От недавнего плохого настроения не осталось и следа.
— Там уже нет ничего, — весело произнесла она. — Все прошло.
Олег, казалось, ее не услышал: по-прежнему зажимал ватный диск между своими и ее пальцами. «Мне очень плохо. Я стараюсь этого не показывать, но мне очень плохо…» — звучало в этот момент в его голове голосом Даши. Ее слезы. «Я на дне, Олег! Понимаешь?! Я на дне!»
Она на дне, а он уехал. Оставил одну. Не выяснил толком ничего, не помог.
«У тебя проблемы?»
«Да нет у меня проблем. Так, накатило… Забей».
И он забил, не придал значения ее словам — потому что разозлился. «Я встретила мужчину, которого полюбила». А вдруг она соврала: ну какой у нее может быть любимый мужчина, если она признается в том, что «на дне», ему?
Олег отпустил руку Жени.
— Пластырь будем клеить?
— Нет, — помотала головой та и добавила чуть озабоченно. — А ты голодный? Давай разогрею что-нибудь? Есть паста, рыба.
«Женись на ней. Она будет тебя любить и беречь, а со мной тебя ждет беспросветный пиздец».
Олег шумно выдохнул.
— Нет аппетита. Надо все убрать.
Женя улыбнулась.
— Я сама. Отдыхай.
Она встала с дивана, взяв с собой белый флакон и упаковку ватных дисков, положила их на место, а потом достала из шкафа швабру и ведро и принялась собирать с пола осколки.
Олег молча наблюдал за своей девушкой. «Женись на ней». Вот это совет от бывшей… От любимой бывшей.
Может, и правда жениться?
Вообще, Олег, в отличие от многих бабников, брака не боялся: в его представлении наличие штампа в паспорте не запрещало иметь любовниц, да и в целом никак не ограничивало свободу. Более того, он считал, что готов к такому серьезному шагу (иначе бы не сделал предложение Даше). К тому же за месяц, что жил с Женей, ощутил, как приятно, возвращаясь домой по вечерам, знать: тебя там ждут. Кроме того, многие его друзья уже женились, даже те, кто младше. Ну и ему надо — что он, хуже, что ли? Вдобавок отец в последнее время как будто загрустил: все чаще заводил разговоры о старости, потомках, продолжении рода и смысле жизни. Последнее Олега волновало особенно. Он любил отца и был благодарен ему за все, поэтому считал своим долгом порадовать — свадьбой и внуками.
Он, не отрываясь, смотрел, как Женя складывает кусочки стекла в мусорное ведро.
«Ты хочешь жить по правилам, а я — нет».
«По каким правилам я хочу жить?»
«Навязанным обществом. Стереотипами».
«Я тебя не понимаю».
«Я хочу жить по сердцу. Так, как нравится, а не как надо».
«Утопия».
«Нам кто-то и когда-то внушил, что это утопия! Скажи, ты счастлив?»
Он резко встал с дивана и, дойдя до шкафа в коридоре, достал из кармана куртки телефон, открыл чат в телеграме и быстро напечатал: «Нам надо поговорить». Отправить.
Глава 13
— Пусть в Новом году у нас не заканчиваются три вещи: паста[49], фойамигас и фиесты[50], — Пати Кортес, опершись локтями на стол, держала в руках бокал с темпранильо и порочно улыбалась.
На ней был черный полупрозрачный корсет и черная длинная юбка в пайетках с глубоким разрезом, который делал ее сексуальнее любого мини.
— И сказки! — громко возмутилась Аня Тальникова, поправляя постоянно спадающую тонкую лямку алого шелкового длинного платья-комбинации.
Она попыталась произнести слово «сказки» четко — и у нее получилось, но это стоило ей колоссальных усилий: третий «Негрони» за вечер заметно отразился на дикции, впрочем, положение пока спасали годы работы в эфире.
— А еще — чтобы нас понимали. Любили. И принимали такими, какие мы есть, — серьезно сказала Даша Меркулова и подняла в воздух бокал с креманом.
Ее темно-зеленое бархатное платье с высоким горлом и объемными длинными рукавами могло бы показаться слишком сдержанным, если бы не его длина: всякий раз, когда Даша вставала из-за столика и медленно шла в туалет, мужчины непроизвольно склоняли головы, чтобы получше разглядеть оголенную нижнюю часть ягодиц, а женщины напряженно сглатывали, наблюдая за этим перформансом.
До Нового года оставалось два дня. Москву накрывал колючий снежный туман. Сквозь него идущим по улицам людям почти не было видно фар машин, застывших в пробках, и светящихся рекламных баннеров на остановках, а уж Даше, Ане и Пати с высоты восемьдесят пятого этажа ресторана, где они ужинали, не было видно вообще ничего.
— И зачем мы сюда приехали, — капризно произнесла Даша, перекидывая волосы через плечо. — Никакой панорамы.
— Да ладно, брось. Одно то, что последний раз в этом году мы вместе напиваемся на высоте — уже панорама, — Аня сделала несколько глотков «Негрони» и жестом попросила только что подошедшего официанта повторить.
— А ты в честь чего решила напиться? — с удивлением спросила ее Даша. Подруга сегодня казалась ей какой-то необычной, как будто в ней что-то изменилось, только вот она никак не могла понять, что.
— В честь сказочной семьи! — торжественно произнесла та и со второй попытки вернула на место упавшую лямку.
— С Глебом поругались? — бросила Пати (именно бросила: сказала невзначай, не всерьез, потому что ссор как таковых между Аней и Глебом не допускала), закидывая ногу на ногу и пристально глядя на брюнета с темной щетиной в черном джемпере, который сидел с друзьями через два столика и заинтересованно посматривал в ее сторону.
«Да мы только и делаем, что ругаемся», — усмехнулась про себя Аня, но вслух, конечно, сказала другое.
— Нет, просто он уехал в Питер на пару дней, а я решила расслабиться.
— Приведешь домой любовника? — Пати оторвалась от брюнета и хитро посмотрела на Аню.
— Сразу двух, Пат, — та подняла в воздух правую руку, выставляя вверх указательный и средний пальцы.
— Ой, да ладно, максимум — видосы мжм в кровати, — со смехом коснулась ее голого плеча Даша и вдруг серьезно сказала. — Мы с Воронцом расстались.
— В смысле?? — приподняла брови Аня. — Вы же расстались еще в марте.
У Ани Тальниковой была хорошая память на даты (и на события). Она точно помнила: ее подруга рассталась с Олегом в середине марта — как раз через несколько дней после тридцатипятилетия Глеба. Ну а то, что было между ними потом… Вообще неясно. (Но расстались-то они в марте!)
Даша вздохнула.
— В марте мы расстались для всех. А сейчас — друг для друга.
Снова пауза.
— Так ты рада или нет? — осторожно уточнила Пати, наблюдая за подругой. Та сделала несколько глотков из бокала, поставила его на стол и сжала в руках.
— Рада. Но это было очень сложно… Короче, мы зафиналили, — чуть улыбнулась Даша, вспоминая, как целый час проплакала в ванной в тот вечер, и добавила, думая о том, что до сих пор не ответила на последнее сообщение Олега с просьбой поговорить. — Наверное.
— Все-таки согласилась с ним встретиться? — Пати до сих пор не верила, что Даша и Олег расстались по-настоящему. Ей почему-то казалось, что в итоге они будут вместе.
— Да случайно вышло, — Даша облокотилась на спинку стула. — Меня гаишники остановили. Прав хотели лишить. Я позвонила Олегу. Он приехал, разрулил. Потом мы поехали ко мне. Ну и…
Она замолчала, ощущая себя виноватой перед бывшим парнем.
— А прав-то за что? — удивилась Аня. — Что ты там такого серьезного нарушила?
— Выпила чуть, — пожала плечами Даша и посмотрела на подругу. Та цокнула и с укором произнесла: «Даш! Перестань пить за рулем!»
— Что значит «перестань»? — раздраженно отреагировала Даша. — Ты так говоришь, как будто я это каждый день делаю!
— Не каждый! — чуть повысила голос Аня, а потом добавила ему строгости. — Но делаешь! На моей памяти это не первый раз! Тебе уже вселенная знаки посылает!
— Хорошо, мамочка, больше не буду, — с видом провинившейся маленькой девочки проговорила Даша, а потом улыбнулась Ане и, поймав ответную улыбку, чмокнула губами воздух. — Прикол в другом. Они с Женей назначили дату свадьбы.
— Да ла-адно?! — округлила глаза Пати. — Не может быть такого!
— Двадцать седьмое августа, — усмехнулась Даша. — День, когда мы с ним познакомились.
— Офигеть, — потрясенно произнесла Аня. — Он что, прям так и сказал? Что назначили? Официально? Уже прям точно?? Прям двадцать седьмого августа??
С каждым новым предложением в ее голосе появлялось больше звука и больше недоверия.
— Ага, — спокойно подтвердила Даша и почувствовала, как внутри заныло. — А я сказала, чтобы он женился на ней. Считайте, благословила.
Аня и Пати потрясенно молчали.
— Ну даешь, керида… Такого мужика — своими руками отдала, — пробормотала наконец последняя и добавила надменно-брезгливо. — Да еще кому — Жене!
Даша фыркнула.
— Он же не вещь, чтобы его отдавать. Взрослый уже мальчик — сам разберется. Я просто высказала свое мнение.
— Ой, Пат, — махнула в ее сторону Аня. — Ты с другой стороны посмотри: какие у них были отношения! Она то плакала, то оправдывалась — за свою красоту. Все правильно она сделала!
Аня произнесла это так, будто они с Пати были вдвоем, без Даши, будто подруга сама не могла защитить себя в споре, а потом подумала о том, что хотела бы подобной поддержки от Даши. Впрочем, получить ее она не могла: никогда не жаловалась на Глеба.
— Нютик, лучшая, — Даша сложила пальцы в форме сердца, задержала их возле груди и разъединила. — А сказал он про свадьбу после того, как я призналась ему, что влюбилась.
В этот момент Аня как раз сделала глоток «Негрони» — и тут же закашлялась, а Пати вышла из образа сексуальной красотки и превратилась в обычную женщину.
— Ке коньо?! — Она поставила на стол локти и, не обращая внимания на кашель Ани, глядя на Дашу с изумлением, громко спросила. — Ты влюбилась?!
Люди за соседним столиком