Охраннику порога палаты едва заметно кивнул Марату. Этого врача он видел уже несколько раз; однажды с ним приходили специалисты из отделения терапии. По голосам, раздававшимся изнутри, охранник понял, что врачи опасаются возникновения у больного пневмонии: повышенная температура, хрипы, что-то еще. Еще в палату заходили медсестры, чтобы взять кровь и мочу на анализ. Одна из сестер, по-видимому, была практиканткой, старшая подруга довольно громко давала ей советы, как правильно вводить катетер. Охранник тогда непроизвольно поежился, невольно представляя себя на месте больного. Нет, конечно, хорошо, когда две девушки берут твой член в руки, но дальше шел сплошной садизм. Развлекаясь на посту по-своему, охранник подогнал воображение и тут же обнаружил под халатами девиц цепи, кожаные корсеты и прочие причиндалы для подобных мероприятий.
Когда девушки вышли, охранник проводил их долгим томным взглядом и решил зайти в палату проверить — жив ли его подопечный.
Жив. Похоже, так и не приходил в себя. А зря.
Марат несколько секунд смотрел в открытые глаза Авдонина. Он многое прочел в них, в частности, что его пациент не реагирует на «внешние раздражители», как правильно в свое время истолковал следователь. Однако стоит попытаться хоть на некоторое время вернуть его к жизни.
Все еще сомневаясь, теперь уже и в собственных силах, что было несвойственно Марату, он вынул из кармана диктофон, включил его и поставил на тумбочку. Вглядевшись в глаза пациента, врач увидел там крошечную искру осмысленности. Сосредоточиться мешал едва различимый шорох пленки в диктофоне.
— Андрей, — позвал он. — Все хорошо, Я снова рядом с тобой.
Ресницы больного несколько раз дернулись. Марат был уверен, что Авдонин слышит его. Но вот сможет ли ответить...
— Андрей, ты должен ответить мне на один вопрос: что говорил тебе мальчик, которого ты вез в машине? Нет, с ним ничего не случилось, он даже не пострадал. Всего несколько слов, Андрей.
Тихо. Теперь к шуму пленки добавились шаги в коридоре. Нужно было попросить охранника, чтобы тот на время перестал маячить перед дверью, подумал Марат. Но вскоре понял, что шаги принадлежат не мужчине. Теперь он уже потерял связь с больным, ставшая тяжелой голова болезненно воспринимала приближающиеся шаги. Женские, на каблуках. «Сколько раз ей говорить, чтобы она надевала тапочки», — с раздражением подумал Марат, представляя себе высокую, ладную фигуру дежурной медсестры.
Шаги на мгновение смолкли за дверью. Затем легкий сквозняк и голос сестры:
— Марат Киримович, вас к телефону.
Не оборачиваясь, врач наклонил голову. Посидел так еще несколько секунд, затем резко поднялся на ноги. Еще какое-то время провел в раздумье. Нет, он больше не будет нагружать и себя, и больного. Следствие — следствием, но здоровье — прежде всего. И зря он проявил инициативу, решив помочь следователю. Однако даже не предполагал, что пройдет совсем немного времени, и он снова пойдет на поводу у Аксенова. То ли следователь такой напористый, то ли сам Марат стал слишком податливым.
Недовольный собой, он вышел из палаты.
Переговорив по телефону со своим коллегой, Марат вернулся, чтобы забрать диктофон. Глаза Авдонина были закрыты.
Глава 17
61
— О черт... — простонал Аксенов, когда увидел входящего в кабинет Николая. — Последнее время мы так часто видимся, что я... Даже не знаю...
— Плохо себя чувствуешь? — посочувствовал Кавлис, здороваясь с Прокопцом.
— Петя, — попросил следователь своего помощника, — будь любезен, скажи дежурному, чтобы Николая Александровича Кавлиса больше не пропускали без моего на то разрешения.
— Разрешите выполнять? — спросил Прокопец, не сдвинувшись с места.
— А ты хочешь, чтобы я сбегал к шефу и вытребовал у него санкцию? Сиди на своем месте! — неожиданно вскрикнул следователь, видя, что Прокопец встает. — Как вы надоели мне за последнее время, кто бы только знал! Оба. — Он шумно выдохнул и устало оглядел брата. — Ну, что там опять стряслось? Мы же договорились, что всю информацию ты будешь получать по телефону. Не выходя из дома.
Чего тебе еще нужно? Вот если б мне предложили такую работу...
— Я не работаю, Дима.
— Скажи об этом Пете, он, наверное, еще не в курсе. Петя, ты в курсе, что Николай Александрович еще не устроился на работу? Так, может, привлечь его за это к уголовной ответственности, арестовать на пару-тройку суток? Чтобы не мешал. Все, Коля, кончилась твоя инициатива, мало того, что все новоградские оперативники заняты одним только делом, так еще и московские сыскари житья не дают. Держись от меня подальше, Коля, заодно избежишь крупных неприятностей. Ты у них на крючке.
— Это дело пятое. Я пришел к тебе с конкретным предложением. Сесть можно?
— В любой момент. — Аксенов кивнул на стул. — Пете выйти, или ты при нем изложишь свои соображения?
— У меня нет тайн от следствия. Я хочу спросить тебя, Дима, какую охрану ты выставил у палаты Авдонина?
— Я никого не выставлял, это не в моей компетенции. Но, насколько я знаю, один милиционер.
— Одного мало.
— Он вооружен.
— Ты забыл, с кем имеешь дело?
— Да нет, я помню об этом всегда, я имею дело с тобой. Как было хорошо, когда ты служил в Полярном!
— Ты устал.
— Да, я устал. От тебя. От Пети. От Баженова и Седова.
— Потом отдохнешь, доведем это дело до конца, и отдохнешь.
— Какой ты добрый!
— Одним словом, нужно увеличить охрану в клинике. Есть предложение поместить в палату к Авдонину Женю Ловчака. Тебе только остается договориться с врачом. Я хотел было поставить туда Зенина Михаила, но он может понадобиться в любой момент. А у Жени больная нога, с ролью дополнительного охранника он справится как никто другой.
— Неплохая идея, — после некоторого раздумья проговорил следователь. — Только у меня нет времени, чтобы снова ехать в больницу.
— Буквально несколько минут. Всем будет спокойнее. Лицо Аксенова вдруг просветлело.
— Слушай, Коля, а давай тебя поместим в больницу к Авдонину? Вот на это предложение я откликнусь моментально.
— Так мы договорились?
— Ладно, — махнул рукой следователь, — иди, я все сделаю. Ловчак пусть ждет моего звонка.
— Точно? — подозрительно глядя на брата, спросил Кавлис. — Ты не подведешь?
— Нет, — коротко ответил следователь. — Честно говоря, не хочется мне встречаться с врачом, прозорливый тип, нахальный. И еще одна причина: Баженов. Другая: мой шеф. Я нарушаю все и вся, идя у тебя на поводу.
— Да, Дмитрий Иванович, — подал голос Прокопец, — с вас потом взыщется.
— Постучи по крышке, — недовольно пробормотал следователь и, вот только сейчас заметив в руках брата сотовый телефон, удивился: — Откуда? Логинов, что ли, раздобрился?
Кавлис покачал головой.
— Друг выручил. На пару дней дал мне автомобиль с личным водителем. Дима, значит, насчет Жени мы с тобой договорились, не подведи.
Николай вышел из прокуратуры и сел на переднее кресло «Мерседеса».
— Куда едем, Николай Александрович? — спросил Шура.
— Домой, — коротко ответил Кавлис.
— Нет, ты только посмотри! — Аксенов прилип лбом к стеклу, провожая глазами роскошную иномарку. — Посмотри, Петя, на чем только уехал сейчас безработный Кавлис. Интересно, где он нашел друга с такой тачкой?.. Наверняка тот тоже безработный. Не гулять мне у Надьки на юбилее — безработный.
Прокопец подошел к окну и проводил взглядом шикарную машину. Вот так же он провожал глазами вчерашнего посетителя.
62
Когда Зубков появился в Октябрьском отделении милиции, заместитель начальника РОВД приветливо поздоровался с подчиненным за руку. Кивнув на «дипломат» в руках сержанта, спросил:
— Учишься?
Нет, еще рано признаваться во всем.
— Да, — кивнул Зубков, — готовлюсь к экзаменам.
Послонявшись по этажам, он понял, что в родных стенах признаваться хуже, и отправился в городское управление внутренних дел. Там ему сказали, что дело передали в прокуратуру.
В кабинете № 16 его встретил помощник следователя по особо важным делам Прокопец. Зубков, глядя на своего ровесника, засомневался; ему было бы легче вести разговор с самим следователем, который был старше, повидал на своем веку не такое, о чем собирался поведать сержант милиции. Оттягивая время, надеясь, что вскоре появится следователь, Зубков начал издалека.
— Мне кажется, я видел парня, чью фотографию показали по телевидению.
— Да? — оживился Прокопец. — Знаете его фамилию, местожительство?
— Нет, — покачал головой сержант. Он пристроил «дипломат» на коленях.
— Тяжелый, — заметил Прокопец. — Что там у вас?
— Учебники, — отозвался сержант.
— Учитесь?
— Да, в университете, на юридическом.
— Я тоже юрфак заканчивал, — обрадовался следователь, — тоже заочно.
— Я на вечернем, — поправил его Зубков.
— После окончания где хотите работать?
— Не знаю, куда пошлют. Хотелось бы в прокуратуре.
Прокопец с гордостью откинулся на спинку стула, поправил галстук на белоснежной рубашке, недвусмысленным взглядом окидывая кабинет: «Смотри, салага, как и где работают настоящие сыщики».
— Какую тему сейчас проходите? — осведомился он.
— "Основные технические приемы допроса", — ответил сержант.
Он взмок. Доставая носовой платок, жалобно взглянул на молодого следователя.
Прокопец истолковал его взгляд по-своему. Загибая пальцы на руке, он наставительно произнес:
— В криминалистике выделяют три типичные ситуации, возникающие при допросе: бесконфликтная и две конфликтные — с нестрогим соперничеством и со строгим соперничеством. Главное — установление психологического контакта. Лично я использую приемы эмоционального воздействия. Как-то: вовлечение в беседу по теме, представляющей взаимный интерес. Вот, к примеру, вы — допрашиваемый, я ищу с вами контакта, спрашиваю, чем вы увлекаетесь. Ну, отвечайте.