Поспешив избавиться от слез, пока никто не увидел, я заметила на себе пристальный взгляд Билла. Он стоял метрах в десяти от меня и, чуть склонив голову, смотрел в прореху, образовавшуюся между несколькими людьми. Выражение его глаз мне не понравилось. Оно было слишком настырным и странным для человека, которому я должна быть безразлична.
К моему удивлению, старший Хартингтон произнес очень хорошую и трогательную речь. Оказывается, Брюс был знаком с Дартом в далекие времена, когда был еще очень молод и только начинал интересоваться Формулой-1, не подозревая, что посвятит этому всю свою жизнь. Их познакомил отец Брюса, ныне тоже покойный.
Я ожидала, что мероприятие превратится в молчаливый траур, где запрещены улыбки и шутки, но сильно ошибалась. Когда речи кончились, люди не стали никуда расходиться – они выпивали, общались и даже смеялись. Кто-то медленно танцевал под живую музыку, это удивило меня больше всего. Я спросила гонщиков, почему все именно так.
– Понимаешь, это не поминки, – объяснил мне Саймон, – а вечер памяти. Дарта не стало тридцать три года назад. Мир не может скорбеть вечно, кто бы там ни был. Такова правда жизни, и все признают ее главенство над смертью. Мы здесь, и мы живы, и Хауэлл жив, пока мы помним о нем, не так ли? Но впадать в уныние никто не собирается. В этом весь смысл. Понимаешь?
– Не совсем, – призналась я.
– Нельзя горевать вечно. Запрещено законами природы. Дарт хотел бы видеть нас счастливыми. Но это не отменяет того, что мы сожалеем о его отсутствии.
Кажется, я начинала понимать. Вечное торжество жизни над смертью, начала над концом. Эвелина со своим любимым уроборосом сейчас разгулялась бы.
– Пойду, принесу всем еще выпить, – подмигнул Гектор. Наконец-то он был таким же, как прежде. – Подожди меня здесь. Ребята, оставляю вам самое ценное, что у меня есть.
– Так точно, сэр. Не украдем.
– Ну, это ты за себя говори…
Соулрайд сделал пару шагов от нас и сразу потерялся за спинами броуновского движения людей.
– Ну как тебе все это? – сразу же спросил Тревор.
– Необычно, – призналась я. – И… слишком искренне для меня, пожалуй. Не привыкла я, чтобы вокруг было так много людей, открытых друг другу на все сто.
– Именно, сестренка. На все сто. Это и есть то, что мы называем Гранж Пул Драйв.
– Да. Теперь я это понимаю как нельзя лучше.
– Взгляните-ка, и Гинзли здесь. Я слышал, Гектор недавно разбил морду Патрику? С удовольствием повторил бы его достижение, но здесь сегодня – территория нейтралитета.
– Правда?
– Да. Любой конфликт будет расцениваться как неуважение к памяти Дарта. Таковы правила, – Тревор пожал широкими плечами.
Гвен выглядела неотразимо, а взгляды Патрика пугали, хоть я и понимала, что сейчас он мне ничего не сделает.
– Ставлю свою голову, что их раздражает, что ты встречаешься с Гектором, а не с Биллом, – почесав кончик носа, заявил Саймон, и Тревор тут же усмехнулся.
– Тут и спорить нечего, это само собой.
– О чем это вы говорите?
– Проще простого. Ты нравилась либо все еще нравишься Биллу, и Хартингтоны очень недовольны, что ты выбрала не их любимого сынка, а его главного врага. Перед таким важным чемпионатом любые межличностные отношения играют важную роль. Билл бесится, а это делает его нервным, то есть уязвимым, следовательно, понижает шансы на победу. С Гектором все наоборот. У него в отношениях все отлично (или я чего-то не знаю?), он любит, его любят, ему спокойно, на душе равновесие, то есть шансы выиграть кубок – в разы выше.
– Кстати, вон и кубок.
Я коротко обернулась, но вновь наткнулась на недоброжелательные взгляды, мгновение назад скользящие по моей спине.
– Все это логично, – кивнула я и поежилась.
– Вон как они тебя глазами пожирают, Хартингтоны. Уже строят планы.
– Очень на них похоже, – подтвердил Тревор.
– Какие планы?
– Фрай, ты же умная девочка. Смекни. Если твое сердце не лежит к Биллу, что может его осчастливить?
Я задумалась.
– Мое расставание с Гектором?
– Именно.
– Но это смешно.
– Судя по всему, они так не думают. Хартингтонов не любят в том числе и за то, что они жуткие интриганы. Соулрайд рассказывал тебе о махинациях, которые они устраивали? Ну вот. Сейчас они собираются поставить большие деньги на Билла. Ты думаешь, почему он ходит и на каждом углу кричит, что выиграет кубок в этом году? Создает иллюзию, так сказать. А остальные оплетают город сетью сплетен и интриг. Это старая схема, чтобы выдать желаемое за действительное. Им нужна эта победа, потому они постараются расстроить ваши отношения.
Льется горючая кровь
– Как, например?..
– Не знаю, Сара. Точнее, могу себе представить, но лучше просто быть начеку. Все это слишком очевидно, чтобы не обратить внимания.
– Что-то вроде поддельных фотографий или видеосъемки, – добавил Тревор, увидев мое замешательство. – Слухов о том, что Гектор изменяет тебе. Или ты ему. Ну и все в таком духе.
Я мгновенно вспомнила о Грейс. А может, она тоже заслана? Может быть, ее подкупили?..
– Вы… стыдно спрашивать. Вы знаете что-нибудь о Грейс? Помните вечеринку на Перл-Лейк-Роуд?.. Гектор тогда провел ночь с нею и еще одной девушкой.
– Припоминаю, – ответил Саймон, но насторожился, очевидно, чтобы не сболтнуть лишнего. Мне это не понравилось, и я тоже решила не раскрывать всех карт.
– Я слышала, что они были парой. Гектор и она. До того, как я приехала в Уотербери.
– От кого ты это слышала?
– А в чем разница, от кого? Я же спрашиваю, что знаете лично вы.
– Я думаю, тебе лучше поговорить об этом с Гектором… Кстати, что-то его долго нет.
Так, подумала я. Значит, и правда дружки Гектора не хотят сболтнуть лишнего и переводят тему. Следовательно, есть вещи, которые мне не положено знать. Либо я могу узнавать их лишь частично. Дозированно. Все это начинало мне сильно не нравиться, но что делать с этими тайнами и переглядываниями испуганных гонщиков, я не знала. А потому прикинулась дурочкой – самый оптимальный ход в любой жизненной ситуации.
– Что бы там ни было, она всего лишь его бывшая, верно? – улыбнулась я, и мужчины с облегчением растянули губы, одобряя мою позицию. – Ревновать к бывшим девушкам крайне глупо.
– А ты у нас вовсе не глупая, Сара. Знаешь, это одна из причин, по которой Гранж Пул Драйв «пустил тебя на свою трассу». Именно поэтому ты здесь сейчас.
Они пускали пыль в глаза, чтобы отвлечь мое внимание от основного вопроса. Но я действительно не так глупа, чтобы всего этого не заметить. Они даже не представляют, насколько правы.
– И правда, Гектора давно нет. Пойду поищу его. Не скучайте, ребята.
Я помахала им ручкой и отправилась туда, где разливали алкоголь. Играла спокойная музыка, кто-то танцевал, остальные просто общались. Женщины в изысканных платьях заставили меня понервничать, пока я не вспомнила, что сегодня тоже натянула платье. В голове теснилось столько догадок и предположений, что мыслям о собственном внешнем виде там явно не было места. Собственно, мало когда им там есть место в принципе, если дело касается меня.
Я с максимальной осторожностью пробиралась сквозь все еще плотную толпу, стараясь трезво осмыслить услышанное тогда от Грейс и Билла, сейчас – от Саймона и Тревора, вообще – от многих людей, каждый из которых говорил что-то свое, не вполне складывающееся с остальной картиной. А может, я просто не имею достаточно элементов пазла, чтобы рассмотреть общие линии изображения?
Одно я знала точно: я без ума от Соулрайда, черт бы его побрал. И если выяснится что-то… если выяснится нечто настолько неприятное, о чем мне сейчас трудно и подумать, мне придется навсегда покинуть Уотербери, который я так полюбила. И это будет даже больнее, чем все остальное.
В подобных тонах и текли мои мысли, пока некто в толпе не задел меня плечом, а сразу после, довольно нагло, схватил меня чуть выше локтя и не позволил продвигаться дальше.
Не то что бы я удивилась, увидев перед собой вытянутое и гладкое лицо с пухлыми губами, которые невозможно перепутать с чьими-то другими. В тот вечер они у него матово блестели, отражая яркий холодно-желтый свет музейных ламп.
– Сара.
– Билл…
Парень прищурил светлые глаза, осматривая меня и по-прежнему стискивая руку.
– Отлично выглядишь.
Сам он был в дорогом костюме, ведь отпрыск Хартингтонов может себе позволить хорошо одеваться. Рубашка и брюки сидели идеально, но я ничего не сказала в ответ. Это может быть странным, но мне не хотелось высвободиться. В сложившихся обстоятельствах любая информация не будет лишней. Тем более, пока Гектора нет рядом. Кто расскажет нам больше правды, кроме врагов, верно? А Билл не умеет держать язык за зубами, особенно рядом со мной.
– Так что же это ты тут делаешь? – спросил младший Хартингтон с интонацией, которая не предвещала ничего хорошего.
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе здесь не место, Фрай. И всем это ясно. Твои лицемерные слезы не способны убедить хоть кого-то в этом зале, будто приезжая потаскушка вдруг прониклась такой любовью к Гранж Пул Драйв, что плачет из-за смерти малоизвестного ей человека. Последний идиот поверит твоим фальшивым эмоциям. Ты так тронута, тебе так грустно! О, бедный Дарт! Как же так? Безвременная кончина, великий человек! – Билл почти перешел на шипение, обличая меня в злостном притворстве. – Мне противны твои наигранные слезы, всему Уотербери они противны. Тебе бы лучше выметаться отсюда, неужели ты этого сама не чувствуешь?
– Пошел ты нахуй, Билл, – негромко отозвалась я, не собираясь ни в чем оправдываться.
Хартингтон засмеялся, тоже негромко, чтобы не нарушать этикет, и сильнее сжал мою руку.
– Твоя грубость всегда заводила меня, Фрай. Ну что, не уходишь?
– Проваливай сам. И держись от меня подальше.
– Боюсь, все будет не так, как тебе хочется. Идем-ка, потанцуем, а то люди уже косятся на нас.