А ей все равно.
Женя списывала свое состояние на то, что узнала про Олега и Дашу, и надеялась, что оно скоро пройдет, но оно не проходило, а с каждым днем становилось сильнее. С каждым днем ей было все больше все равно. Глоток.
Она ни с кем не говорила о том, что случилось в ночь после похорон Даши. Ни с Аней, ни с Пати, ни с мамой. Ни даже с Олегом. Тот проснулся утром и вел себя как ни в чем не бывало. Женя не знала, помнит он или нет — не хотела знать. Сама старалась забыть.
Сначала думала вернуться к родителям, отменить свадьбу, а потом поняла, что не может. Во-первых, боялась потерять свою новую, с таким трудом обретенную, жизнь — киношную. Во-вторых, они уже все оплатили, разослали приглашения — такой масштаб, столько людей в курсе, столько денег потрачено: как можно это отменить? Что о ней подумают? Ее не поймут. Жене было проще выйти замуж, чем объяснять, почему она не хочет, точнее, почему сомневается в том, что хочет. Решение остаться с Олегом виделось единственным адекватным в этой ситуации. Казалось, с ним придет долгожданное удовлетворение… Но пришло неожиданное «все равно». Глоток.
— Я просто устала. Жарко. Целый день на ногах. Перенервничала, наверное, — вымученно улыбнулась она и поцеловала маму в щеку.
— Ну ты хоть потанцуй, — сказала та. — К друзьям иди. К мужу.
Женя улыбнулась еще вымученнее и встала со стула: и правда, надо пойти, а то все будут думать, что она несчастлива.
Она до сих пор любила Олега, но теперь ей казалось, что ее любовь — фейк, подделка. Женя запуталась. В себе. В мыслях. В ощущениях. Она старательно делала вид, что все в порядке, но на самом деле было нестерпимо одиноко. Это сбивало с толку. Она же так хотела влиться в тусовку — думала, когда это случится, станет самой счастливой. Случилось. А теперь, вместо того чтобы чувствовать себя здесь своей, чувствует себя здесь чужой вдвойне.
Женя скучала по своей «обыкновенной» жизни: там все было как-то проще, понятнее, что ли. А еще там было то, чего не хватало в «киношной» — желаний. Раньше Женя постоянно чего-нибудь хотела. Выйти замуж за Олега. Научиться стильно одеваться. Дружить с Дашей, Аней и Пати, говорить с ними на одном языке. Сейчас, когда все ее желания исполнились, она хочет только одного — снова захотеть. Хотя бы чего-нибудь.
— Скоро будешь бросать букет, — крикнула Пати, когда Женя встала рядом с ней и начала лениво двигаться под музыку.
— Ты пойдешь ловить? — крикнула она в ответ, заранее зная реакцию подруги. Задала этот вопрос нарочно: ей нужно было о чем-то поговорить, чтобы отвлечься от мыслей.
— Остия! Ни за что! А вдруг поймаю!
Женя рассмеялась и бросила взгляд на Олега. Он стоял вдалеке, наклонившись к Глебу. На его лице явно читалась заинтересованность: видимо, друг рассказывал что-то увлекательное.
Она снова посмотрела на Пати. Та внимательно водила глазами по сторонам, словно наблюдала за праздником со стороны, иногда кивала — как бы самой себе. Было видно: удовлетворена организацией.
Пати смогла решить вопрос с площадкой. И не просто решить, а в пользу молодоженов и максимально красиво.
— Ресторан на берегу озера в закрытом поселке недалеко от Москвы. Виды — как в лучших подборках лесных пейзажей в «Пинтерест», — сказала она, показывая Жене фотографии, и небрежно добавила. — Туда не пускают никого, кроме местных. Фишка у них такая. Но я договорилась.
Они сидели в кофейне. Встретились, чтобы обсудить свадебное меню.
— Пати, дорогая, — восторженно покачала головой Женя. — Ты волшебница!
— Скорее, ведьма, — мрачно усмехнулась та. — Воронцу должно зайти. Он любит все эксклюзивное.
Олегу и правда «зашло», несмотря на то, что после смерти Даши он стал говорить о Пати в довольно грубых выражениях — даже предложил отказаться от ее услуг.
— Я готов перенести. Давай другого организатора поищем, — спокойно произнес он через несколько дней после смерти Даши и поморщился. — Не блядского.
В тот момент Жене стало больно и страшно. Перенести? Или отменить? Что он имеет в виду? Она вспомнила ту ночь. «Двадцать седьмое августа». День, когда Олег познакомился с Дашей. С одной стороны, выйти за него замуж в этот день — унизить себя. С другой — второго шанса стать его женой у нее может не быть.
— Олеж, — она взяла его за руку. — Пати мне все рассказала. Она правда ни в чем не виновата.
— Ты это Даше объясни.
— Это просто нелепое недоразумение. Ты мне веришь?
— Тебе — да, — он пожал плечами, а потом мотнул головой. — Ей — нет.
Убедить Олега не менять организатора и не переносить свадьбу стоило Жене больших усилий. Пати она ни о чем не рассказывала: не хотела обижать, добивать — видела, как та переживает. Из-за поведения Ани тоже.
Пати говорила, что она — ее самый близкий человек после Даши. Что не может ее потерять. Просила Женю убедить Аню встретиться с ней. Та пыталась. Постоянно. Первое время все было бесполезно, но Женя не сдавалась. В итоге у нее получилось. Это было ее личное достижение: ей удалось помирить двух крутых девчонок, которые поссорились из-за третьей. В тот момент она причислила себя к лику крутых девчонок, а сразу после столкнулась с тем, с чем рано или поздно сталкивается каждая из них — с желанием крутых парней помериться ликами.
— Вот, — протянул ей пухлую пачку оранжевых купюр, перетянутую желтой резинкой, Олег в один из дней, когда она вернулась домой от Ани, и с усмешкой добавил. — На первое время должно хватить.
Она растерянно заморгала.
— Я знаю, что ты ездишь к ней. Что даешь деньги — с карты снимаешь, — спокойно продолжил он.
— Я… — начала она, отводя глаза. Чувствовала себя крайне неловко. Карта была Олега, поэтому Женя специально не переводила Ане деньги — чтобы он не отследил получателя. Обналичивание казалось ей более безопасным способом помогать подруге. — Для себя снимаю.
— А почему картой не оплачиваешь? — Он пристально смотрел на нее. — Пытаешься скрыть нелегальные траты?
Она молчала.
— Жень, — серьезно сказал Олег, — мне не жалко денег — я вранья не хочу.
— Олеж, прости, — тихо произнесла она и заговорила громче, чуть сбивчиво. — Ее уволили. Ей очень плохо. Я просто стараюсь поддержать. Наверное, должна была спросить у тебя, но…
— Мне не жалко, — недовольно повторил Олег, не дав ей договорить. — Только не занимайся больше шпионскими глупостями.
Она улыбнулась и с нежностью посмотрела на него. Олег ответил ей улыбкой и, удерживая ее на губах, требовательно произнес: «Адрес ее скажи».
— Зачем? — нервно бросила она.
— Глебу надо. Он поговорить хочет.
— А она с ним — нет!
Олег приподнял брови.
— Они сами разберутся, — жестко сказал он. — Дай адрес.
— Нет, — еле слышно ответила она. Внутри все волновалось. Женя боялась его реакции. Боялась, что он рассердится, что бросит ее даже — прямо перед свадьбой, но предать Аню и ее доверие не могла.
— Ладно, — неожиданно легко согласился Олег.
Женя думала, на этом его попытки узнать адрес Ани закончатся, но через пару дней он снова завел неприятный разговор — на этот раз вел себя настойчивее. Впрочем, встретив ее сопротивление, снова сдался…
Несмотря на все сложности (а может, как раз благодаря им), они с Олегом стали ближе, много времени проводили вместе. Он больше не задерживался после работы. Был постоянно на связи. Жене казалось, он как будто заметил ее. По-настоящему. Признал наконец в ней крутую девчонку — ту, кем считал Дашу. И это было ее второе личное достижение.
Женя вообще в последнее время часто чего-нибудь добивалась. Сама. (Без помощи мамы.) Только вот удовлетворения от этого не ощущала. Она вообще ничего не ощущала. Ей было все равно.
Окончательно все равно стало две недели назад, в день рождения Даши. Олег напился уже с утра. Сказал, не поедет на кладбище. Сказал: «Не хочу поздравлять Меркулову с днем рождения». Для Жени все это выглядело как признание в любви. Не ей, разумеется.
В итоге он поехал. Передумал в последний момент. Она уже одевалась, как он, пошатываясь, подошел к ней и произнес: «Я с тобой». И добавил после недолгой паузы: «Цветы только надо купить. Розы. Красные».
Когда Женя стояла на кладбище и смотрела то на пьяного Олега, то на портрет на гранитной плите, ей вдруг снова захотелось позвонить Даше. Поговорить. Спросить совета. И она спросила — целую минуту спрашивала, пока прижимала ладонь к надгробию. Это был только их диалог — ни один человек не услышал его.
— Что мне делать, Даш?
Тишина.
— Я люблю его, а он — тебя.
Тишина.
— Вот ты бы как поступила на моем месте?
Тишина.
— Ушла бы, наверное.
Тишина.
— Помнишь, ты говорила, что нужно быть себе подругой. Не предавать. Понимать.
Тишина.
— Я не могу. Видимо, мама права: я ничего не могу сама. А если у меня что-то и получается, это просто везение — не моя заслуга.
Тишина.
— Помоги. Дай знак какой-нибудь.
Тишина.
В тот момент ей захотелось заткнуть уши: Дашины ответы оглушали. Женя знала, какие советы дала бы та. Выбирать себя. Уходить от Олега. Послать окружающих с их осуждением и непониманием. Да, она знала — в теории. На практике — не представляла, как применить.
От этих воспоминаний настроение испортилось окончательно. Женя нахмурилась, а в следующую секунду услышала громкий мужской голос.
— Иди ловить букет, Патиссон!
Рядом с Пати улыбался Макс. Он, вероятно, услышал их разговор о букете и решил в нем поучаствовать. Женя бросила взгляд на подругу. Та замерла. Было видно — смущена. Она вообще сегодня весь день выглядела смущенной.
Причина, надо сказать, у Пати Кортес для этого была весьма веская: Макс Бершев — в качестве ее пары. Она пришла на свадьбу с мужчиной.
Все были в шоке. Пати сама, казалось, была в шоке.
Она позвонила Жене за пять дней до свадьбы и каким-то не своим голосом спросила, не против ли они с Олегом, если она придет с парнем. Женя удивилась, но заверила ее, что они не против.