Кое-что да значит, но он был такой милый в этих очках!
– Кажется, я мало что знаю о твоей работе, – сказала я, надеясь, что разговор о профессии ослабит узел напряжения в шее.
– Я руковожу фронт-офисом компании, занимающейся уборкой индустриальных помещений. Небольшая фирма на западной стороне.
Узел не шелохнулся. Почему-то сложилось ошибочное впечатление, что Джереми был IT-менеджером в большой компании в центре города. Я поудобнее перехватила руль.
Значит, мы разные. Ну и подумаешь! На свете много таких пар, где супруги совершенно разные. Арнольд Шварценеггер и Мария Шрайвер. Джеймс Калвилл и Мэри Маталин. Гомер и Мардж. Может, мы и не доживем до серебряной свадьбы, но на второе свидание нас наверняка хватит.
Подъехав к его дому под конец вечера, я убрала правую руку с руля и как бы невзначай опустила на сиденье между нами.
– В понедельник вечером идет польский фильм, который получил потрясные рецензии. Хочешь пойти? – спросил он.
Я закивала с энтузиазмом йоркширского терьера. Джереми легонько пожал мой локоть, выходя из машины – не самым целомудренным пожатием.
Второе свидание, да! Я победно вскинула кулак. Разворачивая машину, чтобы ехать домой, я наехала на бордюр. Машина дернулась, и от этого рывка хрустнула шея и вылетела из держателя бутылка с водой, но я почти не ощутила этого. Радость граничила с истерикой.
– Расскажи-ка мне об этом Джереми, – попросила Клэр следующим вечером за ужином. Она подперла щеку ладонью и слушала, пока я рассказывала, как устроила ему экскурсию по детской Ландин. – Картошечка! – фыркнула она. – Мужчине детскую на первом свидании не показывают!
Но мне не было стыдно.
– Не волнуйся. Он ходит к Розену. Мне не нужно играть с ним в игры. Я могу быть самой собой.
Подруга скептически склонила голову.
– Звучит многообещающе. Это награда за то, что ты пошла во вторую группу!
Тем вечером я провела линию по центру листа бумаги. Больше никаких бессистемных романтических безумств. У меня терапия. Я начала с колонки «плюсов». Он, безусловно, умен. А кто, кроме умника, станет читать Фукидида ради удовольствия? Он не пьет, так что не станет пи́сать на меня посреди ночи. У него есть кошка, значит, умеет заботиться о другом существе. Очки, улыбка, умение внимательно слушать. Я все записала. Потом добавила самый большой плюс из всех: ходит к доктору Розену.
Встречаться с мужчиной, который ходит к психотерапевту, – любому психотерапевту – было для меня идеально.
Терапия делает человека более чувствительным и самоосознанным. Она дает инструменты для ориентирования в отношениях. Встречаться с мужчиной, который ходит к моему терапевту, было способом построить пуленепробиваемые отношения. В конце концов, я доверяла своему врачу. А главное, знала его работу. Я и была его работой. У нас с Джереми имелся не один акр общей почвы. У нас никогда не кончились бы темы для разговора. И бонусом: было бы бесплатное супружеское консультирование – мы бы ходили к одному терапевту в разное время с разными людьми.
Во время второго свидания мы сидели на комковатых креслах в переполненном кинотеатре «Музыкальная шкатулка», читая субтитры к какому-то польскому фильму о двух печальных людях, гуляющих по городскому парку. Джереми легонько толкнул меня локтем, когда я положила ногу на ногу.
– В группе это низззяя! – прошептал он, и оба рассмеялись. Он положил свою ладонь поверх моей, да так и оставил до конца фильма. Ее тепло и вес ощущались как чистое удовольствие.
На обратном пути к его дому мы жались друг к другу, исхлестанные ветром. И рассказывали о своих самых трудных предписаниях. Я щегольнула предписанием с «динамщицей» – и представить не могла, что буду кому-то рассказывать ее на втором свидании. Джереми сказал, что со своим самым трудным еще не справился. Когда я спросила, что это было, он отвел взгляд.
Через пару шагов сказал:
– Розен говорит, мне следует попросить бывшую девушку простить мне долг.
Джереми скривился и уставился на свои ноги.
В его гостиной стоял коричневый диван и такого же цвета кофейный столик. Письменный стол с компьютером он пристроил к окну в кухне, а ванная комната, пусть и не пахнущая дезинфектантом и не до конца очищенная от выпавших волос, показалась мне довольно чистой. Впечатлил его серебристый чайник и ассортимент разных чаев.
Пухлый полосатый кот оранжево-белой расцветки мурчал у его ног.
– Это мистер Буржуа.
– Его так зовут?
Он кивнул и улыбнулся.
– Что ж, если приглядеться к твоей книжной полке, не стоит удивляться.
Макиавелли, Сартр, Платон, Сократ, Хайдеггер, Кант. Самым легким чтивом там был св. Августин.
Я сбросила туфли и заявила Джереми, что терпеть не могу новую группу.
– Почему? – спросил он, садясь рядом на диван. Его колено коснулось моего.
– Там все на нервах и страстях. Все орут и жрут, потом рыдают и обнимаются. И Марни не в восторге от того, что я тоже там…
– Как думаешь, почему Розен привел тебя туда?
– Ну…
– Что?
– Он считает, это поможет мне раскрыться для отношений.
Я перевернула чашку, чтобы не показать, насколько мне стыдно об этом говорить.
Он взял меня за руку.
– Я тоже ненавидел вторую группу. Каждую секунду.
– Почему остался?
– Хотел посмотреть, что эти чувства означают, откуда берутся, – он пожал плечами. – И вот он я.
Сердце кинулось к краю реберной клетки.
Он подался ко мне.
– Не против, если я тебя поцелую?
Я почувствовала нараставшее в груди новое ощущение безопасности, граничившее с желанием. Кивнула, и наши губы встретились. Я ощутила вкус ромашкового чая, и когда Джереми положил руку мне на затылок, прильнула к нему и к тому шансу, который он предлагал. Вкуса мужских губ я по-настоящему не ощущала уже почти два года – с Эндрю была слишком занята диссоциацией, чтобы что-то почувствовать, а на парковке с Хавьером единственным, что я чувствовала, была моя собственная эмоциональная зависимость. Теперь, когда Джереми прикасался ко мне губами и языком и его эспаньолка щекотала губы, я почувствовала, как либидо пару раз заискрило, а потом занялось пламенем. Напряжение между ног было смесью удовольствия и боли, желания и муки, удовлетворения и голода. Я возвращалась к жизни.
Это было то, чего я ждала.
18
– Никаких секретов, – посоветовал доктор Розен, когда я пришла на группу с эпичной новостью, что побывала на двух свиданиях с Джереми. – Все, что происходит между вами и Джереми – в эмоциональном, романтическом, сексуальном плане, – несите каждый в свою группу.
– А еще в финансовом, – вставил Карлос, осведомленный о прежних проблемах Джереми.
Быстрый подсчет: мои две группы плюс две группы Джереми составляют вместе приблизительно двадцать человек, которые будут знать, что мы расплачивались за ужин каждый за себя, дали друг другу вторые ключи от своих квартир или занимались сексом во время моих месячных.
– Эй-эй! Погодите-ка! А разве еженедельный разбор полетов перед всеми, черт возьми, подряд не отнимет у отношений энергию?
– Моя рекомендация – никаких секретов, – повторил доктор Розен.
– Ваша рекомендация – отстой!
– А вашим способом получалось лучше?
На третьем свидании мы на пару часов взяли ко мне Ландин, дочку Марни, чтобы они с Пэтом могли пойти на праздничный ужин в честь годовщины. Пока малышка спала у меня на руках, Джереми заглядывал в шкафчики, рассматривал посуду Клэр и стоял на балконе, любуясь видом.
Когда Марни и Пэт забрали Ландин, я предложила Джереми присоединиться к Клэр и Стивену в баре на Белмонт-стрит и послушать живую музыку. Когда он согласился, я была даже несколько ошарашена. Неужели это действительно настолько просто? Все, что требовалось, – просто спросить?
– Хочешь собрать сумку, чтобы остаться у меня на ночь? – уточнил он.
Я не могла скрыть радости. И заметалась по комнате, запихивая в сумку лосьон для контактных линз и чистый свитер.
Бар пришелся Джереми не по нутру – этакая пещера, полная бывших членов студенческих братств и стареющих фанатов «Кабс», хлещущих напитки из пластиковых стаканчиков. Когда музыканты отыграли первый сет, Джереми шепнул, что готов уйти. Все тело задрожало. Я проезжала светофоры на красный свет и не останавливалась под знаками «стоп». Мне не терпелось вжаться собой в его тело.
Пока он кормил мистера Буржуа, я сидела на кровати. Когда опустился рядом, я прильнула к нему. Он прикоснулся губами к моим.
– Ты не против? – прошептал Джереми. Я кивнула и притянула его к себе. Прижалась всем телом, а он крепко обнимал меня, целуя все активнее и глубже.
Потом мягко отстранил меня и перевернулся на спину.
– Я не готов к сексу, – сказал он. Простое признание – пять слов, которых я никогда раньше не слышала ни от кого, включая себя. Это что, его предписание?
– Ладно, ничего страшного.
И действительно, страшного-то ничего.
Что мне было нужно, так это шанс ощутить близость.
Необязательно секс и совсем необязательно сегодня.
Как только он сказал, что секса не будет, тело еще больше расслабилось, растворяясь в постели, в этом моменте, в нем. Сегодня с поцелуев все началось и ими же закончится. Он подкатился и прижал меня к себе, тесно-тесно: грудь к груди, живот к животу, бедра к бедрам.
– Может, просто поспим? – предложил Джереми.
– Конечно.
Мы пристроились друг к другу, наше дыхание стало глубже.
– На тебе всегда столько одежды, когда ты спишь? – прошептал он мне в шею.
Я по-прежнему была в джинсах и футболке. Единственное, что я сняла, – это легкий шерстяной свитер.
– Да…
На самом деле я всегда спала в лифчике. С самого девятого класса, когда груди из пупырышков выперли аж до четвертого номера. Мне нравилось спать, когда груди были спеленуты, упакованы в косточки и кружева. Я снимала лифчик, когда занималась сексом с прежними любовниками, но перед сном снова надевала. Я никогда еще не была с мужчиной, который обратил бы на это внимание или захотел задать вопрос.