Вопреки моим ожиданиям, петухи не бросились сразу друг на друга. Они, прямо как в боевиках, сначала походили кругами, рассматривая противника, потом немного поцарапали землю и чего-то прокукарекали, явно матеря своего противника и всячески оскорбляя его. Ну за что там у петухов можно зацепиться? «Твой гребешок вялый и меньше моего», «мои курицы больше и белее» или «топтал я твою маму»… и наконец, видимо, не выдержав больше оскорблений, или, наоборот, уверовав в свои силы, один петух бросился на второго. Бравые махания крыльями, грозное кукареканье и гордый вид у обоих бойцов тут же превратился в уже наблюдаемые мной два кома перьев в пыли.
Прикинув, что тут можно немного заработать, я кивнул сам себе и пошел к Огоньку:
– Ну и что там? – смяв и выкидывая очередную банку из-под пива, спросил Вениамин.
– Петушиные бои. Хочешь, сходи, развейся.
– Да ну, хрень какая. Петушиные, крысиные или там тараканьи – все они одинаковы.
Рассмотрев паром, который до сих пор торчал на противоположном берегу, я вздохнул и, согласно кивнув, открыл очередную бутылочку пива. Нет, в самом деле, столько уже выпили, а из-за такой жары ни в голове, ни в жопе – все с потом тут же выходит. Прям обидно немного. Умостив свою задницу на капот машины, я осмотрелся и ткнул пальцем в приближающееся пыльное облако.
– Иди, вон твои вундервафли подъезжают, знакомься аккуратно, а то пристрелят ненароком и скажут, что так и было. А я покараулю.
– Че за вундервафли?
– Это от немецкого вундерваффе – чудо-оружие. Фашисты под конец войны все надеялись, что случится охуенчик и появится новая военная техника, которая их спасет.
– Не спасло? – Незлобин заинтересовался.
– А то типа ты не в курсе. Войну выигрывают люди, а не техника. Она, конечно, важна…
– Договаривай.
– Нет, железки, тоже играют роль, но главное – это дух. Желание идти до конца.
– Прям как наш замполит чешешь…
– Иди ты в жопу. – Я пнул пяткой шину тарантайки. – Ничего тебе больше не буду объяснять.
– Ну и ладно. – Незлобин пошел к «Шилкам», а я залез в сумку, взял одну пачку донгов. Пересчитал. В упаковке было пять тысяч. Запихнув сумку с деньгами к мычащему китайцу в багажник и закрыв машину на ключ, я отправился к игрокам.
Тут уже была совершенно другая пара петухов. К битве готовились черный и белый. У черного гребень был чуть больше и ноги выглядели подлиннее. Я подошел к лупоглазому ведущему, ткнул пальцем в темненького претендента, показал пачку денег. Местный босс плотоядно улыбнулся, покивал:
– Льенсо, льенсо.
– Да, советский, – согласился я, похлопал рукой по автомату, висящему под правой рукой. – Настоящий советский.
Лупоглазый быстро затараторил, объясняя, видимо, что все будет по чесноку, стрематься не надо. А я и не стремался. Народ на меня смотрит доброжелательно, улыбается. Советских тут уважают и ценят.
Отслюнявив две тысячи из пачки, я свернул их в трубочку, снова ткнул ей в черного петуха и протянул деньги букмекеру. Тот аккуратно принял их, чуть поклонился и, повернувшись к толпе, снова начал орать. Услышав пару раз про «льенсо», я усмехнулся: явно народ разводит на диковинку в моем лице. А мне что, я согласный, особенно если денег подниму. А то вдруг на пиво в следующий раз не хватит…
Прооравшись, вьетнамец наконец-то скомандовал что-то типа «на старт» и «внимание». Народ постепенно затих и перестал толкаться. Я затаил дыхание. Ну, черный, принеси папке немного денежек, папа тебе рису потом купит или червяков каких вкусных… Дождавшись звенящей тишины, узкоглазый наконец-то махнул руками, командуя выпускать петухов.
Без всякой разминки петухи проорали что-то боевое, бросились друга на друга и, взлетев, столкнулись прямо в воздухе. Реально, я прям услышал глухой «бум» от их удара. Осыпавшись на землю двумя тушками, петухи снова немного разошлись и опять бросились друг на друга, прям как бараны какие-то. Пока я пытался понять, кто кому навешивает люлей, вьетнамец вдруг как заорал какую-то похабень на своем. Из кричащей толпы тут же отделились держатели петухов и растащили драчунов, прижав каждого к своей груди.
– Че за х… – начал было я и осекся.
На пыльной одежке держащего черного петуха появились кровавые разводы. Млять, технический нокаут. Или нокдаун, хрен как это у петухов зовется. Короче, плакала моя ставка и не будет жрать петух вкусных червяков от меня.
Я с трудом дождался, пока пройдет обязательный ритуал смены бойцов. Уже на правах вип-клиента сравнил петухов, получил от одного их них удар клювом в палец и, решив, что боец он что надо, протянул еще две тыщи вьетнамцу. Пока происходила передача денег, я получил еще один удар клювом в палец. Боец! Если бы в меня пальцем тыкали, я бы тоже ответку послал. В общем, настроение немного приподнялось даже.
И буквально через пару минут рухнуло. Нет, даже не рухнуло, а выкопало себе шахту, поставило над ней толчок и нырнуло на самое дно, под толщу говна. В бою этот драчун оказался петушиной курицей. Получив пару раз по клюву, этот гандон показал задницу и, что-то проверещав, начал наворачивать круги. А еще говорят, что дуракам везет. Букмекер, сцука, еще улыбается так радостно, что охота пристрелить. И мысли начали бегать, что подставил он меня… Хотя как можно подставить – тут я слабо представлял.
Ладно, есть еще тыща на кармане. Счас быстренько сыграю напоследок, да надо возвращаться и готовиться к переправе: паром уже чухал где-то на середине реки.
На этот раз вьетнамец превзошел самого себя: уровень воплей был такой, что у меня в ушах зазвенело. Старается, сука, я ему сегодня кассу сделал. Будет потом за рюмкой чая рассказывать, как раздел советского до трусов и ничего ему за это не было.
В этот раз я попытался подойти к выбору петухов критически. Не прикасаясь, осмотрел лапы и когти на них. Мысленно сравнил длину шпор и угол заточки клюва. Пристально посмотрел в глаза, оценил расцветку перьев. Ну должно быть что-то в этих птицах, что можно измерить или сравнить. Ведь вьетнамцы могут, значит, и я смогу.
Внезапно сами собой в голове всплыли слова «На златом крыльце сидели царь, царевич…». А что? Вполне себе критический и обоснованный выбор. Быстренько потыкав пальцем и завершив «кто ты будешь такой?» на левом петухе, я сделал ставку.
Это была эпическая битва. Нет, это была битва петушиных титанов! Они устроили такой махач, что я чуть не сорвал глотку, поддерживая своего. Да что там, тут даже раунды пришлось делать: по воплю распорядителя растаскивали петухов, поливали их водой, давали пить, только крылья не массировали. И дав чуть отдышаться, снова бросали в бой. Народ настолько плотно сжал кольцо, что даже мне пару раз ткнули остренькими локтями куда-то в район живота. Но я, не обращая внимания, вовсю пользовался дикой форой: мой рост позволял разглядывать схватку во всех подробностях.
Ни фига не понимая, я для себя перешел на привычные мне виды спорта. В общем, поначалу это был чистый бокс. Настучал крыльями по клюву, закрылся от выпада и снова с левой. Или с правой. Или с правого? Потом тактика резко поменялась, и бойцы перешли на карате: все вот эти вот «кия» когтями и попытки взлететь повыше и с высоты распороть противнику какую-нибудь часть тела. И все это с одновременными ударами клювом по глазам. Интересно, у петухов бывают фингалы? Или можно им «очки» сделать? Или если попали, то сразу одноглазый пират, и иди куриц топчи и цыплятам байки рассказывай?
Внезапно мои размышления оборвались диким стоном толпы. Один из петухов упал и не двигался, а второй наскакивал на него, что-то хрипя бравурное. Наверное, что-то из классики, типа «а ну решил ко мне лезть, ты, засранец вонючий, мать твою. А? Ну иди сюда, попробуй меня трахнуть, я тебя сам трахну, ублюдок, онанист чертов, будь ты проклят» и все в таком духе.
Если честно, то кто выиграл, а кто проиграл, я понял исключительно по кислой роже вьетнамца. Скорчив немного пренебрежительную физиономию, я подошел к нему и протянул руку. Чуть не плача узкоглазый начал отсчитывать мне купюры. Да так медленно, будто он над каждой произносил поминальную речь. Купюры были разных номиналов, потрепанные, но я каким-то внутренним чутьем уже знал, что оказался в плюсе. Досчитав и как-то по бабьи всхлипнув, букмекер повернулся и с натугой поставил около меня мешок, по виду с чем-то сыпучим. «Не, натуры советским не надо. Оставляю как чаевые тебе», – попытался я передать вьетнамцу, помахав руками и, как мне казалось, убедительно промаячив бровями…
– Сашка, твою мать! Хватит союзников ублажать! Жопу в горсть и давай сюда, тут тебя люди ждут!
Я сначала на Александра даже не отреагировал. А потом вспомнил свое второе «журналистское» имя, обернулся.
А вот и Незлобин объявился. С какими-то незнакомыми военными.
Глава 19
Незнакомцами оказались молоденький лейтенант в необмятой форме и широкоплечий лысый капитан.
– Представляешь? – Незлобин отвел меня в сторону, прошептал на ухо. – Встретил тут своего сослуживца. Вместе в военном училище начинали.
– Это который лысый? – сообразил я. Лейтенант по возрасту не подходил.
– Да. Дима Гриценко. Меня в ГРУ потом завербовали, а он продолжил в части служить. А сейчас новую технику обкатывает. Только-только прибыли из Союза. Походу, у них тут войсковые испытания. А что это у тебя за пачки денег в руках? – Незлобин напрягся.
– Да я тут капитал наш приумножил слегка, – я быстро пересчитал заработанные деньги, вышло почти восемь тысяч донгов. Последняя ставка «на все» сработала.
– Коля, ты охренел? Уже до азартных игр докатился?
– Нет такого преступления, – на память пришла подходящая цитата, Огонек ее явно заценит, – на которое не пойдет капитал ради прибыли в 300 процентов.
– Тебя вообще одного оставлять нельзя! То за вьетнамками волочиться начнешь, то играть на деньги…
– А сам? Как бухать – так ты первый. Казенное имущество толкать налево – тоже пожалуйста…