— Звать тебя как?
— Ник.
— Я Гилли.
Мужик задумался, пристально разглядывая меня. На лбу появились морщины.
— Я черный пояс по окинавскому каратэ.
— Мне похуй. Деремся или ссышь? — я помахал чеком, в который уже успел вписать сумму.
— Ник, не надо! — раздался голос Синтии — Я погорячилась и вообще непонятно, почему…
— Деремся — прервал агента каратист — По моим правилам.
— И какие же правила? — засмеялся я, расписываясь в чеке и отдавая тощему подростку, которому здоровяк правил стойку.
— Без правил!
В зале все ахнули.
Глава 7
Как понять, что боец хорош еще до начала схватки? По стойке? Возможно. По передвижению на татами? Не исключено. Я для себя выработал главный критерий. По взгляду. У хорошего бойца он расфокусирован.
Гилли смотрел на меня именно так. Расфокусировано, легко замечая любое мое движение, не показывая взглядом свои. Минусы у каратиста тоже были — некоторая жесткость связок. Я быстро понял коронки Гилли — резкие переходы «по этажам». Отработал руками в голову и тут же добавил ногами лоу-киками или наоборот. Сначала высокие удары маи и маваси, а потом уже руками по печени, «солнышку»… Пробить и сразу задавить.
Спарринговали без защиты — никаких накладок, перчаток, шлемов. Поэтому береглись. Быстрый обмен ударами, уклоны, разрыв дистанции. И так по кругу. Мне было сложнее. В джинсах высоко ноги не задерешь, зал за Гилли — ученики болели за учителя, встав по периметру татами. Из плюсов — пространства навалом, квадратов десять, а то и больше у нас было.
Поняв, что в классическом спарринге мне ловить нечего, открыл калифорнийский филиал «бойцовского клуба». Сначала отбив новую связку Гилли, врезал тому ребром кроссовки по голени. Что, неприятно? Ты то у нас босиком, дружок. Затем уже в полуклинче выдал локтем в нос. Полилась первая кровь. Гилли пытался меня схватить за волосы и зря. Это бесполезный прием. Особенно если волосы, как у меня короткие. Зато небесполезно выдать кроссами по голому голеностопу сверху. Притопом. Косточки там тонкие и сразу что-то хрустнуло. Каратист матерно выругался, попытался меня достать двоечкой в голову. Но тут у меня отлажены уклоны и нырки — хер поймаешь. Прошло вскользь, но бровь зацепило. Тоже закапало красным на белое татами.
Ученики засвистели, подумали, что их сэнсей меня достал. Хер там! Даже глаз не заливает — вижу все в оба. Гилли это понял, попытался провести связку с финальным пинком в пах. Отработал бедрами, сбил удар.
После хрустнувшего голеностопа, каратист резко сбавил в скорости, перестал размахивать ногами и начал прихрамывать. Я глянул на Синтию, та смотрела на это все раскрыв глаза. Успев подмигнуть, я прошелся по корпусу Гилли, чтобы тот опустил руки. Больно? Больно! А как насчет ребром ладони по ключице? Ее мышечным корсетом не спрячешь. Еще разок приятно хрустнуло, у сэнсэя резко отнялась правая рука. Добивать, не добивать? А потом махаться с учениками? Вижу сразу несколько крупных и очень злых бугаев.
Похоже Гилли все понял по моему взгляду, отступил назад:
— Сдаюсь! Грязно дерешься.
— Сам то ты сильно чистый — я зажал бровь, чтобы не кровило — По яйцам целил.
— Дай, я промокну — к нам подошла Синтия. Я оттолкнул ее руку.
— Эй!
— Ты думаешь, я не понял эту твою провокацию на улице?! Очень даже понял! — я повернулся к Гилли — Есть где рубашку застирать?
— В мужском туалете — пожал плечами каратист, который массировал рабочей рукой ключицу. Сломал я ее ему или нет?
Я пошел за хромающим Гилли в конец зала. Ученики выстроили для нас «почетный коридор». Третьей шла ошарашенная Синтия. Она все порывалась что-то сказать, но я не поворачивался к ней, а устраивать скандал на виду у всех, агент похоже не решалась. А потом было поздно. Я просто захлопнул перед ее носом дверь мужского туалета.
Пока я застировал рубашку, Гилли себя ощупывал.
— Вот же ты мудак, Ник. Похоже, у меня ключица сломана!
— Надо ехать в больничку.
— Ну ты Эйнштейн!
Я сходил в соседнее помещение, протестировал американский писсуар. Потом вернулся обратно, сделал из пояса кимоно Гилли что вроде повязки для правой руки. Потом не брезгуя, присел, ощупал голоностоп. Он уже прилично так опух.
— У тебя тут тоже перелом может быть.
Каратист замысловато выругался.
— Как я теперь буду тренировать? Как в соревнованиях выступать?!?
— Сколько ты зарабатывал своим каратэ в месяц? — поинтересовался я.
— Баксов триста.
— А я тебя тысячу выписал. Три месяца можешь балду пинать.
По-английски это прозвучало смешно — kick the bulldozer — пинать бульдозер.
Но Гилли было невесело.
— Ученики разбегуться! Я так долго их собирал… За рекламу заплатил в газете.
— Кончай ныть. Найми временного учителя. Что в эЛэЙ нет каратистов? Ищи среди военных моряков из отставников. Поди немало народу ошивалось на базе ВВС в Окинаве, что-то там нахватались.
«Сэнсэй» вдруг покраснел.
— Я и сам там служил…
Мне стало смешно, я заулыбался.
— Короче, поехали я тебя отвезу в больницу. Только давай через окно туалета уйдем. А то моя скво…
— Как ты сказал?? — Гилли засмеялся — Скво? Это женщина у индейцев? Буду использовать.
Ну вот, запустил мем в массы…
— … короче она скандал легко сейчас устроит.
— Ну пошли — Гилли похромал к окну туалета, распахнул его. Мы были на первом этаже, легко вылезли на газон.
Тачка каратиста — старенький зеленый Форд — был припаркована рядом со зданием. Наивняк Гилли держал документы и ключи под солнечным козырьком в машине. Ну и правильно — чего бояться угона? Это же безопасный город самих ангелов…
— У тебя права то есть? — поинтересовался Гилли, усаживаясь рядом на пассажирское сидение. Я продемонстрировал каратисту книжечку.
— Русский?! То то я чую какой-то акцент странный.
— Советский. Приехал тут по одному делу…
— Слушай, а ты не шпион? — на незамутненном лице Гилли появилась тень — Все советские в КГБ служат.
Этот вопрос меня уже порядком достал. Кому не скажешь, что их Союза — все пугаются Комитета. Спасибо «Из России с любовью» с Джеймсом Бондом и тому подобные фильмы, которые пачками выходят на Западе. А ведь впереди третий Рэмбо, Красный рассвет, 4-й Рокки с советским Драго…
— А я и служу.
Вот тут каратист окончательно выпал в осадок. Я тем временем вырулил на хайвэй, спросил:
— Куда ехать то? Да не трясись ты! Я правда в КГБ служу, а еще на Совбез ООН в Нью-Йорке работаю. Про отряд спецназа Земля слышал?
— Неа… И я не трясусь! Я корейскую войну захватил последний год! Такого повидал, тебе и не снилось…
А мне снилось! До сих пор в кошмарах обгорелые трупы вижу. Да и Ваня иногда является.
— Вон туда рули, потом направо — прервал мои мысли Гилли, потирая ключицу.
Больницу мы нашли быстро, а вот ждать приема пришлось долго — большая толпа народа, в основном цветное население, многие с орущими детьми. То еще развлечение сидеть рядом с этой публикой. Гилли попытался меня отправить обратно, но я сказал, что дождусь результатов обследования.
— Да не подам я на тебя в суд — ухмыльнулся каратист — Ты же честно со мной поступил. Штука баксов это реально много за один спарринг.
— У меня судебный иммунитет от ООН — приврал я — Да и все видели, как ты сам предложил бой без правил. Свидетелей — куча.
Врачи выдернули из толпы пару пациентов, очередь немного сдвинулась вперед. Я сходил на пост к санитаркам, выпросил пачку сухого льда. Ее приложили к ноге Гилли. Каратисту слегка полегчало, он принялся расспрашивать меня о жизни в Нью-Йорке, потом переключились на восточные единоборства. Тут то я и выдал ему про наш бойцовский клуб.
— Ну теперь ясно, откуда у тебя все эти грязные приемчики — тяжело вздохнул Гилли — По правилам ни один из твоих клубных бойцов даже с коричневым поясом не выстоит.
— Проверим? — хмыкнул я — По правилам спарринговать еще проще. Две коронки тренируешь до упора и чередуешь их в бою. Для девяносто девяти процентов ваших каратистов — хватит за глаза!
Гилли не согласился, заспорил. Да так горячо, что даже забыл про собственные травмы. Напомнили ему врачи, которые утащили «сэнсея» на рентген. Вернулся он оттуда уже со снимками:
— В ключице трещина. На стопе две косточки сломаны. Сейчас гипс класть будут. Вот такая хуйня.
— Не грусти! — я хлопнул каратиста по здоровому плечу — За мной матч-реванш. Держи номер телефона в Нью-Йорке — Гилли получил от меня бумажку с цифрами. Черт, пора уже визитки свои заводить — Позвони, как оклемаешься.
В коридоре возле номера меня ждала Синтия. Латиночка переоделась в джинсы и рубашку, сидела по-турецки на ковровой дорожке, читала книжку. Я пригляделся — «Путеводитель по СССР». На обложке Кремль, автор — какой-то Дешнер. Рядом лежали пакеты с купленными вещами.
— Ну ты и гад, Орлов! — агент увидела меня, встала с пола. Глаза у нее сузились — в меня нацелился наманикюренный пальчик — Бросил меня одну в этой школе. А все эти ученики-каратисты? Да они же больные на голову! Пришлось им значок показывать.
— А ты ревнивая стерва — пожал плечами я, доставая ключи из кармана — У нас с тобой было то всего пару раз, а ведешь себя, как жена. Вот зачем ты меня цепляла??
— Ты понимаешь, что меня могут наказать за твои побеги от опеки? — Синтия проигнорировала мои упреки, продолжила выдавать свои.
— Говори проще — слежки — я понизил голос, открыл дверь и предложил кивком Родригес зайти внутрь.
Мы прошли в комнату, свалили пакеты на кровать. Я достал из мини-бара бутылки с пивом, вздохнул. Надо как-то разрядить ситуацию.
— Интеллигентная семья в шоке — их 16- ти летняя дочь беременна. Мама пьет успокаивающе и вытирает слезу кружевным платочком, папа угрюмо пьет виски — ждут приезда виновника. У подъезда останавливается красный Мустанг, из него выходит степенный мужчина в костюме от Кардена и туфлях из красного бегемота.