Ну ясно. У парня ломка. Все руки в следах уколов — героиновый наркоман.
— Он у тебя так кончится тут. Сердечко не выдержит и дальше что? Труп будем прятать? — тихо спросил Сергей Петрович.
— А как вы попали в котельную? — вопросом на вопрос ответил я — Ключи же только у Ильясовых.
— У меня есть дубликаты от всех зданий на базе.
Вот так и живем. Уверен, что и ко мне в коттедж Авдонин может зайти. Или уже зашел и зарядил жучками… Доверяй, но проверяй. А сначала небось заслал с «разговорами» Ольгу Тимофеевну. Предупредить.
— Вы ебанные бляди!! — орал тем временем Джимми, пиная кирпичную кладку ногой — Вам пиздец! Это похищение человека!!
— А ну заткнись! — прикрикнул я на нарика — Ты контракт подписал. После чего дезертировал. Радуйся, что не в тюряге.
— О как его штырит — покачал головой Авдонин.
Джимми попытался выломать трубу из кладки, но это было бесполезно. Я подошел ближе, пробил Уолтону-младшему в «солнышко». Не сильно, просто тормознуть его слегка. Пилот упал на колени, его вырвало желчью.
Я взял за шкирку нарика, отволок его к матрасу. Похлопал по щекам. О, заморгал.
— Глазки болят?
— Все болит! Дайте… дайте мне…
— Что? Дозу?
— Да, да! Я заплачу… У меня есть деньги — Джимми начал копаться в одежде.
— Где… где, деньги, чековая книжка?
— У «тунцов». Точнее у полиции Нью-Йорка. Они обыскивали притон.
Пилот повесил голову.
— Джимми, пойми. Ситуация простая. Ты тут сидишь до тех пор, пока организм и психика не очистятся от наркотиков. Первое придет в норме через месяцок. Будет тяжело, несколько ломок, но ничего критичного. Ты молодой, вывезешь.
— Извини, что??
— Неважно. С психикой все будет дольше и сложнее. Чтобы тебе не сойти с ума, на вот, изучай русский язык — я бросил на матрас учебник и русско-английский словарь — Авось с пользой потратишь время.
— Мистер Орлов! — Джимми буквально рухнул мне в ноги. У Авдонина аж глаза на лоб полезли — Простите, товарищ Орлов! Я вам слово даю. Клянусь! Больше не прикоснусь к этой белой заразе.
— Я знаю, парень. Но в тебе сейчас это все говорит наркотик. И еще долго будет нашептывать. Дескать, советские дураки, один раз ты их обманул, обманешь и еще. Так вот. Я тебя сниму с цепи, как только выучишь русский.
— Ах вы бляди!!!
Джимми рванулся ко мне с колен и тут же получил в нос. Взвизгнул, упал на матрас, размазывая кровь.
— Жестко ты с ним… — проговорил Авдонин, когда мы вышли наружу, пошли по берегу.
— Жестко, это когда вы убиваете женщину для того, чтобы состоялась успешная вербовка — буркнул я и пожалел о своем.
Резидент резко развернулся ко мне, выкинул сигарету в песок. Тихо прошипел:
— Много ты понимаешь в вербовках!
Я промолчал, не желая раздувать конфликт. Но Авдонин завелся:
— Неужели ты не понимаешь?? Это война! Они с нами не церемонятся. Травят разведчиков, похищают свидетелей, крадут секретные документы… Это тайная война идет с марта 46-го не прекращаясь ни на секунду. На этой необъявленной войне уже погибли десятки и сотни наших ребят. Ты же сам во Вьетнаме все видел! Сам хоронил боевых товарищей!
— Именно потому, что видел и хоронил — поэтому и понимаю все. Тупиковый путь. Вы думаете, что аккуратно перерезали у этой лесбиянки тормозные шланги и все шито крыто? А потом какой-нибудь крот сбежит у нас, все ваши секреты на микропленки окажутся в ЦРУ. В том числе и по Родригес! Все тайное становится явным не рано или поздно, а с последствиями! ЦРУшники в ответку перережут у какой-нибудь нашей свидетельнице тормозные шланги. Может даже у моей жены.
Авдонин насупился, заиграл желваками. Надо как-то выезжать из этой ситуации. Не стоит подрывать уверенность бойцов на линии фронта. Пусть и тайного.
— У нас сегодня офицерский клуб открывается. Фильм привезли — кинопередвижка приехала. Я заказал через Бакли.
— Что за кино? — тяжело вздохнул резидент.
— О! Я читал о нем. Это считайте фильм, который откроет новый жанр. «Ночь живых мертвецов». Про восставших из могил.
— Ну пошли.
В кино пришли все без исключения. Разве что кроме тех, кто дежурил в нарядах. Тихо перешептываясь, расположились плотной толпой. Причем все вперемешку — американцы с русскими, мужчины с женщинами. Никакой сегрегации. Киномеханик врубил аппарат и я погрузился в фильм.
Рядом сидела с широко открытыми глазами О’Тул, впереди повизгивала от страха супруга Незлобина. В Союзе такого не снимают, разве что «Вечера на хуторе близ Диканьки» где-то слегка рядом. Но «Ночь живых мертвецов», конечно, оказалась сильно богаче. В первую очередь на будущие киноштампы мертвяческих фильмов. Пустая дорога на кладбище, могилы с зомбаками, дом, где прячутся главные герои…
Особенно удачно вышел американский флаг между надгробиями. Сначала я подумал, что звездно-полосатый, развевающийся на ветру сигнализирует нам о патриотизме в фильме. Как бы не так! Флаг оказался предвестником неизбежной апокалиптической катастрофы, когда «гегемон» мигом погрузился в хаос, а граждане «великого государства» начали рвать друг друга, словно дикие звери. Похоже, режиссер что-то нам хотел сообщить. А может и даже наванговать.
— Ужасный фильм! — жаловалась мне Синтия № 2, после того, как мы вышли на свежий воздух — Как можно это все показывать в кино? Поедание плоти и прочее??
Рыжая прижалась ко мне, я поскорее свернул к океану, чтобы нас не заметили. Но и тут то и дело мы натыкались на парочки, которые бродили по берегу. Хорошо, что я слышал их по шуршанию песка заранее, а освещением мы тут не озаботились.
Поднялся ветер, я дал Синтии свой пиджак. Скоро надо будет совсем утепляться — покупать теплый плащ, шарф…
— А мне фильм понравился. Есть опасность — герои нашли способ ей противостоять. С этим подвалом. И поверь — теперь много кто из режиссеров захочет снять кино про живых мертвецов.
— Я теперь заснуть не смогу! — пожаловалась рыжая.
— А я тебе помогу! — я увлек девушку в темноту, поцеловал. Ответ Синтии был каким-то вялым. Чувствую придется постараться, чтобы ее завести.
Бамс! Вверх, разбрызгивая искры, рванула ракета. Я сбил О’Тул с ног, навалился сверху. Девушка вскрикнула от страха вцепилась в меня.
— Что это!
— Светошумовая мина — я засмеялся. Байбал же меня предупреждал, что собирается заминировать берег после побега Джимми. Вот и напоролся кто-то. Где-то дальше в кустах раздался густой мат Огонька.
Глава 17
Сентябрь пролетел — не заметил как. Вроде бы были какие-то Дни труда, Колумба, но все мимо. Тренировки отряда, клубы единоборств, подготовка к первому чемпионату по боям без правил — все это занимало массу времени. Начальство «Земли» перестало меня донимать проверками, притихли и в резидентуре — ни тебе заданий, ни вербовок. Может после откровенного разговора с Авдониным посчитали неблагонадежным?
Из отпуска вернулась загоревшая, но какая-то «потухшая» Родригес. На контакт она не шла — пересекся я с ней в штаба всего один раз и то в составе делегации из Вашингтона. Столичные полицейские чины приехали перенимать опыт Нью-Йорка и мы устроили типичную показуху со штурмом здания, в ходе которого смогли показать уже и прыжки по стенам, альпинистскую подготовку. Особенно меня порадовало то, что «земляне» сами, без меня придумали небольшие щиты, которые цеплялись на ноги штурмовиков, которые первыми врывались в окна. Получились такие своеобразные металлические «снегоступы», которые быстро, одним движением сбрасывались со ступней, когда спецура влетала внутрь помещения.
После показух, накрыли для столичных полицейских небольшой фуршет в столовой. Синтия меня явно сторонилась, а я не настаивал. Двинул приветственную речь, передал слово Гейтсу, который говорил дольше меня раза в два. Все уже даже измучились, поглядывая на столы с выпивкой и закуской, а Дэрил все не замолкал и не замолкал. Уж больно много эмоций накопил за время учебы — торопился поделиться. Договорился до того, что готовит специальное пособие, в котором опишет основные методы подготовки. Тут уже напрягся я. За такую утечку сведений по головке не погладят — пришлось провести с Гейтсом воспитательную беседу.
— Такая информация — сугубо секретная. Для служебного пользования. Не дай бог террористам попадет.
Расположились у меня в коттедже, откупорили бутылку виски. Я поколол ножом лед, разлил Баллантайнс по бокалам.
— Я все понимаю — заверил меня Гейтс — Сначала все согласую с тобой и с Бакли.
По телевизору фоном шло открытие олимпиады в Мехико. Ведущий рассказывал, что за десять дней до начала соревнований, мексиканские леваки устроили шествие по городу и при поддержке профсоюзов страны вывели на Площадь Трёх Культур 15 тысяч человек. Основным лозунгом демонстрантов был «Мы не хотим Олимпиады, мы хотим революции!». Власти ввели в столицу войска, произвели массовые аресты и применили чрезмерную силу для разгона толпы. В результате погибло несколько человек. Однако никаких санкций не последовало, так как МОК признал все события внутренним делом Мексики.
— Бакли предложил мне слетать в командировку в Мехико — Гейтс попробовал виски, блаженно зажмурился — Изучить систему безопасности мероприятий.
— Да, у нас было совещание на эту тему — я принес из кухни несколько видов мелко порезанного сыра, поставил на стол — Смотреть там не на что, мексиканцы не сильны в вопросах безопасности, ничего нового ты там не узнаешь.
— Ну если давилка закончилась….
— Прости что??
— У американских морпехов так называют первый этап обучения. На нем…
— Секунду! — я поднялся, прибавил на телевизоре звук. По стадиону шла советская сборная. Наш тяжелоатлет Жаботинский нес флаг СССР в одной руке. Мощный мужик. Тащить флагшток с таким полотнищем, да одной рукой…
Когда улетал из Союза все повально обсуждали ситуацию в тяжелой атлетике. Не футбол, не хоккей. А противостояние Власова и Жаботинского. Битва гигантов — инженер против студента. Первый уже несколько лет царствует не просто в СССР, а во всем мире в рывке штанги. Второй сверг его на Олимпиаде в Японии. Ну может не сверг окончательно, но сильно подвинул. Миллионы людей с замиранием сердца наблюдали за этим противостоянием. В котором участвует еще один персонаж. Это тренер Жаботинского — Медведев. Которого в свою очередь лет пять назад Власов скинул с пьедестала самого сильного человека планеты. Интрига —