Я уверенно киваю головой: в конце концов, я живу в его квартире и без него туда попасть всё равно не смогу. Но Максу моего кивка явно недостаточно.
— Обещай.
В его глазах полыхает огонь, который гипнотизирует меня как безвольную куклу, и я слышу собственный голос как сквозь вату.
— Обещаю.
Он тут же накидывается на меня с поцелуем, от которого я едва могу стоять, и, если бы не сильные руки Макса, обнимающие меня, я бы точно упала на пол как куль с мукой.
С трудом вспоминая, как переставлять ноги, я направляюсь в сторону своей аудитории под зорким наблюдением Максима, и, по мере моего приближения, ноги начинают трястись всё сильнее. На душе было так муторно, словно это я сделала гадость Алисе, и сейчас меня за это будут линчевать. И почему мне досталась эта дурацкая черта характера, из-за которой я чувствую себя виноватой даже в чужих грехах?
В аудитории царит привычный шум и гам, потому что, несмотря на то, что пара уже началась, преподаватель ещё не пришёл, и группа пользовалась лишней возможностью поболтать и повеселиться. Алиса уже сидит на нашем привычном месте — третий стол в центральном ряду — и чему-то улыбается, глядя в экран телефона. Сегодня мне её улыбка кажется какой-то ядовитой и ненастоящей: должно быть, потому, что к самой девушке я теперь отношусь предвзято. Вот она вскидывает голову, натыкается на моё взгляд, и её лицо как-то меняется: на нём одновременно отражаются и недовольство, и страх. Почему-то именно её страх придаёт мне сил и сметает чувство неуверенности, которое я обычно испытывала в её присутствии: человек не будет так явно бояться, зная, что он не виноват. А если её лицо практически пошло стыдливыми пятнами, значит, рыльце её в пушку, как любит говорить бабушка.
А вот её недовольство меня обескураживает: разве она имеет право на это чувство, когда так подло пыталась отвадить меня от Макса? Ведь она сама заметила, что он мне понравился; разве она не должна была, на правах подруги, поддержать меня и вселить уверенность в том, что однажды Максим заметит меня не только как девушку на пару ночей? И, если она действительно называла себя моей подругой и желала мне счастья, то не должна ли была отступить от парня, который к ней явно безразличен? В конце концов, она никогда не рассказывала мне о том, что Макс ей нравится, а я не специально выбрала именно его. Или он — меня.
Алиса как-то наигранно радостно улыбается, но ровно до тех пор, пока я не прохожу мимо, чтобы сесть в самом конце аудитории за стол в самом углу. И, если поначалу она удивилась моему поведению, то теперь метала глазами молнии, и я изо всех сил старалась подавить в себе желание привычно сжаться в комочек. И от этого мне стало лишь ещё больнее: она знала, как именно я реагирую на подобные «выпады» и пользовалась этим. А ведь я искренне считала её не только лучшей подругой, но и единственным на всём свете человеком, которому можно безоговорочно доверять. Это после неудачного-то опыта с родителями… Хотелось бы думать, что это — слепая вера в добро, но на поверку оказывается обычной наивностью неподготовленной к взрослой жизни глупой девочки.
Все три пары я сижу как на иголках, и даже на переменах не получаю возможности расслабиться, потому что Алиса хоть и сидит впереди, всё-таки умудряется посылать мне испепеляющие душу ядовитые взгляды. Мне очень хочется заплакать, но, во-первых, при всех проявлять такие эмоции я не могу, а во-вторых, не должна позволять ей увидеть мою слабость.
Когда звенит звонок с последней пары, я собираю вещи как можно быстрее и буквально несусь по коридорам в сторону выхода, к парковке, где, как я очень надеюсь, меня будет ждать Макс. Алиса следует буквально за мной по пятам, и я стараюсь не оборачиваться словно жертва, которую преследует охотник.
Целиком погрузившись в свои невесёлые мысли, я совершенно не замечаю ничего вокруг и врезаюсь в чьё-то крепкое тело.
— Эй, детка, ты в порядке? — спрашивает Макс, хватая меня за плечи и спасая от падения, и я облегчённо выдыхаю.
Поворачиваю голову в сторону Алисы, которая столбом застыла в десяти метрах от нас и с удивлением и ужасом смотрит на то, как меня обнимают руки Макса. У меня просто психологически больше нет сил смотреть на неё, так что я прячу лицо на груди парня и обхватываю его за талию руками так, как утопающий хватается за спасательный круг.
— Она что-то тебе сказала? — слышу его рассерженный голос.
Просто качаю головой, вдыхая запах Макса, который успокаивает меня получше любых таблеток. А может всё дело в самом парне, в руках которого я чувствую себя в безопасности.
— Ого, мы, походу, профукали целый охренительный экшен, — слышу голос Лёши и отлепляюсь от груди Макса, чтобы посмотреть на его друга. Лёша замечает мой взгляд и его лицо озаряет весёлая ухмылка. — Прошу прощения, «похоже, пропустили увлекательно зрелище».
При этом парень так брезгливо морщится, словно его только что попросили съесть живую улитку. Пару секунд я ничего не понимаю, а потом до меня, как и до всех остальных, доходит, что он просто не в восторге от того, что Макс запретил ему ругаться в моём присутствии. Бросаю задумчивый взгляд на своего защитника и вижу, что он едва сдерживает смех, впрочем, как и все остальные, но когда он замечает мой взгляд, его лицо становится серьёзнее.
— Так что тебе сказала Алиса?
— Совершенно ничего, но её лицо сказало за неё всё то, что я так боюсь услышать, — признаюсь я, чувствуя себя при этом по-детски слабой.
Максим целует меня в макушку — он вообще в последнее время очень часто меня куда-нибудь целует — и утыкается в неё лицом.
— Так, я, конечно, понимаю, что у вас — конфетно-букетный период, но можно мы хотя бы сегодня соберёмся мужской компанией? — пробурчал Егор. — А то ряды нашей банды и так потихоньку редеют…
Я по очереди обвожу глазами парней, ненадолго задержав внимание на Косте. Он в разговоры не вмешивался и вообще вёл себя странно… тихо, хотя, если судить по тому, что рассказывал Макс, все парни чудили одинаково.
А ещё я задумываюсь о том, что, если они сегодня соберутся вместе, то это однозначно не для того, чтобы поиграть в шахматы…
— А я могла бы составить компанию Нине, — с восторгом предлагает Ксения.
Я помню, что она хотела как-нибудь встретиться и «поболтать», но всё равно не думала, что это «как-нибудь» наступит именно сегодня. И мне приходится изображать из себя молчаливую мумию, потому что я не знаю, как можно мягко отказаться.
— Не думаю, что это хорошая идея, — произносит Макс. — Нина живёт со мной, а я не привык, что по моей квартире кто-то шарится. Без обид.
— Не понял, — обалдевает Егор. Почему-то его прозвище «Ёжик» кажется мне очень милым. — В каком это смысле она живёт с тобой?
— В самом прямом, — скалится Макс во всю свою волчью пасть.
А я готова в очередной раз за сегодняшний день провалиться от стыда под землю.
— Да какие тут могут быть обиды, — не унывает Ксения и смотрит на Кирилла. — Мой муж, помнится, в свою машину тоже никого не пускал.
По компании проносится волна смешков, и перебраниваясь, мы разбредаемся по автомобилям. Правда, оказавшись внутри тесного слона, вдали от разряжающей обстановку компании, меня снова накрывает страх перед пьяным Максом.
— Я знаю, о чём ты думаешь, — словно всё это время подслушивая мои мысли, тихо говорит парень, когда мы сворачиваем с автострады в сторону его дома.
— Например, о том, почему ты пустил меня к себе, если тебе не нравятся чужие люди в доме, — просто мастерски меняю я тему разговора.
— Ты — совсем другое дело, — усмехается Макс в ответ на моё неуклюжее увиливание, а я пытаюсь понять, в чём именно заключается моя «особенность». — Но мы сейчас говорим не об этом.
Тяжёлый вздох вырывается из меня.
— Тогда, может быть, поговорим о том, что происходит с Костей?
На лице Максима отражается недоумение.
— А что с ним не так?
Закатываю глаза к потолку — все мужчины одинаково невнимательные.
— Да он же как воды в рот набрал. Я от него за сегодня и полслова не услышала, и не только в свой адрес.
Максим пару минут задумчиво хмурится.
— То-то я смотрю, что Лёха такой недовольный. В нашей банде всё гораздо запущеннее, чем я предполагал, так что я просто обязан поехать и всё выяснить. Но это произойдёт не раньше, чем ты ответишь, о чём думала несколько минут назад.
— Мне страшно, если ты об этом.
Макс паркует машину во дворе своего дома. Они с парнями договорились встретиться в каком-то их любимом клубе, носившем название геометрической фигуры — не то в «Квадрат», не то в «Круг» — сразу после учёбы и «пропустить по паре стаканчиков пива», но что-то мне подсказывало, что парой стаканчиков они не обойдутся. Так как я приехала вместе с Максом, ему милостиво позволили сначала отвезти меня домой, а уж потом приезжать на место встречи.
Вновь щёлкает блокировка, и я уже начинаю закипать от недовольства в ответ на эту его вечную уловку.
Поворачиваюсь к нему лицом.
— Перестань так делать!
Макс качает головой.
— Ты не можешь запретить мне всё, это бессердечно. Оставь хотя бы это. — Он укладывает руку на моё бедро и медленно тянет её вверх по моей ноге. — И это. — А после придвигается слишком близко, что бы я могла нормально дышать. — И это тоже.
Последняя фраза выходит совсем шёпотом; он накрывает мои губы своими, так и не убрав руки с бедра, и такой тандем здорово отвлекает меня от всяких мрачных мыслей. Вторую его руку уже чувствую на своей талии, которая прижимает меня всё ближе к парню. Его настырный язык проникает в мой рот, и я чувствую, как тело и душу медленно начинает расщеплять на атомы. Сейчас Макс напоминает мне осьминога, который привязал меня к себе всеми щупальцами.
— Мне жаль, что наш вечер отменяется, но я обязательно это исправлю, — хрипит он в мои губы. — Иди домой, детка. Я скоро вернусь.
Быстрый поцелуй, и я слышу характерный звук своей свободы. Макс выдаёт мне запасной комплект ключей, и из машины я буквально вываливаюсь, потому что ноги до сих пор ватные. Помахав парню на прощание и