Жирный, с висящими щеками америкос подошел, оглядел меня поросячьими глазами. Его лоб был покрыт испариной, от толстого тела несло потом.
– Еще один комми? Очень хорошо, Джек. – Свинтус повернулся к вошедшему Дэниелсу. – Отличные результаты! Я сообщу о тебе в главный штаб.
– Да мне по хрен, Дамбо!
– Я сто раз просил не называть меня именем диснеевского слона!
Мне стянули руки ремнем, подтащили к группе связанных азиатов, среди которых я, к своему удивлению, обнаружил вполне себе европейского вида мужика с рязанской ряхой и небольшой бородой. Сквозь следы побоев и запекшуюся кровь явно проступал характерный нос картошкой. Лица трех азиатов также отсвечивали фингалами и кровоподтеками разной степени тяжести. Все с мрачным удивлением разглядывали меня и черную дыру на моей груди.
Пока командиры переругивались, я успел перекинуться с «Рязанью» парой слов.
– Чей будешь? – негромко первым спросил по-русски мужик. Как только догадался? Впрочем, у меня тоже вполне славянские черты лица. Широкий лоб, сильные скулы… Одет мужичок был в порванный камуфляж, но старых расцветок. Никакой «цифры».
– Мэйд ин ю-эс-эс-а, – ответил шепотом, откидываясь на стену.
– Да уж понял, что не за океаном делали. – Бородатый переглянулся с субтильным азиатом, чье лицо рассекало аж два шрама. Один шел через нос и губу, второй затронул лоб и бровь правого глаза.
– …Я найду эту херню! – настаивал тем временем Дэниелс, споря со Свином. – Жопой чую, рядом она где-то.
– Так давай еще раз поспрашиваем товарищей, – издевательски отвечал толстяк. – Выпотрошим их, и уже к ужину будем на базе. Пурпурное сердце тебе, премия – парням.
– Ты колоть их будешь до второго пришествия! Это же фанатики!
Я снова переключился на соседей.
– Звать тебя как? – «Рязань» напряг связанные руки.
– Зови Иваном. А тебя?
– Тоже.
– Тезка? Скажи-ка мне, Иван. – Я облизнул губы. Пить хотелось ужас как. – Какой сейчас год?
– О как тебя приложили! – покачал головой бородач, глядя на шишку на голове. – Шестьдесят седьмой.
– А точнее?
– Первое мая.
– День всех трудящихся?
– Точно, наш человек.
– А вьетнамцев как зовут? – тут я рисковал, но не слишком сильно. Все примерно уже было ясно.
– Это, – тезка кивнул в адрес азиата со шрамами, – Ле Куанг Чунг, а вон тот…
Имена второго и третьего вьетнамцев я узнать не успел. Джек Дэниелс, махнув рукой на Дамбо, увел пехотинцев. В пещере остались оба негра, что меня конвоировали, и толстяк. Последний, гнусно ухмыляясь, достал из ножен тесак а-ля Рембо и произнес по-английски:
– Игра очень простая. Я задаю вопросы. По очереди. Вы отвечаете. Кто не отвечает – тому я что-нибудь отрезаю.
Эту фразу он повторил на вьетнамском и, судя по глазам моих соседей, никаких иллюзий они не испытывали. Отрежет. Потом, пользуясь такой же книжечкой, как у капитана, спросил на корявом русском, кто мы и к какому подразделению принадлежим. Мы дружно молчали.
– Чтобы вы поняли, насколько я серьезен… – Дамбо схватил ближайшего вьетнамца и перехватил ему горло. На земляной пол хлынула кровь, азиат засучил ногами.
– Эй, майор! Это не по уставу! – К Дамбо подошли оба негра.
– Майор! – Я попытался привстать, но меня пихнули ногой обратно на землю. – Я вообще не при делах! Какой, млять, тайник?
Происходящее напоминало третьесортный боевик, и я ловил себя на каком-то двойственном ощущении: нереальности, несмотря ни на что, с одной стороны, и знакомой отстраненной собранности с другой.
– Какой?! – Дамбо отшвырнул вьетнамца, затем подошел ближе, поигрывая окровавленным ножом и напрочь игнорируя черных. Упавший азиат продолжал сучить ногами и хрипеть. – Какой, сука, тайник? С секретным оборудованием, что ваши дружки-китайцы сняли с самолета-разведчика, упавшего в «железном треугольнике»! Узкоглазых наши доблестные морпехи помножили на ноль, а вот техники при них не нашли. Вопрос! Где секретное оборудование?!
Свин схватил за нос второго вьетнамца, чье имя я так и не узнал, промяукал тому что-то. Дождавшись плевка, резким движением отрезал нос.
– Я вообще… турист!
На меня брызнула кровь из обрубка на лице вьетнамца, но тот даже не вскрикнул.
– Оооо! Для таких туристов, да еще со знанием английского, у нас есть специальное обслуживание.
Дамбо навалился на меня, прижав к полу, схватил за ухо:
– Ну, где тайник?
– Майор! – Негры мрачно смотрели на толстяка.
– Заткнитесь!
Я скосил взгляд на Ивана, тот за спиной шевелил руками. Моргнул мне. Предлагает тянуть время?
– Ладно, ладно! Я покажу!
– Так бы сразу! – Дамбо поднялся, равнодушно посмотрел на изуродованного окровавленного вьетнамца, достал из кобуры «кольт», выстрелил в голову. По ушам оглушительно ударило, нас опять забрызгало. Только теперь мозгами. Кисло запахло порохом.
– Но смотри, турист! Если наврал… Я тебе отрежу член и заставлю его съесть. – Майор кивнул черномазым, те подхватили меня под руки, вздернули на ноги. Пожалуй, это они зря.
Когда негры закинули автоматы за плечи, Иван начал действовать. Руки его вдруг оказались свободными; сильным ударом ребром ладони «Рязань» сломал гортань правому негру и тут же пробил в глаза левому растопыренными пальцами другой руки. В этот же момент Чунга прямо с места прыгнул на майора и толкнул того плечом под колени. Дамбо упал, но курок нажать успел. «Кольт» жахнул, Ивана откинуло назад. Оставшийся в живых ниггер с воем, держась за глаза, рванул к моему тезке, но тут уже не сплоховал я. Подставил подножку и, игнорируя заваливающееся тело, прыгнул к Дамбо, с силой приземлившись тому на голову. Под «джорданами» противно хрустнуло.
Чунга тем временем навалился на полуслепого негра, но тот легко откинул невесомого вьетнамца. Иван еще шевелился у стены. Шатаясь, джи-ай встал, нашарил упавший автомат.
– Ну же! – Я тоже пытался достать пистолет Дамбо. И сделать это стянутыми сзади руками было ни хрена не просто.
Вьетнамец еще раз попытался в стиле регби сбить негра с ног, бесполезно. Но это выиграло нам время.
Я нащупал наконец «кольт», лег на бок и начал стрелять, пытаясь хоть как-то прицелиться в этой опупительной позе. Сначала пули уходили в молоко, затем одна из них угодила америкосу в ногу. Тот с воплем упал на колени. Дальше я достал его в поясницу. Недобиток все сжимал М16, но снятый с предохранителя ствол уперся в пол.
Еще выстрел, еще… Все. Американец упал на своего дохлого сослуживца, несколько раз дернувшись в агонии. Всадив на всякий случай по несколько пуль в труп Дамбо и второго негра, я окончательно оглох.
– Проход! – прохрипел Иван, подползая ко мне. Я не услышал – понял по движению губ. Плечо у тезки было разворочено, из раны толчками вытекала кровь. Но это не помешало «Рязани» сначала перерезать ножом Дамбо ремень на моих руках, потом освободить Чунгу. Силен!
Я подхватил М16 и, уже слыша нарастающий топот ботинок в туннеле, упал на пол, а затем высадил полрожка в распахнутый зев прохода. Бил на расплав ствола. Рядом оказался вьетнамец, который вытащил гранаты из разгрузок на мертвых телах и принялся сноровисто закидывать их прямо через мою голову. Усики он разгибал с какой-то неимоверной скоростью.
Пожалуй, это сыграло решающую роль. Американцы начали стрелять, но с гранатами хрен поспоришь. Серия взрывов принесла на хвосте ударную волну и дикие крики. Пещеру заволокло пылью, но это не остановило Чунгу, который вбежал в проход и закинул туда еще несколько гранат. Стены снова тряхнуло, криков больше не было.
Я встал, потряс головой и подошел к бледному как мел Ивану. Пулевое ранение впечатляло. Криво перетянул парню плечо ремнем. Большая дыра, прямо как на моей майке. Ее я стянул, бросил в угол. Туда же пошли шорты, грязные «джорданы».
– Что ты делаешь? – Чунга успел вооружиться автоматом и даже нацепил разгрузку.
– Ты говоришь по-русски?
– Он и по-английски шпарит, – прохрипел Иван. – Туннель проверьте! Только аккуратно.
Я стянул штаны с одного негра, примерил ботинки второго. Подошли. Противно было? Сука, еще как. Но еще противнее бегать по джунглям с голой жопой. А в том, что придется пробежаться, я даже не сомневался.
Зеленая куртка и ремень с разгрузкой пришлись в самую пору. Путаясь под пристальным взглядом вьетнамца, вытащил из подсумка и переставил магазин на винтовке. Медленным шагом, пригибаясь и подсвечивая путь фонарем, мы вошли в туннель.
И вот тут моя отстраненность дала сбой. Меня замутило. Кишки в туннеле буквально висели по стенам. Там и здесь валялись обезображенные тела и их фрагменты, ботинки хлюпали в крови, как в болоте.
Джек был жив. Видимо, он шел последним, поэтому ему досталось меньше всех – всего лишь разворотило живот, осколками посекло голову. Я и узнал-то его, окровавленного, по крупной красной цифре один на шевроне. Дэниелс лежал, скрючившись и прижимая руками вываливающиеся из раны кишки, как бы пытаясь собрать их обратно.
Чунг приставил к голове капитана «кольт» толстяка, но я перехватил его руку.
– Подожди!
Дэниелс открыл глаза, посмотрел на меня.
– Хррр… фак…
– И тебе фак, – спокойно кивнул я. – Сколько ваших там, наверху?
– Да пошел ты… – Капитан попытался перевернуться на бок, застонал.
Чунг вернул Джека обратно в сидячее положение, наступил ботинком на кишки. Дэниелс заорал от боли.
– Товарищ спросил тебя – сколько солдат у северного входа? – Чунг говорил на достаточно чистом английском, слегка шепелявя.
– Горите в аду, ублюдки!
– Толку не будет. – Чунг пожал плечами и вопросительно на меня посмотрел: – Я соберу жетоны и оружие?
– Собирай. – Я захлюпал обратно. Сзади раздался выстрел.
Вернувшись в пещеру, мы заспешили. Распотрошили подсумки пехотинцев. Вооружившись найденными индивидуальными аптечками, сняли жгут с Ивана, тщательно забинтовали плечо. «Рязань» был бледный, краше в гроб кладут.
– Хорошо, что пуля насквозь прошла. – Я оглянулся и увидел, как Чунг закрывает глаза своим соотечественникам, собирает с них жетоны. Двигался вьетнамец стремительно, четко. Будто робот.