— Никуда я не влип, — ворчит Егор. — Хорош сочинять, сказочник хренов.
— А я, пожалуй, ээээ, воздержусь от комментария, — хохочет Лёша. — Ибо использовать бранные слова при сударыне барин запретил, а кроме мата холопу ничего на ум не приходит.
Все эти перебранки воспринимаю побочно, потому что именно в этот момент Макс наклоняется к моему уху и тихо шепчет, посылая по телу волну мурашек:
— Я всё ещё хочу тебя на заднем сиденье своей тачки.
Мои колени мелко дрожат, и мне приходится ухватиться за руки парня, чтобы не упасть. Оглядываюсь через плечо, и только сейчас понимаю, что мы ехали на той самой — «подходящей» — машине, и что-то подсказывало мне, что всё это неспроста.
Рот сам приоткрывается, чтобы организм в полном объёме получил нужную дозу кислорода, но лёгким его всё равно не хватает. И, наверно, мои зрачки расширяются до размеров Чёрной дыры, потому что, когда поднимаю лицо на Макса, его собственные глаза становятся цвета тёмной грозовой тучи.
Когда он совершенно не целомудренно впивается в мои губы, будто хочет выпить всю без остатка, я отчаянно пытаюсь ухватиться хоть за что-то, чтобы не потерять связь с реальностью, но даже мысли о том, что мы — на университетской парковке в окружении друзей, не особенно помогают.
— Ну в точности как Кир, — хохочет Егор, и именно это отрезвляет меня. — Помниться, ты, Макс, первым тогда приготовился блевать, а теперь сам готов съесть собственную девушку.
— Я много чего хочу с ней сделать, но точно не съесть, — скалит свою волчью пасть Максим, и от двусмысленности его ответа компания заходится смехом, а я краснею до кончиков волос.
— Боже, избавьте меня от подробностей! — зажимает Лёша уши руками.
Мне становиться совершенно неловко, и я прячу лицо на плече Макса.
— Бессовестные мальчишки! — притворно злится Ксюша. — Хватит уже смущать девушку!
Посмеявшись беззлобно, парни трогаются с места и бредут в сторону главного входа; ревнивый Макс не отпускает моей руки и, кажется, собирается сопровождать меня до самой двери аудитории, особенно после того, как замечает Алису. Внимательно наблюдаю, как ходят желваки на его лице, пока он испепеляет взглядом удаляющуюся спину Кокориной.
— А любимым тебя называть мне тоже пока нельзя? — копируя его невинный тон, спрашиваю. Выражение лица у Соколовского меняется в сотый раз за утро — теперь оно становится задумчивым, и я спешно подкидываю аргумент в свою защиту: — Это не одно и то же с «сам-знаешь-какой» фразой. Не знаю, когда придёт этот твой «особенный» день, но сил ждать нет уже сейчас.
Пару минут Макс смотрит куда-то сквозь меня.
— Пусть будет по-твоему, — соглашается он, наконец, и наклоняется близко-близко к моему уху, чтобы закончить: — Любимая.
Лёгкие резко требуют новый глоток кислорода, и я делаю судорожный вдох: по силе чувств прозвучало один в один с той самой фразой.
Вот тебе и не одно и то же.
С хитрой ухмылкой Макс целует меня и топает в свой коридор, а я пару секунд тупо смотрю ему вслед, не в силах оторвать взгляд от его крепкой спины и… того, что пониже.
В чувство меня приводит звонок, и я сломя голову несусь в аудиторию.
Все три пары проносятся на одном дыхании — должно быть, потому, что все четыре с половиной часа я витала в облаках и категорически отказывалась спускаться на бренную землю. Но вот звенит последний на сегодня звонок для меня, и я спешно покидаю аудиторию — так сильно мне хочется вновь почувствовать на себе сильные руки СуперМакса.
За дверью аудитории меня караулит Алиса. От неожиданности я чуть не врезаюсь в неё, но успеваю вовремя затормозить.
— А я тебя жду, — с испуганным лицом восклицает девушка, а мне хочется сбежать от неё как от холеры.
— Чего ещё ты хочешь от меня?
Алиса болезненно морщится.
— Вот зря ты так. Я, между прочим, тебе глаза открыть хочу на твоего Макса.
Эти самые мои глаза распахиваются от удивления.
— Что ты имеешь в виду?
Девушка мнётся.
— Есть свидетель, который утверждает, что слышал, как Макс поспорил с кем-то из своих друзей, что снова затащит тебя в постель, отомстит за клуб и бросит.
Что?
— И кто же этот твой свидетель?
На душе неприятно скребёт целый табун кошек от плохого предчувствия.
Алиса пишет кому-то сообщение и устремляет на меня сочувствующий взгляд. Через пару минут за её спиной появляется парень, лицо которого я без труда узнаю́.
Антон. Бар-Мэн.
— Расскажи ей, — велит Алиса.
Антон передаёт мне в точности всё то же самое, что пару минут назад рассказала мне девушка; при этом его глаза то и дело перескакивают на Кокорину, словно их притягивает магнитом.
Парень явно влюблён, это видно невооружённым взглядом. Интересно, Алиса об этом знает?
Несколько минут я просто смотрю на них обоих. Мой СуперМакс не мог обманывать меня всё это время.
Или мог?
— Нет, ну а чего ты ожидала от такого, как Макс? — деловито спрашивает Алиса. — Только не обижайся, но где ты — и где он?
Приходится прикусить дрожащие губы, чтобы не расплакаться, и в этот самый момент на другом конце коридора я вижу Максима, который с подозрением смотрит в нашу сторону и при этом выглядит совершенно спокойно. А после уверенным шагом направляется в нашу сторону.
Заметив мой застывший взгляд, Алиса поворачивается и тоже замечает Соколовского; выражение её лица с сочувствующего резко становится испуганным.
— Мы, пожалуй, не будем вам мешать, — пищит Кокорина и ретируется в сторону пожарного выхода, не забыв по пути прихватить Антона.
А я всё смотрю на приближающегося Макса и вспоминаю, как он назвал меня любимой. Неужели я правда поверю во весь этот бред, который только что несла Алиса.
— Всё в порядке, детка? — спрашивает парень, прикладывая руку к моей щеке и при этом не отрывая глаз от пожарного выхода, в котором скрылась девушка.
Осторожно выдыхаю и сильно-сильно обнимаю Макса за талию.
— В полном.
Если Кокорина собиралась разрушить моё к Максу доверие, то у неё ничего не выйдет.
10. Максим
— Детка?
Уже который день Нина как будто не со мной; нет, она рядом, но иногда словно выпадает из реальности.
— Ммм? — рассеянно отзывается девушка.
Хватаю её за подбородок и заставляю посмотреть на меня.
— В чём дело? — Нина как-то странно всматривается в моё лицо, и где-то глубоко в её глазах я замечаю слёзы. Какого чёрта? — Что эта сука тебе сказала, что ты перестала на меня реагировать?
Нет, в физическом смысле Нина была очень отзывчивой, а вот эмоционально была где угодно, но только не рядом.
— Макс… — Когда она произносит моё имя таким тоном, моё сердце делает тройное сальто назад. — Пожалуйста, скажи, что ты не спорил со своими друзьями о том, что снова затащишь меня в постель!
При этом она так сильно прижимается ко мне, словно я только что сказал, что собираюсь её бросить. А я застыл памятником самому себе.
— Что, блять? Откуда ты взяла эту херню?!
Мне приходится несколько раз хорошенько встряхнуть девушку за плечи, чтобы заставить прийти в себя.
— Антон сказал, что слышал, как ты спорил с кем-то из ребят, — всхлипывает Нина. — Я не верю ни Алисе, ни ему, потому что парень в неё влюблён и может что угодно сделать ради Кокориной, но на душе так гадко…
Вот же конченная тварь! Ей всё никак неймётся… Что блять я должен сделать, чтобы она забыла даже, как Нину зовут? В асфальт закатать?
На пару секунд задумываюсь, прикидывая, есть ли где-то неподалёку стройка…
Я вновь беру лицо девушки в ладони.
— Ни за что в жизни я не сделал бы тебе больно, тем более таким дебильным способом. Ты мне веришь?
Если в её глазах я увижу хоть намёк на сомнение, я пошлю нахер собственные чувства и прекращу с Ниной любое общение, потому что даже я знаю, что отношения не строятся без доверия.
Но девушка не сомневается ни секунды.
— Конечно, верю, — выдыхает она. — Я просто очень устала от всего; такое ощущение, что я просто прыгаю из грязи в грязь… Можно закрыться здесь с тобой и никуда не выходить?
Я обвёл глазами собственную квартиру. Идея, конечно, заманчивая…
Медленно, нежно и мягко покрываю поцелуями всё лицо девушки, и Нина постепенно расслабляется.
— Видит Бог, я действительно хотел подождать… — шепчу я в её губы, отчего девушка начинает дрожать. — Но, наверно, тебе действительно нужно узнать именно сейчас о том, как сильно я тебя люблю.
Нина застывает и, прежде чем она успевает сказать хоть слово в ответ, накрываю её губы своими в глубоком поцелуе. Целую до тех пор, пока сам не начинаю задыхаться; лишь после этого даю ей возможность ответить.
— Макс… И я тебя очень люблю! — с облегчением выдыхает она и заходится рыданиями. — Боже, я так сильно люблю тебя, что меня разрывает изнутри!
А я ловлю себя на мысли, что Ёжик всё-таки был прав: я действительно хочу сожрать девчонку.
Кидаю взгляд на часы и печально вздыхаю: очень хочется наброситься на Нину, но мы с парнями встречаемся в «Конусе» — впервые за последний месяц.
— Чёрт, я должен идти. И кстати, сегодня я, скорее всего, действительно приду в неадеквате. Я не хочу, чтобы ты меня боялась, но если тебе всё же будет… некомфортно, можешь запереться в одной из гостевых комнат.
Нина притворно хмурится.
— Ты ведь говорил, что никогда меня не обидишь, а я доверяю тебе. Так что заканчивай нести бред и едь к друзьям. Я буду здесь.
Целую девушку ещё раз и, кажется, не могу остановиться. Чёртова функция Макса-собственника…
— Иди, — хохочет Нина и толкает меня в сторону выхода.
Оставляю её на попечение Бакса и выхожу из квартиры. Едва успеваю сесть в тачку, когда на телефоне высвечивается оповещение о сообщении в общем чате.
«Я надеюсь, все собираются приехать?» — впервые за несколько дней подаёт «голос» Костян.
«Смотря, насколько сильно тебе нужна группа поддержкиJ» — усмехается Егор.