— теперь она поняла, как-то очень четко осознала в эту самую секунду. Ей надо их спасти.
— Хочу сверху, — прошептала Даша, нежно глядя на Олега. — Я так редко бываю сверху.
Он улыбнулся и осторожно начал ее ласкать. Его пальцы несильно сжимали соски и гладили плечи и живот, язык скользил по шее и ключицам.
Даша села на него, закрыла глаза и почувствовала, что взлетает. В своих мыслях она оторвалась от земли где-то на метр и теперь раскачивалась в воздухе.
Она коснулась своими губами губ Олега.
«Полетели?» — спросил ее поцелуй.
Олег закрыл глаза и обхватил губами ее язык.
«Полетели», — ответил его.
Это был их самый долгий и самый спокойный полет — такой случается в ясную безветренную погоду. Они плавно набрали высоту и небыстро двигались в воздухе. Даша поднимала руки и закидывала их за голову, медленно и глубоко дышала; растрепанные рыжие кудри касались ее голых плеч и выступающих ключиц. Олег парил рядом и с улыбкой наблюдал за ней. Такая красивая. Такая свободная. Время будто остановилось, а может, совсем исчезло — растворилось в невесомости. Пространство тоже исчезло. Олег, даже если бы захотел, не смог понять, над каким городом и в какое время года они летали — не видел ничего, кроме прозрачной бесконечности. Казалось, он сам перестал существовать: растворился вместе со временем. Откуда-то неярко светило солнце — его он тоже не видел, просто знал, что оно есть.
Всепоглощающая безмятежность.
— Я встретила мужчину, которого полюбила, — тихо сказала Даша и перестала двигаться. Она сидела на Олеге, обхватив его шею руками, и смотрела ему прямо в глаза.
Он вдруг ощутил вес своего тела. Оно стало настолько тяжелым, что за секунду рухнуло на землю. Удар. Олег почувствовал, как его сломанные кости разрывают кожу. Через рваные раны быстро вытекала кровь. Он умирал. До последнего удара сердца оставалось несколько секунд. Ему нужно было успеть. Он не мог не успеть.
— Мы с Женей назначили дату свадьбы. Двадцать седьмое августа, — сказал он и умер.
В этот момент на землю рухнула Даша. Она упала рядом с Олегом и перестала дышать сразу же после падения.
— Двадцать седьмое августа, — задумчиво произнесла она, медленно встала, села на диван и потянулась к электронной сигарете на журнальном столике. — Символично.
Глубокая затяжка.
— Пригласишь?
Олег сел рядом, забрал у нее сигарету и несколько раз подряд затянулся.
— Только вместе с мужчиной, которого ты полюбила.
Даша смотрела перед собой.
У нее не было никакого мужчины, и любви никакой не было, но в этот момент она поняла, чего ей так сильно не хватает: человека, который примет ее такой, какая есть — поймет безусловно. Человека, рядом с которым не придется отстаивать право на собственную свободу и независимость. Ей не хватает своего человека. Только он сможет спасти ее от «плохо без причины». Только его она полюбит по-настоящему.
И только ему предложит пойти вместе с ней на свадьбу Олега и Жени.
Даша вдруг решила: это приглашение станет ее особенным признанием в любви, но она никому об этом не расскажет. Она расскажет об этом только своему человеку. И только на свадьбе Олега и Жени. Шепнет на ухо — чтобы это слышал только он. Если встретит такого человека до двадцать седьмого августа, конечно.
— Я поговорю с ним, — чуть улыбнулась Даша, а потом почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
А если спустя время она поймет, что этот человек — Олег? А если то, что между ними, и есть любовь?
Она забрала у Олега электронную сигарету, затянулась и, чуть отвернувшись, быстро провела ладонями по щекам.
— А почему ты плачешь? Ты же встретила мужчину, которого полюбила. Обычно такие события женщины относят к радостным, — тихо и практически не пользуясь интонациями произнес Олег, не отводя взгляда от какой-то одному ему видимой точки на диване.
— Я… — Даша прикусила нижнюю губу, глубоко задышала и продолжила срывающимся на слезы голосом. — Я правда встретила мужчину. И полюбила его. Просто мне тяжело прощаться с тобой. Но я очень хочу, чтобы… — Она замолчала, посмотрела на него — его взгляд по-прежнему был прикован к точке на диване. — Мы оба были счастливы. Но в отдельности, понимаешь? Я буду счастлива без тебя, а ты — без меня. Я очень хочу, чтобы ты был счастлив без меня.
Последнюю фразу Даша произнесла еле слышным шепотом и торопливо, но прозвучала она как оглушительный приговор — один на двоих.
— Я не буду счастлив без тебя, — еще тише сказал Олег и поднял на нее глаза. Даше показалось, они были влажными. — Но если ты уверена, что будешь счастлива без меня, — продолжил он громче и мрачно усмехнулся. — Я больше не буду пытаться.
Даша сглотнула. Она только сейчас осознала, чего на самом деле боялась — этой фразы. Того, что Олег откажется от одержимой идеи сделать ее своей. Того, что она больше не будет его роковой женщиной.
— Хочешь честно? — устало спросил он, разворачиваясь к ней, и, не дождавшись ответа, продолжил так, будто ему было все равно, что с ними станет после его слов. — Я все это время надеялся. Что ты передумаешь. Что вернешься ко мне. Я понимаю, что вел себя как мудак, да. Но вот такой вот я му-удак…
По телу Даши покатились мурашки. По щекам — слезы.
— Я бегал за тобой как пацан. Ни за кем так не бегал, — с болезненной улыбкой сказал Олег и отвел взгляд. — Я вообще никогда ни за кем не бегал.
В последнем предложении не было его обычной самоуверенности — в контексте двух предыдущих оно прозвучало, скорее, как признание в поражении.
Даша уже не контролировала себя — рыдала.
— Я…те…бя…о…чень…про…шу…не…на…до… — прозаикалась она.
Олег молчал. До этой минуты он был готов откатить все назад. Расстаться с Женей. Начать заново с Дашей. До этой минуты он был готов… Но она только что его предала. По-настоящему. Призналась ему в любви к другому мужчине — пусть даже к выдуманному. А может, и к невыдуманному: Олег вполне допускал, что у Даши на самом деле появился кто-то постоянный. (И, в отличие от него, любимый.) От этого стало противно. А еще стало противно оттого, что он ее так сильно любит.
Он почувствовал, как его мутит. Это не было похоже на тошноту из-за отравления или излишне выпитого алкоголя — ощущалось как нечто другое. Будто он только что вывернул собственную душу наизнанку, слишком быстро и резко, толком не подготовившись.
— Дай, — он протянул руку.
Даша, всхлипывая, вложила в нее электронную сигарету.
— Ты права. Нам лучше по отдельности, — выпустил вместе с густым паром Олег и добавил с еле различимой теплотой. — Спасибо тебе.
Даша глубоко вдохнула, втянув в себя остатки пара, пролетевшие рядом. Она понимала: это — конечная; дальше им не по пути. Было больно. Очень. Так больно не было даже когда они расстались «официально».
— За что? — спросила она, не узнавая собственный голос.
Олег глубоко затянулся.
— За то, что спасла нас.
— Пустяки, — с какой-то отстраненной безысходностью произнесла Даша. — Спасибо, что помог с правами.
— Пустяки, — с такой же отстраненной безысходностью ответил Олег.
Пауза. Она заполнила собой все — комнату, время, души: была похожа на минуту молчания.
— Так правда будет лучше для всех, — наконец, сказала Даша.
— Так правда будет лучше для всех, — повторил за ней Олег и усмехнулся. — Я как будто попал в мелодраму.
Даша тоже усмехнулась.
— Ну прости, что втянула тебя в эту мелодраму.
Она взяла бокал, задумчиво сделала несколько глотков и посмотрела на Олега.
— Женись на ней. Она будет тебя… Любить и беречь. А со мной тебя ждет… Беспросветный пиздец.
У Олега заныло сердце.
— Даш, — внимательно глядя на нее, напряженно произнес он и попытался дотронуться до ее руки. — Ты сейчас это говоришь, потому что…
— Потому что я на дне, Олег! — повысила голос Даша, резко подняв руку — так, чтобы он не смог ее коснуться, и продолжила в отчаянии. — Понимаешь? Я на дне!
— Ты… У тебя… П-проблемы? — растерянно пробормотал он.
— Да нет у меня проблем!
Даша встала с дивана, подошла к барной стойке, взяла бутылку вина и вернулась обратно.
— Просто мне хреново! Каждый день! — Она налила себе бокал и тут же выпила половину. — Солнце светит, а мне хреново. Дождь идет, а мне хреново. Ветер дует, а мне хреново. Понимаешь? Мне все время хреново — что бы ни происходило.
Олег не двигался, не отводил от нее взгляда.
— Дашик, что случилось? — удивленно спросил он.
Она посмотрела на него своими сине-серыми глазами, чуть улыбнулась и погладила его по плечу.
— Да ничего не случилось. Так… Накатило. Забей.
— Ты мне скажи. Я правда все решу, — он сжал ее руку и добавил уверенно. — Вот прям любая проблема.
Даша, не пытаясь освободить руку, улыбнулась шире.
— Я буду иметь в виду. Вот прям любая проблема — это к Воронцу.
Она беззаботно чмокнула губами воздух.
Олег улыбнулся в ответ, а потом подумал, что она лучшая: таких больше не существует. В следующее мгновение настроение испортилось: а вдруг она и правда влюбилась?
— Надеюсь, твой любимый мужчина не подкачает, — с иронией сказал он.
Даша раскидала по плечам свои кудрявые волосы и потянулась к бокалу.
— И я надеюсь.
Еще какое-то время Даша и Олег сидели голыми на диване и курили одну электронную сигарету на двоих.
Из своей мягкой бежевой лежанки за ними наблюдала Гусеница. Она напряженно следила за своей хрупкой маленькой хозяйкой и чужим крепким большим человеком: ждала, что снова начнется драка, и была готова в любой момент вмешаться. Этого не потребовалось. Хозяйка и человек вели себя спокойно. Они подносили к лицам друг друга какой-то предмет, который делал воздух рядом с ними непрозрачным, белым, что-то говорили, иногда молчали. Несколько раз обнялись.
Когда человек ушел, Гусеница думала, что хозяйка снова возьмет в руки человеческую миску для воды, но та неподвижно сидела на диване с закрытыми глазами. Кошка запрыгнула к ней на колени. Хозяйка погладила ее по голове, а потом прижала к себе. Гусеница ощутила, как тело хозяйки дрожит. Она подняла морду и увидела, что по лицу хозяйки льется вода. Гусеница тут же дотронулась языком до щеки хозяйки и, ощутив соленый привкус, вздохнула: и почему она каждый раз должна подчищать за чужим крепким большим человеком?..