Видел ли я такое раньше? Возможно, но не в таких невероятных проявлениях.
Я уже сомневаюсь в том, признак ли это ума, или, блять, абсолютной безмозглости.
Дикое желание выяснить это прямо сейчас заставляет перевести взгляд на опустевшую дорожку.
Сжав зубы, пихаю пальцы в карманы джинсов.
— Кхм… — подает голос Чернышов. — Я так понимаю, зеленый давно горит. Мишань, топай. — положив ладонь на шею сына, подталкивает его вперед.
— Где зеленый горит? — пацан крутит головой.
На лбу моей сестры складка, размером с палец. Лицо Романова обманчиво безмятежно.
— А что, Миллеры здесь? — интересуется у именинника Ольга Чернышова.
— Да, — отвечает тот спокойно, встречая ее взгляд.
Пилят друг друга взглядами, что очень смахивает на телепатический обмен информацией.
Тяну в себя еловые запахи, переводя глаза на небо.
— Ясно, — бросает Ольга. — Пошли, Мишань.
Шелест ног по дорожке.
— Ты идешь? — слышу голос сестры.
— Нет, — прикрыв глаза, разминаю шею. — Шнурок развязался.
— Ммм… — тянет.
— Пошли, — бормочет ее муж. — Я есть хочу.
Мне самая дорога́ следом за ними, но желания налаживать связи подохло еще полчаса назад. В этом элитном обществе я гость и не ко двору во всех смыслах. Дело в деньгах, и не только. Очевидно, у моего бизнеса путь будет тернистым, как у гребаного канатоходца. Весь мой жизненный путь так и выглядит, зато, сука, не скучно. В пятнадцать мы с Любой выжили в аварии, оставшись сиротами. В отличие от нее, тот день я помню досконально. И как ее, пятилетнюю, из машины доставал тоже. Может у меня тогда мозги повредились, а я и не заметил?
Открыв глаза, осматриваю опустевший периметр.
Развернувшись на пятках, сворачиваю на пустую дорожку, которая ведет черт знает куда, петляя между деревьями. Дойдя до развилки, чешу бровь и кладу на пояс руки, проводя логический анализ ситуации.
Большинство людей на развилках по наитию тянет вправо, но это у большинства. Есть еще меньшинство, у которого наитий с отбитым компасом. Свернув налево, выхожу на аналогичную дорожку, по пути не встречая ни одной души. Через тридцать метров понимаю, что уже был здесь сегодня. Между деревьев виднеется песочный пляж и темная поверхность озера.
Остановившись на кромке, вижу одинокую фигуру у воды. Опустив глаза на дорожку, вижу брошенные как попало белые женские туфли. Изящные до умопомрачения.
Шагаю на песок с четким желанием закрыть для себя один-единственный вопрос — нужно ли мне все это, или пора возвращаться в город, где у меня есть гарантированное место в постели у Ренаты. Женщины, которая умеет быть ласковой, хоть и не получает от меня того же взамен. На минуту мне показалось, что я не безнадежен и способен на большее, но теперь уже ни хрена ни в чем не уверен.
Кроссовки утопают в песке, делая мои шаги беззвучными.
Над лесом розовая полоска заката, но от романтики я сейчас далек. Когда пытаешься разгадать загадку, думать нужно головой, а не членом, правда рядом с этой женщиной думаю я через преодоление.
Обняв руками загорелые узкие плечи, она смотрит вдаль, забравшись по щиколотку в воду.
Приближаясь, следую глазами мимо плавных лопаток вдоль тонкой линии ее позвоночника, которая убегает под платье где-то в середине гладкой спины. Ее кожа чертовски загорелая, и покрой платья с тонкими бретельками демонстрирует полное отсутствие каких-либо следов от купальника. И спереди, и сзади. Он есть только в зоне ее кружевных крошечных трусов. Узкая полоска внизу живота и спины, прямо под оглушительно будоражащими ямочками. То, что я наблюдал сегодня утром. Как это стало возможным, сейчас я просто не хочу гадать. Уверен, ответ мне либо очень понравится, либо наоборот.
Долго оставаться незамеченным не выходит. Я к этому и не стремился.
Уловив движение, Маргарита поворачивает голову, бросая на меня взгляд поверх плеча.
С забранными в хвост волосами она выглядит хрупкой, и это не оставляет меня равнодушным. Нет. Это точит сильнее, чем вызов в колдовских черных глазах.
Судя по всему, запас пороха у нее бесконечный, потому что ей требуется пара секунд для того, чтобы прийти в состояние полной боевой готовности — надменно и насмешливо вскинуть подбородок.
Нестандартная ситуация — это то, что нужно, чтобы заставить человека творить глупости. Являть истинные лица, порой даже истинные голоса.
Теперь я хочу знать, кто такая Маргарита Айтматова, и, чертовски надеюсь, что ответ мне понравится.
— Нудистский пляж на той стороне, — бросает, отвернувшись.
Оставив между нами пространство в ширину своего шага, останавливаюсь за ее спиной. Босая, она ниже меня на голову, хотя роста у нее хватает, чтобы тело выглядело сногсшибательно.
— Я не нудист, — парирую коряво.
— Ну, да. Не положено?
— Вроде того.
— С тобой весело, — фыркает.
Сложив на груди руки, смотрю на ее затылок. Обычно людей нервирует присутствие за спиной другого человека, даже близкого, но сдаваться Марго не собирается. Поведя плечом, продолжает упорно смотреть вперед.
— Кто такой М.А.? — интересуюсь инициалами художника-философа, который явно знает о моем городе больше меня, раз умудрился передать обычные вещи в такой необычной форме.
Чуть повернув голову, Марго демонстрирует мне свой профиль с ровной линией носа и очертаниями пухлых розовых губ.
— Это запишут в протокол?
— Я сегодня не на службе.
— Хм… — дует губы.
То, что флер беззаботной красотки — ее второе я, мне давно понятно. Не могу не согласиться с тем, что ей идет. Я не встречал ни одной женщины, которой бы это шло также, но от этой мне вдруг хочется большего.
Терпеливо жду, глядя на мокрый песок под ее босыми ногами.
Я не настроен на флирт. В моей природе подобный ген отсутствует. Если это значит, что я скучный, так тому и быть.
Снова отвернувшись, Марго молчит пару секунд, после чего ровно отвечает:
— Максим Айтматов. Подсказки нужны?
Что ж. Одной загадкой меньше.
— Нет, — говорю я.
— Он любит рисовать море и цветы, — так же ровно продолжает Марго. — цветы особенно. Слава богу, ему хватило тормозов, чтобы не назвать меня Розой.
— Он не промахнулся, — отдаю должное ее отцу.
— О, неужели комплимент? — бросает с насмешкой. — Не ожидала.
— Может, ты в принципе ждала кого-то другого? — перехожу в атаку, поднимая на нее глаза.
Развернувшись, она смотрит в мое лицо, сощурив глаза.
— Кого, например? — обдает меня холодом.
Мы оба знаем, о ком я говорю.
— Я не совсем разобрался, как у вас тут все устроено, — поясняю спокойно. — Но с виду на тихий омут не тянет.
— Говорите загадками, капитан, — делает ко мне шаг. — Выражайтесь яснее. Кого же я тут ждала?
— Надеюсь, что никого.
— О, правда? Может, я ждала любовника? — бросает с вызовом. — А может, их у меня куча?
Я так не думаю. Алый злой румянец на ее щеках тому подтверждение. Он следствие задетой гордости, потому что именно так о ней все и думают — красивая содержанка. Аналогичным образом я рассудил и сам, когда увидел ее впервые.
Это все, что я хотел узнать. Осталось только затоптать разгорающийся пожар, пока он не подпалил мне пятки.
— Хотите стать в очередь? — фальшиво улыбается.
— Не люблю очереди.
— Тогда, до свидания, — машет рукой, намекая на то, что уйти должен я, а не она.
Черт.
Она потрясающая.
Блять.
— Извини, — говорю убедительно, глядя в ее горящие обидой глаза. — Я забираю свои слова назад.
— Господи… — шепчет, опуская подведенный идеальными стрелками веки. — Ладно… — рванув в сторону, выскакивает из воды. — Черт с тобой…
Взбивая песок, несется к дорожке.
Догоняю в два шага и ловлю ее плечо, разворачивая к себе.
— Я прошу прощения, — повторяю хрипло.
— От-ва-ли. — цедит мне в лицо, толкая в грудь ладонью.
— Рита…
— Отпусти, — вырывает локоть.
Шагнув за ней, наклоняюсь и обнимаю рукой тонкую талию.
Под возмущенный вскрик вжимаю в себя напряженное тело, второй рукой накрывая ее затылок.
Впервые в жизни я ее касаюсь, и если мне придется за это извиняться, то это будет крушением гребаного Титаника.
Сминаю ее губы своими, и по моему члену проходит электрический разряд.
Втягиваю носом запах ее духов вместе с воздухом, на секунду стопоря любую атаку.
У нее настолько охеренные губы, что мне нужно, блять, прийти в себя.
Тело в моих руках вздрагивает, мягкая грудь упирается в мою, острые ноготки впиваются в плечи, но все это меркнет, когда Маргарита позволяет моему языку раздвинуть свои губы.
— Ммм…
Со звездами в глазах проваливаюсь в нее языком, игнорируя звонкое столкновение наших зубов. Через рубашку чувствую сносящий крышу укол ее возбужденных сосков. Уже со второй попытки я беру ее рот своим без любых проблем, так глубоко, что меня шатает.
Разжав руки, выпускаю ее на волю, чувствуя на языке шампанское и вкус своей женщины.
Марго отскакивает от меня, приоткрыв чуть покрасневшие губы.
Взбешенная, возбужденная и настоящая.
Возбуждение тормозит все мои реакции. Кроме дикого сексуального голода я вообще ни хрена не чувствую.
Ее грудь поднимается и опадает. Крылья ровного точеного носа трепещут, втягивая и выталкивая воздух. Рука взмывает вверх, и мою щеку обжигает звонкая пощечина.
Принимаю ее смиренно, глядя исподлобья.
Развернувшись, Маргарита возобновляет путь. Увязая в песке, несется к дорожке.
С рваным выдохом провожу ладонью по волосам, наблюдая за этим бегством, от которого мое нутро колбасит.
— Пффф… — наблюдая за тем, как она добирается до своих туфель, принимаюсь ходить туда-сюда, положив на пояс руки.
Молча наблюдаю за тем, как, замерев на дорожке, она чертыхается, повернувшись ко мне спиной и запрокинув вверх лицо.
Просто жду, сверля ее спину глазами.
Расхаживая взад и вперед, тру ладонью вспотевший затылок и пытаюсь успокоить дыхание.