даже.
— Спасибо, — разулыбался он. — Еще вина?
— Ты хочешь споить меня, а потом воспользоваться моим беспомощным состоянием? — кокетливо спросила она.
— Да. План был именно такой, — спокойно ответил он и пристально посмотрел ей в глаза. — Ты же не против?
— Нет, — прошептала она и зажмурилась.
Кирилл усмехнулся, подошел к черной барной стойке и достал из высокого шкафа с темно-серыми деревянными фасадами два бокала и бутылку. Пока он открывал ее, Аня завороженно наблюдала за тем, как его руки быстро и аккуратно справляются со штопором. Через несколько секунд он протянул ей бокал, наполненный красным вином до половины.
— Держи.
Она взяла его, коснувшись своими пальцами пальцев Кирилла, и в эту секунду почувствовала, как из нее вытекла смазка. Стараясь как можно крепче сжимать мышцы влагалища, Аня осторожно дошла до большого черного кожаного дивана и аккуратно села на его край, закинув ногу на ногу.
Что делать? Она — в шелковом платье. В чулках. Как назло, порвала последнюю пару колготок прямо перед выходом и, несмотря на то что стрелки не было бы видно под длинным платьем, не стала надевать их: терпеть не могла вещи с браком, даже с незаметным окружающим. Решила пойти в чулках. Тем более они были не с кружевной резинкой (такие Аня не покупала — считала пошлостью), а с минималистичной, без узоров: она не различалась даже под шелковым платьем. Трусики Аня сегодня тоже надела шелковые, максимально тонкие и бесшовные, — чтобы не выделялись. На фоне всех этих факторов вытекшая смазка грозила стать мокрым пятном на алом шелковом платье. И на репутации приличной замужней женщины, кстати, тоже.
Кирилл забрался на диван с ногами. Он выдержал расстояние между собой и Аней где-то в метр и, повернувшись к ней всем корпусом, улыбаясь, спросил: «Ну вот, ничего страшного, правда?» В этот момент Аня как раз сделала глоток вина и тут же подавилась им.
— А кто тебе сказал, что я боюсь? — прокашлявшись, неуклюже-дерзко произнесла она и нелепо тряхнула волосами. Получилось забавно.
— Я чувствую, что тебе нелегко далось решение приехать сюда, — сдерживая смех, ответил он и добавил уже серьезно. — И все понимаю. Я не дурак, Ань. Ты замужем. Говоришь, что любишь его. Но все равно здесь. Счастливые замужние женщины так себя не ведут.
— Хочешь поговорить о моем браке? — бросила она резко. Пожалуй, даже слишком резко — так, будто эта тема ее раздражала.
Он удивленно посмотрел на нее и растерянно произнес: «Извини, если сделал тебе неприятно».
Аня молчала, ощущая неловкость: ну и зачем она настолько грубо отреагировала?
— Я не должен был, — быстро сказал Кирилл. — Просто мне показалось…
— Кир, прости, — тихо перебила его она. — Я…
— Это ты меня прости, — также тихо перебил он ее и добавил громче. — Я не имею права лезть в твою жизнь.
— Да дело не в этом! — повысила голос Аня и тут же понизила его. — Просто все так неожиданно…
— Неожиданно, — со вздохом подтвердил Кирилл. — Я правда растерялся, когда тебя сегодня увидел. И до сих пор не верю, что все это происходит на самом деле.
Аня, не отрываясь, смотрела на него. Он признался ей в своих чувствах? Вот так легко — взял и признался?
— Двенадцать лет, Анита… Я не видел тебя двенадцать лет, представляешь? — Кирилл медленно водил по ней взглядом. Лицо. Волосы. Шея. Руки. Грудь. Пытался осознать собственные слова. «Двенадцать лет»: когда он успел так повзрослеть, что теперь меряет прошлое десятилетиями? — Мы уже так выросли… А ты вообще не изменилась. Я как будто на первый курс попал.
Ане вдруг перестало хватать воздуха. Точнее, его было так много, что она начала задыхаться.
Студенческая вечеринка.
«Это Кирюха, мой лучший друг».
К ней пристает какой-то пьяный парень.
«Отвали от нее».
Драка.
«Спасибо, что защитил меня».
Поцелуй в туалете клуба.
«Даш, я уеду с Кириллом, но для Стаса — ночую у тебя».
Удивленный взгляд подруги.
Секс. Разговоры о чувствах.
Любовь.
«Кир, скажи Стасу про нас».
«Мне нужно время».
Заваленная летняя сессия.
«Мы с Кириллом любим друг друга».
«Ты его не знаешь! Он поиграет и кинет, а ты будешь страдать».
«Это я тебя не знала, оказывается!»
«Стас откуда-то все узнал. Я так не могу. Нам надо расстаться».
«Н-а-м-н-а-д-о-р-а-с-с-т-а-т-ь-с-я».
На глаза навернулись слезы. Она сглотнула.
— Ань… — упавшим голосом позвал ее Кирилл. — Прости… Я сейчас все бы сделал по-другому.
Он, несмотря на желание обнять ее, не двигался — не решался. Было стыдно. И не только за поступок двенадцатилетней давности, но и за только что произнесенную фразу. Какое она теперь имеет значение? Зачем он вообще выразил свои сожаления?
— Не надо вспоминать прошлое, — напряженно проговорила Аня, подняла на него глаза и часто заморгала. — Его не изменишь.
Кирилл ответил ей пристальным тяжелым взглядом.
Пару минут между ними звучала пауза, а потом он нарочито бодро, пытаясь разрядить обстановку, сказал: «Так. Из развлечений у меня только вино, разговоры и винил. Не хочешь послушать что-нибудь?»
— Винил, — тут же выдохнула она, обрадовавшись, что он взял инициативу в свои руки и сменил тему. — Идеально…
Кирилл облегченно улыбнулся и подошел к невысокому стеллажу с пластинками. Через пару минут комнату затопила музыка.
— Шаде! — закричала Аня, дернув рукой, в которой держала бокал. Вино в нем подпрыгнуло и выплеснулось, по внешнему краю потекли крупные бордовые капли. — Ты слушаешь Шаде?! Я слушаю Шаде!!
— Шаде слушают все, у кого есть вкус, — подмигнул ей Кирилл, а потом сел на диван и дотронулся до ее руки. Аня вдруг задрожала.
— Ты… Я… Мы… Это… — Она попыталась что-нибудь внятно сформулировать, но, как ни старалась, не получалось: мысли в беспорядке бились в голове, слова не складывались в предложения.
Ну конечно, он рассчитывает на секс, а она не готова — не может изменить Глебу. И вот прямо сейчас Кирилл в ней разочаруется. Лучше бы она осталась в его памяти восемнадцатилетней беззаботной девчонкой. Зачем она вообще приехала сюда? На что рассчитывала? Какая же она дура…
— Потанцуй со мной, — тихо сказал он, осторожно забирая у нее бокал и ставя его на пол.
— Что? — слабым шепотом переспросила она.
— Потанцуй со мной, — Кирилл встал с дивана и потянул ее за руку. — Я так хочу танцевать с тобой.
«Это невозможно. Он же идеальный. По-настоящему. Так не бывает», — подумала Аня.
This may come, this may come as some surprise but I miss you. I could see through all of your lies but still I miss you[53] — сладко пела Шаде.
Они танцевали в полутемной комнате. Кирилл прижимал к себе Аню довольно крепко, но его руки не спускались ниже ее талии: он не хотел с ней так, как с другими женщинами. Любую другую он раздел бы уже через десять минут после того, как они вошли в квартиру. Любую другую — только не ее. Аня нежно обнимала его за шею, то открывая, то закрывая глаза. Она не могла поверить в происходящее. Казалось, зависла между реальностями, прошлой и настоящей.
— Анита, мне так тебя не хватало. И почему ты замужем? — негромко сказал он и несколько раз провел своей щекой по ее.
По Аниному телу побежали мурашки: Глеб всегда гладко брился, а нижнюю часть лица Кирилла покрывала щетина — ощущения от этих прикосновений были довольно непривычными, но не неприятными, а, скорее, волнительными. Возбуждение нарастало, и без того неровное дыхание стало сбиваться сильнее. Часто стучало сердце. Аня чувствовала, как смазки на трусиках становится больше — тонкая шелковая ткань уже не справлялась с ее количеством.
— Можно я тебя поцелую, — спросил без вопросительной интонации Кирилл и прижал ее к себе крепче.
Она, не говоря ни слова, приподнялась на носочки и коснулась его губ своими: несмело, неуклюже, как школьница, которая делает это в первый раз. Кирилл приоткрыл ее губы языком, потом проделал то же самое с зубами и стал целовать: медленно, настойчиво, уделяя внимание каждому сантиметру внутри нее.
В этот момент желание стало настолько сильным, что у Ани закружилась голова. Она потеряла равновесие и резко качнулась влево. Кирилл удержал ее, а потом взял на руки, отнес в спальню и положил на кровать.
— Вот это ничего себе! — поразился он, когда увидел мокрое пятно на ее платье, и добавил, улыбаясь. — Извини за нетактичность. Мне приятно.
— Я… — начала она, но не смогла продолжить, потому что ей не хватало воздуха.
Голова все еще кружилась. Внизу живота ныло так сильно, что Аня застонала, приподняла платье и стала ласкать себя между ног, широко разведя их. Она не контролировала движения — полностью отдалась во власть собственных прикосновений, извивалась всем телом.
Кирилл, удивленно глядя на это, ощутил сильное возбуждение. Он быстро разделся и лег на кровать рядом с Аней.
— Давай помогу, — уверенно произнес он и провел рукой по внутренней стороне ее бедра.
— Ки-ир, — протянула она, когда он дотронулся до ее клитора, а потом сказала то, чего не говорила еще ни одному мужчине (даже ему в институте). — Трахни меня, пожалуйста.
Кирилл замер от неожиданности. Нет, он часто слышал эту фразу от женщин, но в Анином исполнении она прозвучала особенно развязно — даже вежливое «пожалуйста» положение не спасло. А может, эта фраза звучала особенно развязно только в ушах Кирилла: он всегда считал Аню романтичной девушкой, для которой на первом месте — чувства, а сейчас она в грубых выражениях буквально умоляет его заняться с ней сексом — так, будто от этого зависит ее жизнь.
— Анита, ты когда успела стать нимфоманкой? — усмехаясь, произнес он, снимая с нее платье, и, разглядывая ее тело, восторженно прошептал. — С ума сойти, какая ты… А чулки эти…