Он слегка улыбнулся и посмотрел на Женю. В его глазах она увидела такую безысходность, которую не видела еще ни в одних глазах.
— Я был ей не нужен. Она меня не любила, — невнятно, будто язык и губы перестали его слушаться, произнес он. — А я ее очень любил и старался быть для нее хорошим. Я все делал. А она не любила.
Олег опустил глаза, коротко выдохнул, а потом стал говорить медленно, тяжело и с какими-то бесконечными паузами, отделяющими одно предложение от другого. Словно заново переживал те события из детства.
— Она варила невкусную кашу. А я ел. Ел и говорил, что мне вкусно. А она все равно не любила. Я рисовал для нее рисунки. А она все равно не любила. Я не плакал, если у меня что-то болело — терпел. А она все равно не любила…
Пауза — дольше остальных. Невыносимая, наполненная болью, страшным смыслом. Смертельной откровенностью.
— Она не хотела меня любить. Она хотела свободы. А я был для нее препятствием. Ненавистной обязанностью.
Женя в ужасе смотрела на него. Он, казалось, ее не замечал. Чуть раскачивался из стороны в сторону.
— А потом она умерла. Бросила меня. Оставила одного, — с теми же паузами, но уже отрывисто, небрежно даже, сказал он.
Тишина. Олег сжал голову руками.
— Я всю жизнь чувствовал себя ненужным. Несмотря на то, что отец обо мне заботился. Несмотря на то, что у меня всегда было много денег. И много женщин.
По щекам Жени потекли слезы. Ей вдруг стало все понятно. Почему он столько пьет. Почему так страдает. Почему не может справиться.
Олег опять посмотрел на нее — у него был безумный взгляд.
— Я когда узнал, что ты умерла… Понял, что не смогу потерять любимую женщину во второй раз.
Женя закрыла лицо руками. Кружилась голова. Бешено стучало сердце: казалось, оно сейчас вылетит из груди.
— Как мне жить теперь? Две самые любимые женщины… Меня бросили. Как мне жить, Даш? Без тебя, — прохрипел он и замолчал.
В эту секунду Женя Кузнецова умерла. Наконец-то.
Она так долго умирала — целый час.
Пока Олег раздевал ее, признавался в любви и говорил, что не отпустит. Пока держал ее кудри в своей крепко сжатой ладони. Пока занимался с ней сексом. Пока рассказывал то, что не рассказывал никому. Пока он делал все это не с ней — с Дашей — она умирала. Целый час, пока он оживлял Дашу, Женя умирала. Целый час она жила за Дашу и умирала за себя.
Перед глазами пронеслось воспоминание. «Сказочный» ужин у Пати.
«Из всех знакомых Олега вы самые крутые! И жизни у вас как в кино. И проблемы такие же — киношные».
«Да забирай! Правда хочешь мои киношные проблемы?»
«Хочу. Хотя бы проблемы. Хотя бы хоть что-нибудь происходило в моей скучной жизни!»
«А вообще, давай поменяемся жизнями? Ты — в мою, киношную. Я — в твою, скучную».
— Да-ашик, — простонал Олег и крепко прижал ее к себе. — Пожалуйста, не бросай меня.
Он плакал. Она чувствовала, как дрожит его тело, как дрожит ее тело. Слышала, как бешено стучат их сердца — оба вместе и каждое по отдельности — эти удары разрывали ей душу.
— Я… Т-тебя ник-когда не брошу, — Женя заикалась, всхлипывала, тяжело дышала. — Я тебя люблю.
— Я тебя тоже люблю.
…Через десять минут Олег уснул, а она сидела на диване и приходила в себя. Не могла поверить в то, что все это происходит с ней.
Три часа назад они вернулись домой после похорон. Аня и Глеб поехали с ними. Последний пытался уложить Олега спать, но тот сначала заставил друга пить с ним виски и курить траву, а потом закрылся в ванной. Глеб, глядя на это, покачал головой и сказал Жене, чтобы она звонила ему, если Олег будет вести себя «как-то слишком неадекватно». Она не поняла, что Глеб имеет в виду: в ее представлении Олег вел себя «как-то слишком неадекватно» уже второй день, но пообещала, что в случае чего обязательно позвонит.
Когда Глеб и Аня уехали, Женя постучала в дверь ванной. Олег тут же открыл. Он выглядел на удивление трезвым, но каким-то странным.
— С животом что-то, — серьезно произнес он и потянул ее за руку. — Пойдем поваляемся.
Женя опешила, но пошла.
Он лег на кровать, она — рядом. Где-то минут пять они молчали, а потом она почувствовала, как сильно у нее болит голова, и резким движением освободила волосы от резинки, которая стягивала их все это время. Ей на плечи упали кудри. В ту же секунду Олег посмотрел на нее безумным взглядом.
— Меркулова… — прошептал он. — Это ты?
От неожиданности Женя распахнула глаза и замерла на месте. «Звони, если он будет вести себя как-то слишком неадекватно».
— Я так скучал, — Олег погладил ее по волосам. — Я хочу тебя.
— Я сейчас вернусь, — справляясь с оцепенением, произнесла она, неуклюже встала с кровати и, выйдя из спальни, осторожно прикрыла за собой дверь.
Решила набрать Глебу — разговор с лучшим другом ее парня казался единственным выходом. Глеб вообще в эти два дня казался единственным выходом: рядом с ним ей было спокойно. Он уверенно держал ситуацию под контролем и не пугал своим поведением — в отличие от Олега. Дойдя до гостиной, Женя взяла со стола телефон, но вдруг передумала звонить.
«Я так скучал. Я хочу тебя».
После смерти Даши Олег практически не замечал ее. Не говорил с ней. Не смотрел на нее. Они уже два дня не занимались сексом. И вот теперь он ее видит. Гладит по волосам. Говорит, что хочет.
Женя прикрыла глаза. А что, если…
Она положила телефон на стол и нервным шагом подошла к шкафу, достала оттуда бутылку вина и бокал. Налила немного. Выпила. Слегка опьянела. Налила еще. Выпила. Опьянела больше.
«Звони, если он будет вести себя как-то слишком неадекватно».
А что, если вместо того, чтобы остановить его неадекватность, согласиться с ней? Посмотреть, чем она закончится. И наконец ощутить себя той, кем мечтала почувствовать давно. Сыграть роль — той самой героини сериала. И не просто роль, а главную.
Женя до сих пор мечтала быть похожей на Дашу — все это время — хотя бы на мгновение — но почему-то не могла. Несмотря на то, что научилась спокойно относиться к домработнице, уже разбиралась в названии всех блюд в меню, стильно одевалась, уволилась со скучной, «не киношной» работы и больше не казалась себе нелепой на вечеринках. Несмотря на то, что превратилась из обыкновенной в необыкновенную. Несмотря на то, что мужчины теперь постоянно обращали на нее внимание. (И не просто какие-то мужчины, а лучшие или, как сказала бы Даша, топовые.) Несмотря на то, что теперь официально носила статус «невеста Олега Воронца».
Несмотря на все это, она так и не могла почувствовать себя Дашей: ей как будто чего-то не хватало. И вот только сейчас стало понятно, чего — любви Олега. Настоящей. (Трушной, как сказала бы Даша.)
Женя посмотрела на дверь спальни.
Он — там. Впервые за два дня захотел заняться с ней сексом. Ждет ее прямо сейчас. Ну и какая разница, как он будет ее называть? Это же только на одну ночь.
На одну киношную ночь.
«Интересно, а у него вообще встанет?» — подумала Женя, удивляясь собственной циничности.
— Ну вот сейчас и проверим, — негромко произнесла она, вошла в спальню и тряхнула кудрями. Следующую фразу она сказала с интонацией Даши. — Воронец, скучал?
Олег завороженно смотрел на нее — так он еще никогда на нее не смотрел. В эту секунду Женя Кузнецова почувствовала себя Дашей Меркуловой. Ей понравилось.
— Какая ты красивая, — прошептал он и улыбнулся. — Я очень скучал. Иди ко мне.
Он поцеловал ее, раздел. Разделся сам.
— Мне нужен минет, Дашик.
— Как предсказуемо, — усмехнулась она и провела языком сначала по его груди, а потом — по его прессу.
Он застонал и положил руку ей на голову. Через минуту Женя обнаружила, что в их случае алкоголь на потенцию не влияет. (А может, его действие нейтрализуют мысли о Даше.)
Олег развернул ее к себе спиной и поставил на четвереньки. Женя резко запрокинула голову. Ей на спину упали кудри. В следующую секунду он быстро собрал их в своей ладони, сжал ее и прохрипел: «Меркулова… Я думал, ты умерла…»
Женя тут же почувствовала, что ей невыносимо больно — потому что Олег слишком крепко держал ее волосы, потому что говорил с ней, словно она — Даша, и немедленно захотела поставить сцену на «стоп» (или хотя бы на «паузу»): идея с перевоплощением теперь казалась убийственной ошибкой.
— Я… Мне… — пролепетала она, пытаясь освободить волосы, но рука Олега только сильнее сжала их.
— Да-ашик, — простонал он. — Если бы ты умерла по-настоящему, я бы умер вместе с тобой…
С этого момента Даша Меркулова начала оживать, а Женя Кузнецова — умирать. С каждой его новой фразой, с каждым новым признанием в ней становилось меньше жизни, а вот сейчас она, сидя на диване и чувствуя, что ее телом и душой воспользовались, понимала: жизни в ней совсем не осталось. Было больно. Дико.
Олег назначил дату свадьбы только потому, что у Даши появился Тёма — назло ей. Нарочно выбрал для этого день их знакомства.
Он любит ее. До сих пор. По-настоящему.
— Ты целовался с ней в курилке в мой день рождения, — прошептала Женя, глотая слезы. — Занимался сексом. В ноябре. Когда мы уже жили вместе…
Она закрыла глаза и сбивчиво задышала.
— Как ты могла, — неровный, скачущий шепот: на одно слово приходилось по несколько вздохов. — Как ты могла так меня предать? Ты же видела, как сильно я его люблю…
Женя приложила ладони к щекам.
«Все эти телки… Мне так похуй было на них. Я же встречался с ними, чтобы тебя забыть».
Дашин день рождения.
«Воронец, если ты хочешь обсудить при всех вредные привычки, добавь в список две свои: траву и блядство».
«Да, я был бабником, но это потому, что с женщинами неправильными встречался. А теперь встретил правильную. И, если тебе интересно, я сделал ей предложение. Мы скоро поженимся».
Предложение ей, «правильной». Чтобы забыть Д