– …как и в Сирии, то, что начиналось как демократическая революция, перешло в криминальную вакханалию и сведение счетов всех со всеми. Армия была брошена против лагерей гастарбайтеров, их бомбили. Йеменские банды начали террор. Из государства Шама начали прибывать подготовленные террористы ИГ и исламские милиционеры. По сути, началась вой-на между армией и небольшой частью образованного класса и всем остальным городским населением, включая гастарбайтеров и прибывших религиозных фанатиков. Война закончилась поражением демократических сил, им пришлось покинуть страну, а кто-то из них был убит. После чего страна фактически распалась до состояния, которое было на полуострове до королевской власти Саудов. Племенные формирования, разграбив богатые оружейные арсеналы, привлекли на свою сторону выходцев из армейской среды, связанных с ними кровными узами, отказались выдавать их на расправу исламским боевикам и установили контроль над той территорией, которая, как они считали, принадлежала их племени. О серьезности ситуации говорит то, что у большинства племен в распоряжении оказались современные танки.
В то же самое время представители изгнанного из страны и вывезенного с нашей помощью королевского дома Саудов не оставляли своих попыток вернуться в страну и налаживали контакты с теми силами, которые остались в стране и обладали реальной властью. Им удалось создать нечто вроде совета племен, привлекая в него старейшин крупнейших племен, таких как Шаммар и Аназа. К этому времени прибывшие в Саудовскую Аравию с целью джихада люди из Шама, Омана, Йемена занимались откровенным грабежом. Особенно йеменские племена, которым было легко переправлять награбленное через несуществующую границу и которые считали, что Саудовская Аравия владеет частью территории, на которую они имеют право. Местным племенам не нравилось, что на их территории находятся люди из других племен и кланов, они грабят и пытаются взимать закят. Таким образом, при посредничестве обосновавшихся в Лондоне Саудов нам удалось создать некое подобие центрального правительства в Риаде и начать работу по вытеснению из страны исламистских бандформирований. Поскольку радикальный ислам был во многом скомпрометирован революцией и поведением так называемых исламских революционеров, у нас появилась надежда, что в будущем нам удастся пересобрать Саудовскую Аравию, и при этом она больше не будет выступать в роли основного спонсора агрессивного суннитского ислама. Однако выступление майора Мартина грозит сорвать весь этот процесс.
– Занимательная история, – сказал ПиЭм, – только я как-то связи не вижу. Как связано то, что вы только что рассказали, и то, что делает там майор Мартин?
– Минутку терпения, сэр. Еще до революции и Гражданской войны в США сауды заказали у американцев интегрированную систему безопасности нефтяных месторождений, сконцентрированных, как вы помните, в северо-восточной части страны. По степени насыщенности, управляемости, интегрированности она не имела аналогов в мире. Система объединила под одним управляющим механизмом четыре типа роботов – наземные вооруженные роботизированные платформы, воздушные вооруженные и разведывательные БПЛА, вооруженные беспилотные катера и подводные роботы, в том числе вооруженные. Все это управлялось из одного места, из оперативного зала, построенного в Абкейке, на их гигантском нефтеперерабатывающем заводе. Саудовский дом как чувствовал и заказывал систему с минимальным человеческим участием, с тем чтобы относительно небольшая группа обученных людей могла контролировать небольшую и принципиально важную для страны территорию.
– Тогда почему представители дома Саудов не воспользовались ею раньше? – спросил ПиЭм, хотя прекрасно знал ответ.
– Ваш предшественник, сэр, счел необходимым поддержать саудовскую демократическую революцию, о чем мы прямо заявили правительству в Риаде. Все, что мы сделали для них, – обеспечили коридор из страны силами нескольких ЧВК. Мы не хотели, чтобы в Саудовской Аравии произошло так же, как в Сирии, когда режим оказал слишком сильное сопротивление революционным переменам, чем вызвал превращение демократического протеста в катастрофическую исламскую революцию.
– Однако в Саудовской Аравии демократический протест все равно перерос в катастрофическую исламскую революцию, верно? – иронически заметил лорд Каррингтон.
– Да, сэр, – ответил директор разведслужбы, бросив на министра внутренних дел откровенно ненавидящий взгляд.
– Не время для пикировок, Гейб – ответил ПиЭм. – Получается, что мы в какой-то степени виноваты в том, что там произошло. А как насчет революционных властей? Они взяли под контроль месторождения?
– Нет, сэр. У них просто не было времени, чтобы разобраться с этим, страна начала распадаться, началось массированное применение смертельной силы в городах. А суннитские повстанцы тоже не спешили разобраться с месторождениями, потому что знали о наличии там шиитского большинства. Они тоже усвоили уроки Сирии, сэр, и не хотели, чтобы «Хезболла» ударила им в спину.
– Так что же – получается, что крупнейшие месторождения нефти… получается, ничьи?!
– Не совсем так, сэр. Мы признали новое коалиционное правительство Саудовской Аравии, сэр, с ним – Саудовскую Аравию в прежних границах. Они взяли под контроль месторождения, но при этом сама система контроля и защиты долгое время не обслуживалась или изначально имела какие-то потайные ходы, которые США оставляли для себя. Одним из них, по-видимому, и воспользовался майор Мартин.
– Что конкретно сделал майор Мартин? Он контролирует систему или нет?
– Вероятно, да, сэр.
– Каким именно образом? То место, где он находится, не похоже на Абкейк.
Директор MI6 молчал.
– Ради бога, мы опять во что-то вляпались? – не выдержал ПиЭм.
– Нет, сэр. Просто собираюсь с мыслями. Как вы знаете, после начала боевых действий на территории США началась реализация оперативного плана, известного как «Блу», голубой. В рамках этого плана мы разыскивали наиболее ценные американские научные и предпринимательские активы и предлагали им переехать на территорию Соединенного Королевства, где им будет комфортно и им будут рады. Часть из них так и поступила. В числе прочего нам удалось заполучить данные о совместных программах Google и BAE, совместного британо-американского предприятия по технологиям дистанционного управления боевыми системами…
Директор MI6 снова замолчал.
– Ради бога, мы не в театре, – снова не выдержал ПиЭм, – просто скажите как есть.
– Да, сэр. Оказывается, был и резервный пункт управления, он был замаскирован под недостроенный кондоминиум в песках. И что хуже всего – он имеет приоритет перед основным. То есть если вы захватываете резервный пункт управления, то его команды имеют приоритет перед основным, и это никак не изменить. Это американцы придумали на случай, если известный всем и объявленный пункт управления в Абкейке будет захвачен террористами или… в ходе военного мятежа или иных беспорядков, сэр.
– Но о том, что кто-то может захватить резервный пункт управления, американцы не подумали, верно?
– Да, сэр…
Персидский заливТанкер «Yellow Sea»20 июня 2031 года
Как я и обещал, учеба закончилась. Начались боевые будни.
Вертолетом – это был «Ми-17» – нас перебросили на формирующуюся танкерную колонну. Мы должны были ее охранять на всем пути прохождения через Персидский залив. В районе Суэцкого канала мы ее сдадим под проводку сменщикам, а дальше у нас будут миссии в Адене и над Оманом…
Старый, еще не скоростной, «Ми-17» летел неторопливо и был полон под завязку. Двадцать с лишним человек со снаряжением для антипиратских миссий, то есть пополам автоматы и снайперские винтовки ДМР, в основном те самые румынские «ПСЛ», короткие, со складным прикладом. Мест всем не хватало, поэтому нас, как новичков, посадили на пол, хорошо, что у нас были с собой мешки, на которых можно было посидеть. Хвостовой люк откинут, там пулеметчик у пулемета и лебедка для сброса. Все по-взрослому…
Я понял, что я полный идиот, если взял набор для тригана с собой, теперь таскай с собой здоровенный, тяжеленный «Вепрь-12». Но делать нечего – не бросать же. Я уже понял: что бросил, то пропало с концами. Придется всюду таскать с собой. Отправить бы в Москву самолетом… тоже хрен отправишь, хрен с пилотами договоришься, это тебе не деталь для автомобиля.
В общем, придется таскать.
Среди настоящих контракторов, которые летели с нами, все были русскоязычные. Или, по крайней мере, умели говорить по-русски. Это я уже понял: с тех пор как на рынке появились русские, произошел невидимый, тихий, но конкретный передел. Раньше у тех, кто нанимался, выхода не было – приходилось хоть на каком-то уровне знать английский. А в бою, когда каждая секунда на счету, раздумывать над командами на чужом языке и командовать самому, не будучи уверенным, правильно ли тебя понимают, – последнее дело. Так что все славяне и те, кто знал язык (а таких было неожиданно много даже на Востоке), пошли наниматься к русским, потому что так было проще.
Вообще, если брать языки, то сейчас на финишную прямую выходят три языка: английский, русский и китайский. Наверное, в Латинской Америке популярны испанский и португальский, а в Африке суахили, например, в Евразии есть и арабский, и урду, но все, кто хочет быть гражданином мира и чувствовать себя нормально в разных странах, должны учить один из этих трех языков. Причем именно в таком порядке. Китайский – на нем говорят миллиард с лишним человек, но сами китайцы, как ни странно, все больше и больше от него отходят. Китайский слишком сложный, он иероглифичен. Понять не могу, как, например, можно сделать клавиатуру компьютера под иероглифы. Из иероглифичности вытекает его бедность: у человека есть предел по запоминанию иероглифов, и предел этот… ну вот вы лично сколько можете запомнить картинок, обозначающих то или иное слово? Немного, верно? Есть пиджин, упрощенный вариант китайского, но и он сложен и одновременно с этим беден. Поэтому китайцы все учат чужие языки. По всему Китаю молодежь почти поголовно говорит на синглише – это искаженный вариант английского с китаизмами, помимо устной речи, у синглиша есть и письменность, основанная на латинском алфавите. Есть вариант синглиша, в котором большая часть слов китайская, но записываются они латинскими буквами, исходя из произношения того или иного иерогли