Рядом появляется Макс и разжимает мои онемевшие пальцы, которые продолжают стискивать рубашку его отца.
— Отведи её наверх, пусть девочка приведёт себя в порядок, — тихо говорит Лидия. — И оставайтесь у нас, нечего на ночь глядя по дорогам шариться.
Макс хмыкает и подхватывает меня на руки; я утыкаюсь лицом в его шею и цепляюсь теперь уже за его толстовку.
— Чёрт, я даже немного ревную, — с усмешкой говорит Макс, и это выводит меня из моих депрессивных мыслей.
— К кому? К папе что ли?
— О, видишь, как легко и просто он стал папой! Меня-то ты к себе не сразу подпустила…
Усмехаюсь, вытирая слёзы рукавом кофты.
— Если б ты изначально вёл себя со мной по-человечески, я бы не бегала — ты же мне сразу понравился. Зато теперь ближе тебя нет никого.
Муж вносит меня в просторную, чисто мужскую комнату в тёмно-коричневых тонах и ставит на пол.
— Надо будет тут чуток поменять интерьер, — строит планы на будущее Макс. — Ты у меня с такими мрачными цветами не ассоциируешься совсем.
— А с какими ассоциируюсь? — не сдерживаюсь от вопроса.
Муж прожигает меня взглядом.
— С радугой, — тихо мурлычет он. — Такая же страстная, нежная, мягкая, любящая, живая, родная и настоящая. Я так люблю тебя, детка…
— И я тебя, хотя иногда ты бываешь совершенно невыносим! — смеюсь в ответ.
Макс подпихивает меня в сторону ванной.
— Иди, освежись. Там есть всё необходимое — мать держит целый склад полотенец, халатов и всяких принадлежностей на случай неожиданных гостей.
Киваю, скрываюсь за белой деревянной дверью, нарочито громко щёлкнув замком, и слышу приглушённый смех мужа.
Вода в самом деле творит со мной чудеса, избавляя не только тело от усталости, но и душу от перенесённого стресса. На полках в шкафчике помимо полотенец нахожу также чьи-то шорты и футболку — словно меня ждали. Натягиваю их на себя — благо размер подошёл — и тихо выбираюсь из ванной в спальню.
Макс занят любимым делом — ждёт меня, отжимаясь от пола; на нём из одежды только серые спортивные штаны — в общем, всё как я люблю. Пользуясь тем, что он меня не видит, жадно наблюдаю за перекатывающимися под кожей мышцами. Правда, надолго меня не хватает; подлавливаю момент, когда Макс замирает на вытянутых руках, и осторожно опускаюсь на его крепкую, широкую, горячую и уже немного влажную спину.
— Я уж думал, ты там заснула, — усмехается он и делает одно отжатие.
Кусаю его за плечо и чувствую, как его мышцы напрягаются ещё сильнее.
— Я тоже думала, что ты спишь, — дразню парня. — Ты меня ждал?
Запускаю ногти в его кожу на животе, и Макс вздрагивает, но всё же делает ещё одно отжатие.
— Каждый раз тебя жду.
Отжатие.
— Я уже говорила, как мне нравятся твои упражнения? — шепчу ему в ухо, в то время как мои руки ползут к его груди.
— Вчера вечером ты, кажется, упоминала об этом, — уже рычит Макс.
Не замечаю, как он перехватывает меня одной рукой и перебрасывает под себя на ковёр.
— Уравняем шансы, — хитро ухмыляется он и медленно наклоняется ко мне.
Его губы оставляют на моих лёгкий поцелуй, и Макс делает очередное отжатие, при этом хитро прищурившись.
Следующий поцелуй получается чуть дольше.
Отжатие.
Прикусывает мою нижнюю губу.
Отжатие.
Его язык проникает в мой рот.
Отжатие.
Боже, да я так с ума сойду!
Жду, пока он вновь поцелует меня, и обвиваю его всеми конечностями, чтобы он уже не смог оторваться от меня, но Макса это не останавливает: он по-прежнему продолжает отжиматься, целуя меня непрерывно, и это действует так… возбуждающе, что я совершенно теряюсь в пространстве. Теряюсь настолько, что прихожу в себя только тогда, когда чувствую спиной прохладу. Отлепляюсь от Макса и понимаю, что он перенёс меня на постель.
— Я хочу получить свою брачную ночь, — довольно ухмыляется парень.
Краснеть в этот раз почему-то не тянет — может, я наконец научилась спокойно реагировать на своего теперь уже мужа?
Макс наклоняется к моей шее и оставляет на ней поцелуй-укус; такой же получает и моя ключица, и вскоре на моей шее расцветает целый дендрарий из засосов. Его руки уже проворно стаскивают мою футболку, под которой ничего нет.
— Хочу тебя кожей, — хрипит парень, и я рассыпаюсь на части.
И я в самом деле чувствую его каждой клеточкой тела, которое начинает гореть от его прикосновений. Сегодня Макс не спешит: растягивает своё удовольствие и мучает меня. Впиваюсь зубами в его плечо, потому что уже ни думать, ни дышать нормально не могу. В голове столько свободного места, словно память стёрли, расчистив место для новых воспоминаний. Но это длится ровно до тех пор, пока в голове не взрывается разноцветный калейдоскоп.
Мой крик с его именем Макс глушит поцелуем, потому что в этом доме мы не одни, а сдерживать эмоции я не умею.
— Если бы я знал, что быть твоим мужем так охренительно — женился бы ещё после той ночи в клубе, — рвано дышит Макс, падая рядом.
Перед тем, как ответить, пытаюсь отдышаться, а потом переползаю на мужа и устраиваюсь у него на груди.
— Тогда ты явно не о свадьбе думал.
Макс тяжело вздыхает.
— Прости.
Поднимаю голову и с улыбкой целую его чуть припухшие мягкие губы.
— Ни за что.
На губах мужа расползается плотоядная улыбка.
— Уверен, что смогу выбить себе индульгенцию, — мурлычет он, укладывая горячие ладони на мои бёдра, которые медленно ползут вверх.
Зажмуриваюсь, потому что в последнее время стала очень любить те моменты, когда Макс меня дразнит.
— Макс? — шепчу в его губы.
— Да, детка? — так же тихо отзывается он.
Это напоминает мне ту ночь, когда он впервые привёз меня к себе домой, но в этот раз я собираюсь сказать не «Спасибо».
— Я люблю тебя.
Он улыбается так искренне, что у меня замирает сердце.
— И я тебя люблю.
Просыпаюсь как всегда ни свет ни заря; бросаю взгляд на телефон и понимаю, что спала от силы два часа — у СуперМакса никак не желала садиться батарейка. Поворачиваю голову на соседнюю подушку, на которой сопит любимый и просто залипаю на его расслабленное лицо — сейчас, без своих колючек, он совершенно не похож на того Макса, которого видно днём. Этот Макс открытый, мягкий, добрый…
— Будешь так пристально смотреть, и я устрою тебе ещё один заход, — хриплым ото сна голосом произносит он.
А нет, краснеть я не разучилась…
Забираюсь на его широкую спину и сворачиваюсь калачиком, поглаживая парня по волосам, и не замечаю, как засыпаю снова.
Пожалуй, это единственный раз в моей жизни, когда я проспала — раньше организм жил на инстинктах, постоянно ждал удара или других неприятностей, а теперь расслабился и успокоился. Открываю всё ещё сонные глаза; на соседней подушке — никого. Бросаю взгляд в окно, за которым маячат тяжёлые серые тучи.
— Совсем как глаза у Макса, — бормочу сама себе.
— Я знал, что на них ты тоже запала, — слышу за спиной насмешливый голос.
Переворачиваюсь лицом к Максу и замираю от удивления: он сидит на диване, полностью одетый, и держит в руках красную розу на длинной ножке.
— И давно ты там сидишь? — хрипло спрашиваю: от растерянности резко пропал голос.
— Полчаса, — отвечает парень, поднимается на ноги и подходит к постели. — Ты так сладко спала, детка, что мой мозг просто завис.
Пока он усаживается на край кровати, я перевожу взгляд на цветок и понимаю, что на стебле нет ни листьев, ни колючек.
Хотя буквально полчаса назад они там точно были.
— Ты обломал у розы шипы? — От удивления голос взлетает на две октавы.
— Так она не сможет сделать тебе больно, — кивает парень.
После каждого очередного поступка Макса я задаюсь вопросом, существует ли в этой жизни большее проявление любви, и каждый раз ему вновь удаётся меня поразить.
Причём в самое сердце.
— Макс… — выдыхаю, потому что горло сдавило от спазма.
Он притягивает меня к себе и крепко обнимает.
— Знаю, детка.
Мы сидим так минут десять, а после он отодвигается, и в его глазах я вновь вижу огонёк.
— Хочу свой завтрак, полагающийся мне по закону, — ухмыляется он.
Закатываю глаза к потолку.
— Как много у тебя желаний… — бурчу в ответ.
— Да, и большинство из них прописано в Уголовном кодексе, — наиграно серьёзно кивает парень.
Заворачиваюсь в простынь, которая за ночь сбилась комком, и сползаю с кровати.
— Откуда столько скромности? — скалит Макс свою волчью пасть. — Чего я у тебя не видел?
Вновь краснею — ко всем его фразочкам всё равно не привыкну. Видя мою реакцию, Макс ухмыляется ещё сильнее, наслаждаясь своим превосходством и, возможно, раскованностью. При виде его довольной физиономии в голове что-то щёлкает, и я отпускаю края простыни, которая шмякается мне под ноги. Вся весёлость с лица мужа вмиг улетучивается; вместо этого я с удовольствием отмечаю закаляющуюся сталь в его голодном взгляде.
Довольная тем, что смогла его усмирить и явно удивила, прихватываю свои вещи и топаю в душ — на этот раз лишь слегка прикрыв дверь. И Макс ведётся на призыв, потому что едва я ступаю под горячие струи, как на мою талию опускаются его руки, которые кажутся мне даже жарче температуры воды. Поворачиваюсь к нему и с удивлением обнаруживаю, что муж по-прежнему одет, и теперь мокрая футболка плотно облепила его тело. Но вопреки моим ожиданиям Макс не делает ни одной попытки меня подразнить или соблазнить; просто прижимается своим лбом к моему и позволяет струям воды окончательно промочить его одежду. Обнимаю его за плечи так сильно, как только могу, потому я нуждаюсь в нём не меньше, чем он во мне. Мы просто молча стоим, потому что нам не нужны слова, чтобы разговаривать: мы и так чувствуем всё, что каждый из нас хочет сказать.
— Завтрак, Макс, — бормочу я.
Но вместо того, чтобы вытолкать его из ванной, тянусь к желанным губам, как наркоман тянется за очередной дозой. Руки парня стискивают меня с такой силой, что ещё чуть-чуть — и треснут рёбра, но я совершенно не возражаю.