и англо-американцам совершить бросок через Ла-Манш. Надо было спешить. Иначе Красная армия могла и своими силами покончить с Гитлером и его союзниками.
Донесение Харламова было немедленно доложено заместителю начальника Генерального штаба генералу армии Антонову. Он знал, что операция союзников должна была начаться 31 мая. Об этом Антонову сообщили военные атташе США и Англии на встрече в конце апреля в Генеральном штабе. День открытия второго фронта союзниками приблизился и стал реальностью. Наступал новый этап войны. Антонов знал, что тот, кто вынужден воевать на двух фронтах, обречен на поражение. Разгром фашистской Германии стал неизбежен.
Генерал считал, что участие Харламова в операции союзников было необходимым. Красная армия и военно-морской флот еще не имели опыта проведения совместных операций такого масштаба, как «Overlord». Вице-адмирал Харламов мог лично участвовать в крупной совместной операции с силами флота, сухопутных войск и авиации. В будущем этот опыт мог бы весьма пригодиться.
Количество войск, предназначенных для переброски через Ла-Манш, союзники держали в строжайшем секрете. Процесс подготовки к вторжению тоже являлся военной тайной. 10 марта 1944 года английский военный кабинет принял постановление, по которому въезд и выезд населения из районов, имевших отношение к исходной позиции, без разрешения властей был запрещен. Были отменены отпуска для всех военнослужащих; дипломаты всех стран, кроме СССР, США и доминионов, не могли покидать Великобританию без специального на то разрешения. Они также не могли посылать или получать через курьеров, по телеграфу или диппочтой непроверенные цензурой сообщения.
Вице-адмирал Н. М. Харламов, вспоминая дни, предшествовавшие началу операции «Overlord», писал: «В интересах скрытности штаб, разрабатывающий операцию, на два месяца был полностью изолирован от внешнего мира. Никто из штабных работников не имел права выходить за пределы установленной и строго охраняемой зоны. Внешняя телефонная связь в помещениях отсутствовала. Вместе с тем был специально сформирован фиктивный штаб группы армий, расположенный в юго-восточной Англии. Он занимался планированием вторжения через Па-де-Кале и искусно снабжал фашистскую агентуру ложными сведениями. Были также приняты меры и для подавления системы технического наблюдения противника. Еще задолго до вторжения союзники знали почти все места расположения радиолокационных станций на французском побережье, но не разрушали их, намереваясь вывести эти станции из строя в такой момент, который исключал бы возможность их восстановления к началу операции. Радиолокационные станции были подвергнуты массированному воздушному удару за три дня до высадки, что существенно нарушило вражескую систему технического наблюдения»[325].
Строгие требования секретности не распространялись на членов советского посольства и сотрудников советской военной миссии.
В первой половине 1944 года представители американского командования поддерживали активные контакты с руководителем советской военной миссии вице-адмиралом Харламовым и военным атташе генерал-майором Скляровым. Харламов докладывал начальнику военной разведки: «Генералы Шарапов[326], Скляров и члены миссии Шешаев, Горбатов, Рудой и Елагин посетили американский Центр боевой подготовки войск. Американские войска, намеченные для высадки на континент, проходят подготовку в специальных тренировочных центрах, в условиях максимального приближения к обстановке предстоящих боевых действий. Значительная часть американских войск в Англии уже прошла подготовку и готова к операции.
Оборонная полоса противника, воссозданная в Центре по данным фоторазведки, имеет все виды огневых точек и препятствий и построена по образцу немецкой обороны, созданной на побережье Франции. Особое внимание уделяется отработке подавления и ликвидации долговременных огневых точек с помощью артиллерии, минометов и специально подготовленными подрывниками.
Американцы организовали показ по-деловому, встретили очень хорошо и дружественно».
В послевоенные годы в открытой американской литературе было опубликовано немало материалов о том, что в 1944–1945 годах американская разведка передала в Москву больше разведсведений о противнике, чем получила от русской разведки. Генерал Дж. Дин, начальник американской военной миссии в Москве, в своих мемуарах объясняет это тем, что, по его мнению, американская разведка была «более эффективной организацией, чем русский партнер»[327]. В 1946 году, когда в Вене была опубликована книга Дж. Дина «Странный союз», и в 1947 году, когда появился английский вариант этой книги, изданной в Лондоне, никто не мог сосчитать количество страниц, которые разведывательные службы США и СССР передавали друг другу о фашистской Германии. Вряд ли и сегодня есть необходимость взвешивать ситуацию на электронных весах. Важно, видимо, другое — взаимодействие разведывательных служб союзников в 1944 году было взаимополезным и наиболее активно осуществлялось накануне операции «Overlord». Примеров тому можно найти немало. В феврале 1944 года, например, когда разрабатывался план этой операции, генерал-майор А. Шарапов из Лондона докладывал начальнику ГРУ: «Начальник американской разведки в штабе Европейского театра военных действий генерал Сайберг просит сообщить ему ответы на следующие вопросы:
1. Есть ли доказательства намерений немецкого командования сократить линию советско-германского фронта и тем самым создать условия для переброски своих дивизий на Запад?
2. Какая часть всех дивизий противника была в резерве на советско-германском фронте на 1 ноября 1943 года и на 1 февраля 1944 года?