– Ну, товарищ, что говорит великий Мао по такому поводу? – радостно улыбаясь, я обратился к китайцу.
– То, что мыслимо, осуществимо, – с легкой запинкой ответил он.
– Вот, мудрый человек, плохого не скажет, – спрыгивая с подножки, согласился я. – Слушай, а это правда, что ваш Мао переплыл Янцзы в притопленной ванне, которую тянули его соратники?
Тут надо было видеть, что случилось с Хуэем. Он весь взвился, затараторил, размахивая руками. Его русский тут же стал совсем невнятным.
– Что это ты с ним сделал? – ткнул меня локтем Незлобин.
– Сломал случайно – видишь, как разоряется…
– А про Мао это правда?
– Хуэй его знает, – тихо, на ухо Вене ответил я. – В смысле не наш Хуэй, а вообще… Слышал слух, что старичок-то еще тот фокусник.
После того как китаец сто раз заверил нас в ошибочности представлений о Великом Кормчем – вот так, два раза с большой буквы, и успокоился, мы с Огоньком молчаливо приняли китайца в наш междусобойчик. Во-первых, пережитые совместно трудности объединяют. Ну и было немного совестно за то, что потоптались по святому для него.
В общем, допустили его до карты и принялись совещаться, что будем делать дальше. Быстро выяснилось, что Незлобин попросту пропустил нужный поворот с дороги. На самом деле она огибала эту лужу, а мы просто поперлись напрямик и застряли.
Глядя на спущенные колеса, Незлобин стал выяснять, что это я сделал. Оказалось, что, когда снижаешь в колесах давление, они плющатся, и чем больше снижаешь давление, тем сильнее. В результате машину можно заставить ехать, как танк на гусеницах. Не далеко и не быстро, но нам и этого хватило. Отойдя чуть назад по колее, мы втроем сравнили ширину отпечатка колес до и после и так же дружно повторно согласились с мудростью предков, ибо даже на глаз разница была раза в три.
Пока Незлобин с китайцем шарились по лесу, они выяснили, что за озером на видимом расстоянии джунгли резко расступаются и мы лишаемся прикрытия сверху. Значит, пора переключаться на ночные поездки. Становиться целью для всяких американских самолетных патрулей не хотелось никому. Но для начала надо найти какую-нибудь полянку, где отмыться от грязи и отдохнуть после таскания троса туда-сюда.
Велев загружаться грязнулям в кузов, чтобы не пачкать кабину, я завел грузовик, уже смело накачал колеса до положенного давления и, насвистывая что-то бравурное, принялся рулить во все увеличивающийся просвет между деревьями.
Полянка нашлась быстро, отмылись мы тоже мгновенно. И даже развели в ямке незаметный костерок. Попить чаю перед сном и перекусить сухопаем.
– Теперь держи ухо востро, – инструктировал я Незлобина на посту в первую смену. – До деревни уже близко. Если Хуэй что-то решит, то сделает это сейчас, ночью.
– Х** ему, – буркнул Незлобин. – Спи спокойно.
Ну я и лег. В сон провалился мгновенно и тут же меня разбудил Вениамин. Будто и не спал.
– Десять вечера, твоя очередь.
– Ложись, в час подниму. Как китаец?
– Дрыхнет.
Я походил по нашей стоянке, размялся. Пересобрал патроны в рожках автомата, попинал шины «Урала». Сильно он нас выручил сегодня. Меня все не оставляло ощущение следящего взгляда. Походу, китаец не спал, следил. И что делать?
А давай ему подыграем.
Я сел возле углей костра, сделал вид, что засыпаю. Начал кивать головой, даже всхрапнул несколько раз. Ждать пришлось долго.
Хуэй долго не решался, но потом все-таки тихонько поднялся и, к моему удивлению, шмыгнул не к мешкам с хабаром, а к котелку с водой, что мы накипятили залить во фляги. Что-то быстро туда сыпанул.
Вот пидорас! Отравить нас решил. Стоило китайцу повернуться к мешкам и наклониться, я тихонько встал, сделал один маленький шажок, другой. Резким движением впечатал приклад «калаша» в затылок урода.
Глава 17
Пощупав пульс, я убедился, что Хуэй не пошел по ***де. А то, кто их знает, этих шмакодявок, выращенных на рисе. Я где-то слышал, что, когда китайцам передавали самолеты, их пилотов приходилось специально откармливать, иначе они на форсаже сознание теряли.
Ладно, обошелся вроде без особого шума, Вениамина не разбудили, и я, не мудрствуя лукаво, связал китаезе руки и ноги куском веревки. Заткнул тряпкой рот.
Посмотрел на котелок с водой. Заставить бы живодера выпить то, что он туда намешал… Решив, что хорошего помаленьку, я выплеснул воду, тщательно оттер котелок песком, несколько раз промыл и заново поставил кипятиться. В конце концов, света от костерка не много, а мы сейчас вообще на машине разъезжать станем.
Наконец Хуэй зашевелился и, оценив обстановку, не стал дергаться.
– Ну чего, пособник американского империализма, очухался?
Китаеза что-то промычал.
– Правильно. Китай с СССР и Вьетнамом не воюет, а воюет США. Мы советские, тебе ничего плохого не сделали, а ты нас травить начал. Значит, ты китайский американец. Или американский китаец, хрен вас там разберешь. И молчи, а то Леонида разбудишь.
– Да меня уже разбудили, – из-за борта кузова показалась заспанная физия Огонька. – Чего, буянил?
– Сначала да, потом нет.
– В смысле со всякими приемчиками на тебя кинулся? Мужики рассказывали, что их там по Шаолиням обучают.
Незлобин осмотрел затылок китайца, озадаченно крякнул.
– «Калаш» кроет все их приемчики. Слышал анекдот на тему? – Меня слегка потряхивало и тянуло на хи-хи.
– Какой?
– Отправили как-то Василия Ивановича на Восток боевые искусства изучать. Возвращается он через год, и решили товарищи проверить, чему Василий Иванович научился. Оставили его одного в комнате и начали запускать к нему боевых китайцев по одному. Десять запустили – ни один не вернулся. Выходит Василий Иванович, вытирает окровавленную шашку о плечо и говорит:
– Ну, кто ж голой пяткой на шашку-то лезет!
Незлобин засмеялся, пнул лежащего китайца:
– А чего не пристрелил?
– Тебя будить не хотел, да и может пригодиться. Вот приедем мы в Ханой, сдадим мудака куда надо…
Я порылся в вещах Хуэя, нашел упаковку с каким-то белым порошком.
– И будет нам большая благодарность от руководства.
– Это вряд ли, ну да ладно. – Незлобин тяжело вздохнул. – Чего делать-то будем?
После разнообразных прикидок мы развязали китаезу и закрутили его колбаской в брезент. Ну, как в «Кавказской пленнице». Привязали к борту, чтобы не укатился, закидали разной рухлядью и поехали.
Мотыляться по ночным джунглям оказалось то еще занятие. Фары выхватывают только малюсенький кусок дороги, который не дает мозгу никакой информации о происходящем. Да еще всякие мошки, которых никто не замечал днем, ночью в свете фар представляются этакими хаотично появляющимися ниоткуда и улетающими в никуда точками.
Рулили, меняясь через пять часов, почти сутки. Деревню Лой Со проскочили не останавливаясь, а ну как там дружки узкоглазого обретаются? Еще пару поселков тоже прогазовали не глядя. Сделали несколько остановок для перекусить и выпускали китайца погулять и размяться. Китаец вел себя смирно и убежать не пытался, потому что прекрасно понимал, что от пули не убежишь и умирать уставшим глупо.
Вымотались до усрачки. Все это время на дороге никого, кроме нас, не было, поэтому мозг сразу и не сообразил, что впереди появилось что-то новое. В общем, посреди великого темного ничего где-то мы устроили классическую лобовуху: со всей дури, которую можно развить ночью по грязи, впилились в лоб мирно стоящему с выключенными фарами грузовику. Как ни странно, тоже «Уралу».
– Да ***ный ты в рот, какого *** ты не остановился, гандон хренов. – В наступившей тишине услышали мы. – Ведь кричал же по-хорошему, даже бибикнул, а ты шары залил!
– Наши, – переглянувшись, мы полезли из машины.
Как и положено при ДТП, первым делом в свете ручного фонарика до сих пор матерящегося водилы от противоположной стороны мы пошли посмотреть на причиненные разрушения. Повреждения были ужасные: из-под бамперов высыпалась куча присохшей грязи. Ну и краска в паре мест была сцарапана. Однако военная техника!
Обнаружив, что большого ущерба вверенному «Уралу» нанесено не было, водила – грузный усатый дядька – как-то сразу успокоился и начал подозрительно нас оглядывать. В самом деле, встретить посреди ночи две славянские рожи в цивильном – это немного странно.
Процесс взаимного опознания внезапно был прерван появившейся из-за машины новой фигуры:
– Старшина Нечипоренко. Что случилось, почему дорогу не уступаете военной технике?! – сразу с места в карьер начал наезжать он на нас.
Нечипоренко, наоборот, был узок в кости и выбрит до синевы.
– Журналисты газеты «Правда», Леонид … и Александр, – с трудом вспомнил я свое новое имя, – едем оттуда, – я махнул рукой назад, – и до Ханоя.
– Понятно все с вами. Гражданские, – он с понимающей улыбкой осмотрел наши шкафобразные фигуры с автоматами за плечами, – поди, и документы есть?
– Есть, конечно. Журналисты мы или где? А с горючкой у вас как? – как-то сразу мы попали на одну волну с гэкающим старшиной.
– Есть малеха. Но вообще, вам в сам Ханой или рядом?
– В сам, а что?
– Да поговаривают, что там у переправ какие-то мудаки опять активизировались. Одиночные машины обстреливают возле Хонгхи, водителей убивают, груз воруют. Не страшно?
И это нам рассказывает старшина, у которого колонна без головного дозора.
– Да у нас груза только один китаец недобитый. Тебе, кстати, не надо? В хозяйстве пригодится, лекарь еще тот…
Огонек только хмыкнул.
Видимо, последнее предложение включило в голове у старшины что-то типа торгового режима, и он стал выяснять, так ли нам необходимо приехать в Ханой на «Урале»? Ведь техника здоровая, топливо жрет, как слон капусту…
Внезапно Вениамин подхватил посыл старшины и начал разводить какие-то словесные турусы на предмет обменов и гешефтов. Датчик топлива показывал приближающийся звездец с бензином. Вот встанем посреди джунглей с пустым баком – что делать? Махать канистрой попугаям? Шепнув на ухо Огоньку, что горючки у нас крайне мало – мол, давай, поднажми, – я пошел проверят