— На кой хрен ты его взял?! — прошипел Качура, глядя на приятеля.
— На тот самый. П-пацан мог ему многое рассказать. Понял?
Качура начал соображать. У них был неплохой шанс избавиться от человека, которому беглец мог поведать хоть часть своих злоключений. Но, видимо, бог все же есть на свете, подумал Качура. Его не волновал сейчас очень хороший свидетель — водитель «КамАЗа». Убирать его не было никакого смысла. Они с Вадимом действительно оказали помощь пострадавшему, но тот скончался по пути в больницу. Олег удовлетворенно осмотрел рану на голове мужчины, которую видел, естественно, и водитель «КамАЗа». И ничего страшного, если эта рана будет чуть-чуть серьезнее. Хороший удар металлическим предметом по голове, и этот человек уже ничего не скажет.
— Вадим, прижимайся, хватит. Пора кончать его.
— Отъедем еще немного. — Ещеркин покачал головой: — Феноменально нам везет сегодня.
— Ты про пацана не забывай.
— Считай, он уже наш. Наверняка его отвезут в клиническую больницу, она единственная на окраине города, как раз по пути. Не удастся забрать его живым, п-прихлопнем там же.
До города оставалось чуть более десяти километров. Ещеркин выключил фары, съехал на обочину и заглушил двигатель. Качура открыл багажник и вытащил хромированный ключ с массивной телескопической рукояткой.
— Д-долбани его прямо в машине, — посоветовал Вадим. — Все равно сиденье в крови.
Качура кивнул и открыл заднюю дверь. Бить было неудобно — не получалось хорошего замаха. Поэтому первый удар Олег нанес неуверенно. Да еще скользнула в сторону подвижная часть ключа. Качуре показалось, что человек что-то промычал.
— Чего ты там ковыряешься? Д-даже добить не можешь.
— Да неудобно...
Качура замахнулся для очередного удара, но в это время в салон машины проник свет. Олег поднял глаза: прямо на них на порядочной скорости ехала патрульная машина. Проблесковые маячки на крыше сказали приятелям, что они не успели. Об этом говорили огни и второй патрульной машины, следовавшей чуть сзади.
Капитан милиции Корнилов, видя стоящую на обочине иномарку без включенных габаритных огней, лихо поставил машину впритирку к переднему бамперу «Паджеро». Его напарник оперативно вылез наружу и скороговоркой представился Ещеркину:
— Старший лейтенант патрульно-постовой службы Неверов. Ваши документы, пожалуйста.
А Корнилов уже заглядывал в окна джипа. К этому времени Качура успел закрыть дверь и бросить ключ под сиденье. Сейчас он смотрел на Корнилова, заботливо придерживая голову пострадавшего. Пока еще ничего страшного не случилось. После проверки документов, узнав, что приятели везут пострадавшего в больницу, их отпустят. А до клиники еще десяток километров, можно будет еще раз десять приложиться к голове ключом.
Вторая патрульная машина, коротко икнув сиреной, остановилась по левую сторону джипа.
Ещеркин довольно твердой рукой передал водительские права и техпаспорт Неверову. Корнилов, открывая дверь, осведомился:
— Что случилось? Почему стоим? — «Машина должна ездить», — говорили его сурово-добродушные глаза.
«И нарушать правила дорожного движения», — вторили ему мысли Неверова.
— Оружие, наркотики есть в машине? — Если бы он знал, что перед ним один из послушников Свято-Петрова, Неверов клятвенно заверил бы святого отца, что регулярно постится. Его любимый пост на выезде из города: недурная дорога, хороший предупреждающий знак, его неплохая машина с радаром на капоте в кустах, в руках старый добрый жезл.
Ещеркин натянуто улыбнулся и покачал головой.
— У нас раненый, с дорожно-транспортного, — сказал он, порадовавшись, что ни разу не заикнулся. И смиренно добавил: — Везем в больницу. На месте происшествия остался водитель «КамАЗа».
— Ага... А почему остановились?
— Друга з-затошнило. Вида крови не переносит.
— Вы очевидцы ДТП?
— Нет, все произошло до нас. Шофер с «КамАЗа» все видел. Был еще один пострадавший, мальчик. Но его перед нами забрали. Водитель «КамАЗа» сказал, что его увезли на «Мерседесе».
— Очень хорошо, — одобрил Корнилов. — За нами едет бригада «Скорой помощи», передадите пострадавшего врачам. Володя, — кивнул он милиционеру из второй патрульной машины, — мы поехали потихоньку, а ты помоги ребятам погрузить раненого. А вам выражаю благодарность. — Он небрежно козырнул и сел за руль. Старший лейтенант Неверов — рядом.
Не теряя времени, патрульный попросил Ещеркина открыть капот машины, списал номера двигателя и кузова, связался по радио с отделом. Ответ пришел быстро, еще до приезда бригады врачей: джип «Паджеро» за номером Н348УК в угоне не числится.
53
— Как они так быстро могли приехать? — недоумевал Ещеркин, обгоняя «Скорую помощь», которая, как и полагается с больным, ехала на небольшой скорости. — Как на крыльях!
— Феноменальное везение, — насмешливо бросил Качура. — С утра подамся в расстриги.
— А т-ты не дрейфь. Еще не все потеряно. Пока «Скорая» не приехала, мы должны успеть взять пацана.
И Ещеркин вновь рванул на предельной скорости.
54
В смотровой приемного покоя клинической больницы Саньку раздели и положили на холодную кушетку. Тяжело сопя носом, врач-травматолог Шугуров, от которого невыносимо пахло потом, осмотрел пострадавшего. Выпрямившись, он пересел за стол и нацарапал несколько слов на чистом листе больничной карты.
В смотровую вошла медсестра.
— Оленька, — не глядя на сестру, проговорил врач, — отправь мальчика на рентген. Припухшая лодыжка, возможно, трещина.
— Хорошо, Владимир Сергеевич.
— И поторопи нейра. Где у нас нейрохирург?
— Его вызвали, он на своем этаже.
— Хо-ро-шо! — Врач потянулся и подмигнул медсестре. — Хороший день сегодня, мало пациентов.
— Зато зубники жалуются. Костя сегодня целую урну зубов навыдергивал.
— Ему нужно было учиться на травматолога, Олечка. Самая гуманная специальность, ничего выдирать не надо, только вправлять, сращивать. Наращивать, — он недвусмысленно округлил глаза. — Ты как считаешь?
— Полностью согласна с вами, Владимир Сергеевич, — улыбнулась девушка.
Дверь в смотровую неожиданно открылась. Сестра обернулась. На пороге стоял парень, его глаза, только на мгновение задержавшись на враче, неотрывно смотрели на мальчика.
— Вот он, — вздохнул Ещеркин. — Слава богу.
— Молодой человек, — врач поднялся с места, — тут смотровая, посторонним сюда нельзя.
— А кто вам сказал, что я посторонний? — Вадим прищурился на белый халат врача. — Этот мальчик — мой племянник.
— Да хоть сын! Выйдите, пожалуйста, из кабинета.
— Обязательно, доктор. Как только заберу мальчика.
— То есть?! — Шугуров гневно сдвинул брови.
— Неужели непонятно? — Ещеркин заранее знал, что ни просьбы, ни угрозы на врачей приемного покоя не подействуют. Поэтому не стал кривить душой, а остался самим собой. — Я забираю мальчика.
— Оленька, — попросил врач, — позвони дежурному милиционеру.
— Тронешься с места, — предупредил Вадим медсестру, — сломаю шею. Поняла?
Она поняла, что перед ней человек, который может сломать ей шею. Больше ничего. И осталась стоять на месте.
— А вы, доктор, тоже не д-дергайтесь. Это действительно мой племянник, сейчас гостит у меня. А я, поверьте, знаю очень хорошего врача. Вам никогда не стать таким специалистом, как он. Я внятно г-говорю? А сейчас мне нужна одежда мальчика. Куртка с красными полосками, кроссовки на меху.
Медсестра кивнула на стул, где в холщовом мешке, который еще не успели унести нянечки, лежала одежда.
— Зря вы так поступаете, — наконец сказал врач. Ему не резон было связываться с братвой. А Ещеркин по виду и по тону, с каким говорил, представлял именно это социальное сословие. — У мальчика, возможно, перелом лодыжки. Не исключаю и сотрясения мозга.
— А я вам еще раз повторяю: у меня есть классный специалист. Он за пару часов поставит моего племянника на ноги. И, поверьте, мальчик не будет жаловаться на лодыжку.
Ещеркин приподнял бесчувственное тело, кое-как запахнул на нем куртку; кроссовки и остальные вещи сгреб в охапку и зажал под мышкой.
— Всего хорошего. — Он толкнул дверь и вышел из смотровой.
— Психи, — резюмировал врач, с ненавистью глядя на дверь. — Оля, а ты все же позвони в милицию. Не понравилось мне это представление.
Звонить было необязательно, дежурный милиционер сидел в каморке на первом этаже клиники, где приемный покой сообщался с основным зданием. Едва медсестра вернулась, как приехала бригада «Скорой помощи» и привезла еще одного пострадавшего с ДТП.
— Надеюсь, у этого нет бритоголового дяди, — нервно проговорил Шугуров, конечно же, ошибаясь. — Оля, где нейрохирург?! Тут черепно-мозговая!
Вскоре после «черепно-мозговой» дал знать о себе дежурный милиционер. Скрывая раздражение, Шугуров прищурился на подозрительно высокий лоб стража порядка, про мозги которых в народе говорят: «Одна извилина. И та при вскрытии оказалась вмятиной от фуражки».
К Андрею Авдонину в это время вернулось сознание. В его уши словно натолкали вату, он слышал обрывки фраз.
— Пришел какой-то агрессивный тип с неприятной внешностью, назвался дядей пострадавшего, сказал, во что был одет его племянник: в красную куртку, теплые кроссовки... Забрал мальчика.
— И вы не воспрепятствовали?
— Воспрепятствовали, — с выражением прозвучал голос врача. — Но «дядя» пообещал сломать шею моей медицинской сестре. Потом очередь дошла бы и до меня. Я не трус, но боевые поединки с психами не входят в мои прямые обязанности.
Андрей чувствовал, что сознание снова покидает его, и он не сказал того, что хотел сообщить. Помутневшими глазами он видел перед собой милиционера, именно в милицию в первую очередь просил отвезти его маленький пассажир. Его держали в плену. В церкви? Вряд ли, мальчик наверняка что-то напутал, был во власти горячки, дышал в лицо Андрея жаром. Последнее, что услышал Авдонин, снова были слова доктора: