Она разрыдалась, но продолжила говорить сквозь слезы.
— А ты хотя бы раз позвонил? Спросил, как я? Как мое настроение? Может, я в депрессии вообще! Может, жить не хочу!
Она произнесла это, закрыла лицо руками и задрожала.
— Ты эгоистка, Даша. Плохо мы тебя воспитали, — покачал головой Миша и вышел из гостиной.
Даша резко прекратила плакать и, продолжая всхлипывать, в недоумении посмотрела на Алену.
— Дочь, сейчас все на взводе. Давай мы успокоимся и потом поговорим, — осторожно, словно боялась ошибиться в словах, сказала та.
— То есть он бросает тебя, он меня бросает, — с каждым словом голос Даши звучал напряженнее. — Вот так просто уходит из семьи из-за какой-то шалавы, а ты мне говоришь успокоиться?!
Алена вздохнула. Она не знала, что сказать — чувствовала себя паршиво. Из-за того, что соврала. Из-за того, что Миша оставил ее разбираться с проблемами одну — как всегда.
— Даш, все сложно, — начала она, глядя перед собой. — В жизни вообще нет ничего однозначного. Но говорить в таком состоянии нам точно не стоит. Останься, переночуй. Утром все обсудим.
— Я не хочу утром! — упрямо произнесла та. — Я хочу сейчас. Я хочу понять, как можно так врать?!
Алена молчала. Рассказать ей? А поймет ли? Не осудит?
— Может, он ее любит, — тихо произнесла она. — Не думала?
— Кого он любит? — брезгливо поморщилась Даша. — Эту блядь?
— Ты слова-то подбирай! — грубо сказал появившийся в дверях гостиной Миша.
— А ты ее защищаешь?! — голос Даши зазвучал громче. — Ее?! Значит, я — тупая, а она — любимая девочка?!
— Я не намерен терпеть хамское поведение в своем доме! — он тоже повысил голос. — Не умеешь вести диалог — иди учись. Потом приходи. Поговорим.
— Да мне вообще не о чем с тобой говорить! — с претензией сказала Даша и бросила сквозь зубы. — Ты из-за какой-то суки семью предал.
— Пошла вон, — спокойно произнес Миша.
— Миш! — одернула его Алена. — Ты что такое говоришь? Это и мой дом тоже! Никуда она не пойдет. Она останется у нас сегодня.
— Да не-ет, ма-ам, — с ухмылкой протянула Даша. — У вас я ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра не останусь. А ты меня вообще больше не увидишь.
Последнюю фразу она сказала, глядя на отца. Тот стоял неподвижно. Молчал. Даша быстрым шагом прошла мимо него.
— Дочь, — Алена взяла ее за руку прямо у входной двери. — Я не хочу тебя отпускать в таком состоянии.
— А у меня норм состояние, — Даша осторожно убрала руку мамы. — А будет еще лучше — когда уйду отсюда.
— Ты домой поедешь?
— Да. У меня там весело. Нютик живет.
Алена удивленно вскинула брови.
— Почему?
— Решила поддержать.
— Так она в курсе? Ты ей рассказала, что ли?! — Алена разозлилась: для чего посвящать посторонних в семейные проблемы?
— Да все в курсе, мам! Там весь клуб был в курсе. Вывели их переписку на проектор и почитали вместе.
— Я надеюсь, это шутка, — прошептала Алена. Она с ужасом думала о том, что будут говорить общие знакомые про нее, про Мишу. Про их семью. — И Олег знает??
— И Олег. И Глеб. И Женя.
— Кошмар… — трагично сказала Алена и прикрыла ладонью рот.
— Кошмар — это то, что творит твой муж, — понизив голос, четко произнесла Даша и добавила после паузы. — Давай на днях встретимся, пообедаем. Я наберу.
Она поцеловала маму в щеку и быстрым шагом пошла к лифтам.
Когда Алена вернулась в гостиную, Миша лежал на диване с закрытыми глазами. Бледный. Тяжело дышал.
— Тебе плохо? — взволнованно спросила она и села рядом.
— Нормально, — тихо ответил тот, открывая глаза. — А тебе не стыдно?
Алена молчала.
— А что я должна была сказать? — наконец произнесла она.
— Правду.
— А правда в том, что я изменила, потому что ты постоянно изменял. Потому что устала терпеть. Потому что женщиной себя захотела в конце жизни почувствовать. Счастливой быть.
— Ну это бы и сказала.
— Она бы не поняла.
Миша медленно сел. На жену не смотрел.
— А теперь, получается, Пати во всем виновата. Нехорошо это, — вздохнул он. — Не по-человечески.
Алена ощутила раздражение. Защищает. Жалеет. За чувства ее переживает! Ну прямо заботливый отец и любящий мужчина в одном лице!
— Не по-человечески, — отчеканила она и повысила голос. — Это ты мне о человечности будешь говорить?
Он молчал.
— Да на твоей Пати пробы ставить негде! — резко бросила Алена. — Одним грехом больше, одним — меньше. Ничего, переживет.
— А-а, — протянул Миша и бросил взгляд на жену. — Ты в этом смысле… Грехи уже раздаешь.
— А это мои грехи, — с вызовом сказала та и тряхнула волосами. — Что хочу с ними, то и делаю. Хочу — отдаю другим. Хочу — себе оставляю. А захочу — вообще отпущу.
Миша, не мигая, смотрел на Алену. Ему казалось, он видит эту женщину впервые.
Она закрыла глаза и облокотилась на спинку дивана. По щекам потекли слезы.
— Прости меня, — тихо сказала она. — И за измену, и за ложь. Если сможешь.
Глава 12
— Нужен совиньон-блан из Долины Луары, — серьезно сказала кависту Даша и добавила с милой улыбкой. — Бутылок шесть.
Вообще дома вино было, но ей хотелось именно французского совиньона. И именно — бутылок шесть.
— Все, что пожелаете, — также мило улыбнулся тот, надевая упаковочные сетки на бутылки. — Будьте добры, какой-нибудь документ.
Права.
— Спасибо, вы просто очень молодо выглядите.
Даша уже почти приложила карту к терминалу, как вдруг отдернула руку.
— А есть что-нибудь вкусное… В мини-формате, — загадочно посмотрела на кависта она.
— Тоже белое?
— Или игристое.
— Есть чудесное просекко, — задумался тот на секунду и продолжил. — Базовое, понятное, приятное.
Даша слегка покачала головой, как бы сомневаясь.
— Так, что еще… Шампанское, кажется, оставалось, — он сделал несколько шагов и потянулся к маленькой пузатой темно-зеленой бутылочке. — Да, вот. Шампань. Купаж. Пино-нуар, шардоне…
— Мне подходит, — перебила его Даша. Выбор очевиден: купажированное шампанское крепче просекко.
— Отлично. Позвольте помочь вам донести вино до машины.
Открытый багажник. Любимый бежевый салон. Ритмичная электронная музыка с приятным женским вокалом.
Как же плохо! И зачем надо было вчера столько пить!
Несколько глотков из маленькой пузатой темно-зеленой бутылочки. Стало как будто легче.
Экран телефона загорелся.
Воронец: «Ты как? Хочешь, приеду?»
Dasha: «Спасибо, но не надо. Я нормально».
Воронец: «Уверена?»
Dasha: «Уверена».
Еще несколько глотков. Она шумно выдохнула — пора завязывать с вином, а потом поморщилась — звук звонка раздался слишком громко, слишком неожиданно.
— С тобой все в порядке? — обеспокоенный мужской голос, казалось, говорил с претензией, но вместе с тем нежно.
— Ну-у, — протянула она. — Случился треш.
— Что?
— Я потом тебе расскажу.
— Ты где?
— В машине.
— Помощь нужна?
— Твой любимый вопрос, — разулыбалась Даша и сделала еще один глоток.
— Этот треш как-то связан с тем, что ты про Аню рассказывала? Про ее мужа-абьюзера и любовника-фотографа?
Она молчала.
— Только скажи, — он заговорил в меру весело, в меру серьезно — только он так умел. — Я всем царевичам и принцам подробную инструкцию напишу, как надо себя вести с девочкой Элли и с ее подругами. Ты же знаешь, я на разных языках умею: и на царевичном, и на принцском. Они поймут. Точно.
Даша рассмеялась.
— Тё-ёма… Ты нереальный, — тепло сказала она. — Спасибо, но я сама. Я всех спасу!
Последнюю фразу она произнесла шуточно-важно.
— А кто спасет тебя? — тихо спросил он.
Пауза.
— Ты, — также тихо ответила она.
— Даш, я волнуюсь за тебя, — строго сказал он. — Ты мне сутки не отвечала.
— Прости, — мягко, извиняющимся тоном произнесла она. — Я была в ужасном состоянии. Не хотела тебя втягивать во все это.
— Да что такое-то?!
— Папа уходит от мамы. И от меня.
— Ого! Почему?
— Долгая история…
— Давай встретимся, хочешь? Расскажешь.
— Хочу.
— Где-нибудь в центре? Через час смогу там быть.
— Не хочу в центре. Может, я к тебе приеду?
— Приезжай, конечно.
— А у меня с собой ящик совиньона, — усмехнулась она и сделала последний глоток из маленькой пузатой темно-зеленой бутылочки.
— Миленько. Решила напиться в ноль?
— Когда ты узнаешь, почему мои родители разводятся, тебе тоже захочется напиться в ноль.
— Ты меня заинтриговала.
— Я умею. Буду минут через сорок.
— Очень жду тебя, девочка Элли.
Даша отключилась и, прежде чем выехать с парковки, зашла в «Контакты». «Н». «Нютик». Длинные — бесконечные — гудки.
Стало тревожно. Может, что-то случилось? Нет, маловероятно: они с Аней соблюли все меры предосторожности.
— Моя, если ты поедешь к родителям, я бы съездила к Киру и, если ты не против, осталась бы у него сегодня, — осторожно начала подруга пару часов назад, когда Даша сказала, что хочет прояснить ситуацию с Мишей, Аленой и Пати.
— Не против, конечно, — пожала плечами Даша. — Но ты же говорила, Глеб угрожает его убить. Хотя… Не пойдет он на это.
— Я тоже так думаю, — вздохнула Аня. — И еще… Я решила завтра же заняться подготовкой документов на развод. И съезжать от Глеба.
— Ну неужели! — хлопнула в ладоши Даша. — Этот день настал!
Аня закивала, а потом возбужденно заговорила: «Знаешь, то, что случилось в клубе… Ну… С Пати… Меня как будто в чувство привело. Я как будто очнулась от безумного сна. От помешательства этого всего. Расколдовалась! Так хочется Киру обо всем рассказать. Не по телефону. Я завтра приеду к тебе. Поживу с тобой, сколько нужно. И постоянно буду на связи сегодня».
— За меня не волнуйся вообще, — обняла ее Даша. — А я, может, к Тёме тогда поеду. Или дома буду. Пока не знаю.