ные проекты. Месяц назад, к примеру, она снялась для рекламы крупнейшего в стране сервиса электронных- и аудиокниг топлес, прикрывая грудь раскрытой книгой. «Intelligence is sexy» — было написано на обложке.
На первый взгляд, у нее все было в порядке, но тем не менее Даша чувствовала себя несчастливой. Она не понимала, почему не получает удовольствия от жизни, которая, по всем показателям, должна дарить исключительную радость, и от этого ей становилось особенно плохо — плохо без причины, а несколько месяцев назад неожиданно обнаружила себя выпивающей дома в одиночестве. Каждый вечер. Сначала это был бокал вина, спустя время их число увеличилось до двух-трех, и вот теперь нормой для нее стала бутылка. (Иногда — две.)
Даша не была слишком пьяной после такого количества выпитого, но наутро чувствовала себя нездоровой. Впрочем, это никак не влияло на уровень ее социализации: она продолжала работать, видеться с друзьями, ходить в спортзал (тренировки, правда, давались сложнее), снимать видео для соцсетей, поэтому особого значения пристрастию не придавала. Более того, ей казалось, она просто переживает сложный период и, как только он пройдет, необходимость пить вино систематически исчезнет. (Все бы ничего: действительно, у каждого бывают тяжелые периоды, которые некоторые из нас облегчают алкоголем, — только вот в жизни Даши Меркуловой такой период длился уже больше года, с того самого момента, как она вернулась в Москву.)
Она уговорила себя, что с ней не происходит ничего опасного — «просто период такой» — но в голову то и дело приходили мысли о возможной предрасположенности к алкоголизму. Даша знала, что ее дедушка пил, но алкоголиком, несмотря на то что часто видела его пьяным, маминого папу никогда не считала. Он был нежным и заботливым по отношению к ней, баловал, а еще до самой смерти сохранил ясный ум. Дедушка умер неожиданно и быстро, от инфаркта — Даша тогда училась на первом курсе. На его похоронах кто-то сказал: «Все — водка проклятая!»
В последнее время она почему-то часто вспоминала эту фразу. И дедушку. Ей не хотелось думать о генетических предпосылках зависимости, но страх и желание держать руку на пульсе заставили изучить проблему. Именно изучить, а не признать своей: статьи, в которых авторы называли то, что с ней происходило, бытовым пьянством и указывали на это явление как на довольно опасное в силу невозможности диагностирования («это не алкоголизм»), а следовательно, недопустимости применения медикаментозного лечения («здесь пока еще нет зависимости, но уже есть устойчивое влечение»), Даша листала с бокалом вина в руке. В этих же статьях она прочитала, что бытовое пьянство связано, скорее, с желанием заглушить чувство неудовлетворенности собственной жизнью, чем с физической потребностью быстрее напиться, какая бывает у алкоголиков. Это успокаивало, тем более она пила хорошее вино из красивых бокалов и видела в этом скорее эстетику, чем пьянство. Даша верила, что в любой момент может остановиться, и даже проводила эксперименты: в прошлом году, например, обошлась без вина целых два месяца. К слову, ее самочувствие тогда стало значительно лучше, а вот внешность, напротив, не изменилась никак.
Это было еще одним аргументом в пользу вредного хобби: если оно никак не отражается на том, чем она зарабатывает, зачем его бросать? Вот начнет она просыпаться с синяками под глазами и прыщами на одутловатом лице — сразу перестанет пить!
Откровенно говоря, для нее было бы лучше начать просыпаться в таком виде как можно скорее: это вмиг привело бы ее в чувства, но, к несчастью Даши Меркуловой, алкоголь только усиливал ее капризно-сексуальное выражение лица, из-за которого с ней хотели работать бренды и встречаться мужчины, и в то же время делал его моложе на десяток лет: нижняя губа, которую она увеличивала с помощью гиалуроновой кислоты[36], после пары бокалов вина припухала, щечки чуть округлялись, ямочка на подбородке вдруг становилась трогательнее, да и в целом черты лица смягчались — беби-фейс в классическом его проявлении. В такие моменты Даша, и без того выглядевшая в свои тридцать на двадцать с небольшим, вообще казалась подростком. Точнее, неприлично красивой девочкой, только что отметившей совершеннолетие. Ей это нравилось, а еще она знала, что это нравится и брендам, и мужчинам, поэтому, конечно, по полной пользовалась впечатлением, которое производила — и в рабочих, и в личных целях.
«Эффект похмелья Даши Меркуловой» еще выражался в том, что наутро после вечера, проведенного за бутылкой вина, она выглядела особенно озадаченной, расстроенной и какой-то загадочной — настолько, что люди реагировали на нее с особым интересом: мы подсознательно выделяем из толпы человека, который как будто прямо сейчас пытается решить очень сложную (личную) проблему, и часто начинаем фантазировать, что же с ним случилось. Так вот, в моменты Дашиного похмелья окружающим казалось, что внутри этой девушки плещется настоящая трагедия — такая обычно бывает у таинственных героинь мелодрам. (Знали бы они, что Даша просто мучается из-за того, что перебрала с алкоголем накануне.) Кстати, именно в таком виде она пришла недавно на кастинг на съемку рекламы духов и прошла его как раз благодаря своему эффектно-трагическому выражение лица. (И ни один человек тогда не догадался, с чем оно связано.)
Возможно, из-за всего этого Даша и не придавала серьезного значения своей зависимости, вроде как играла в нее, а не страдала ей по-настоящему, но в некоторые дни, вот как сегодня, ситуация начинала казаться критической, и она уговаривала себя обойтись без алкоголя.
— Давай сегодня не будем. Ну зачем тебе пить? — вслух спросила себя Даша и тут же ответила себе. — Потому что я устала. У меня были сложные съемки. И вообще, я до сих пор не могу переваривать все, что случилось у нас с Олегом после дня рождения.
С той ночи прошло полтора месяца, и они больше не виделись. Он закидывал ее лайками и реакциями на сторис, но не оставлял комментариев под постами, зато часто писал в мессенджерах и предлагал встретиться. Даша отвечала с перебоями: пыталась расстаться с Олегом по-настоящему, а не на словах, и, хоть и скучала по нему, настойчиво отказывалась от встречи.
Музыка вдруг перестала звучать — ее сменил громкий звонок телефона. Даша посмотрела на экран и недовольно цокнула, но все же решила взять трубку.
— Мерку-у-у-лова, — растекся через секунду по салону низкий мужской расслабленный голос. — Ты почему не отвечаешь?
— На что? — равнодушно бросила она.
— Я писал тебе час назад! — возмутился Олег.
— Я не видела. Была за рулем, — спокойно произнесла Даша, почувствовав, как желание выпить стало сильнее.
— А сейчас?
— Что сейчас?
— Тоже за рулем?
— Да.
Пауза.
— Да-ашик… Давай увидимся? — ласковый и еще более расслабленный тон.
— Зачем? — разозлилась она и продолжила раздраженнее. — Чтобы снова поругаться, а потом переспать?
— Нет. Нам надо поговорить.
— О чем?
— О нас.
Даша шумно выдохнула.
— Ты оставишь меня в покое когда-нибудь? У тебя уже девушка появилась! Звони ей!
— А ты не указывай мне, кому звонить! Я сам знаю.
— Воронец, скажи честно, ты накурился? — деланно-дружелюбно спросила Даша.
— Да, — радостно подтвердил Олег. — А еще напился.
— Поздравляю. А от меня ты что хочешь?
— Я хочу тебя видеть.
— Зачем?
— Чтобы выяснить все. Просто разобраться, — быстрее заговорил Олег и повысил голос. — Я заебался триггериться на тебя!
— Ты больной! Тебе нужно лечить голову! — перестала контролировать себя Даша.
— Это ты виновата! — еще громче продолжил Олег. — Это ты сломала мне голову!
Даша вздохнула. Она слышала: он пьяный (и, вероятно, не только). На самом деле ей хотелось встретиться с ним, но она понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Внезапно две ситуации слились в одно ощущение: она пытается завязать с вином, но похмелье и вывеска над винотекой тянут обратно; она старается забыть Олега, но его настойчивость не позволяет этого сделать. Беспомощность.
— Даш, давай встретимся в последний раз, — требовательно сказал он.
— Мы не встретимся в последний раз никогда — мы постоянно будем пересекаться на тусовках! У нас общая компания! Как минимум скоро день рождения Пати! — возбужденно затараторила Даша. — Ты можешь просто отстать от меня?! У меня и так проблем столько, а ты добавляешь!
— А какие у тебя проблемы? — удивился Олег и уверенно добавил. — Скажи. Я все решу.
— Ты! — крикнула Даша, взмахнув руками. — Ты — моя самая главная проблема! Поэтому, если хочешь ее решить, не доставай меня больше!
Пауза.
— Даш, — тихо (и как будто расстроенно) произнес Олег. — Зачем ты так со мной? Что я тебе сделал?
Ей стало стыдно. Действительно, зачем она срывается на нем? Он же не виноват, что у нее похмелье и что ее все бесит.
— Прости, — также тихо (и как будто расстроенно) ответила Даша. — У меня правда был тяжелый день. Я не должна все это перекладывать на тебя.
— Давай встретимся. В последний раз. Наедине. Мне это нужно, — заплетающимся языком сказал он.
— А ты не думал, что нужно мне? — жестко сказала Даша и добавила с претензией. — О моем эмоциональном состоянии ты вообще когда-нибудь думал?
— Думал. Поэтому и хочу поговорить нормально!
Снова пауза.
— Я подумаю над твоим предложением, — сквозь зубы бросила она и, заметив, что включилась вторая линия, произнесла скороговоркой. — Все, не могу больше говорить. Пока.
Олег не успел ничего ответить — Даша завершила вызов, переключившись на новый.
— Керида, ты как? — бодрый голос заставил ее улыбнуться.
— Па-ати… — простонала она. — Ты меня только что спасла.
— От чего? — удивилась та.
— От выяснения отношений с Воронцом. Позвонил пьяный и нес бред. Вывел меня!