Проходя мимо зеркала, он оглянулся в него и не смог сдержать довольной улыбки.
— Из милиции? — пожилая женщина недоверчиво посмотрела на оперов, медленно переводя взгляд с одного на другого. — Что-то я вас раньше не видела.
— Мы не из этого района, — Дима широко улыбнулся. — Но суть не в этом. Мы ищем девушку по имени Оксана. Она живет где-то в этом доме, скорее всего — в вашем подъезде. Возможно, не одна, а с молодым человеком. Не припоминаете такой?
— Молодая она?
— Лет около двадцати, — Дима виновато развел руками. — К сожалению, подробнее и сами не знаем.
— Оксана… Покажите-ка еще раз свое удостоверение! Что ж вы, до сих пор лейтенант?
Почти год назад Петров стал уже старшим лейтенантом, но заменить вкладыш в удостоверении до сих пор не удосужился.
— Я еще не старый, просто так выгляжу, — Дима решил не вдаваться в подробности.
— Оксана у нас, кажется, действительно живет. Слышала я такое имя. Я ведь раньше тут почти всех жильцов знала, это сейчас много новеньких понаехало… Она, мне кажется, тоже недавно вселилась. Кто-то говорил про нее. Но плохого ничего сказать не могу!
— Да бог с вами, почему обязательно плохое? Нам просто адрес ее никак не найти!
— Да? Что ж получается, она не прописана?
— Получается, что так. Но ничего страшного в этом нет, никто ее за это наказывать не собирается.
Видимо, Дима так и не убедил свою собеседницу в отсутствии у него злых намерений, и разговор закончился безрезультатно.
Так же безрезультатно опера прошли еще два этажа, а потом остановились на площадке перекурить.
— Еще четыре осталось, — сказал Дима, выбрасывая пустую пачку.
— И соседний подъезд, если в этом не найдем, — добавил Костя. — Но, по-моему, где-то здесь она. Имя-то достаточно редкое, но уже двое его вспомнили. Сколько у нас осталось? Шестнадцать квартир… Ну что, пошли?
— Что ты меня вечно торопишь-то? Пошли, пошли… — Дима выбросил окурок в окно. — Черт, пить хочется. Спроси у кого-нибудь стакан лимонада. У тебя лицо доверие внушает, и в «ксиве» капитан целый написан.
— Лучше водки. Правдоподобнее выглядеть будет.
Они снова принялись обзванивать квартиры. Петрову открыл седой мужчина с напильником в руке, а Косте — накачанный молодой человек с короткой стрижкой и наглыми глазами. Бросив короткий взгляд на удостоверение, он ухмыльнулся и крикнул в глубину квартиры:
— Ленка, сделай потише! Тут к нам из ментовки пожаловали.
Обернувшись к Ковалеву, он ухмыльнулся еще шире и спросил:
— Извините, вам не обидно, что я так сказал? Но так ведь все говорят!
— Не обидно. Давно здесь живете?
— Не-а, — ухмылка стала еще шире.
— Как вообще подъезд, спокойный?
— Ну.
Парень стоял в коридоре квартиры, но перегнулся через порог, облокотившись рукой на распахнутую дверь. Костя задумчиво посмотрел в его лицо, чувствуя нарастающее желание изо всей силы ударить в прыщавый, с плохо выбритой щетиной массивный подбородок. Вздохнул.
— Большое спасибо.
— Да не за что, — парень постарался придать лицу серьезное выражение, но не сдержался и опять широко ухмыльнулся.
— Маленький совет, — Костя придержал начавшую закрываться дверь. — Выпендривайся поменьше. Иногда это вредно бывает.
— Ага, — парень рывком захлопнул дверь. Костя выругался в его адрес почти теми же словами, которые донеслись из квартиры.
Дима уже закончил разговор и звонил в следующую дверь.
— Живет, — возбужденно сказал он, поворачиваясь к напарнику. — Точно живет. На восьмом или на девятом. И парень у нее несколько дней назад был. Я показал фотографию, говорит, похож!
— Кто? — донесся требовательный голос.
— Милиция! — нетерпеливо крикнул Дима и торопливо закончил: — Здесь одна бабулька живет, она точно должна знать.
— Милиция? Одну минуту!
«Бабульке» оказалось лет шестьдесят пять. Она была ярко накрашена, одета в малиновые брюки и сиреневую куртку от спортивного костюма и курила длинную сигарету в мундштуке.
— Заходите, если вы из милиции.
— Да мы на минутку.
— Заходите, не буду же я вас на лестнице держать!
Опера, потоптавшись на вытертом половике, зашли в квартиру. Кроме хозяйки, в коридоре их встретили два здоровенных рыжих кота и болонка.
— Здравствуйте, у нас к вам всего пара вопросов, — привычно начал Дима. — Простите, как вас по имени-отчеству?
— Валентина Петровна. Да, Валентина Петровна Солуянова, такая вот редкая фамилия… А вы кто по званию будете?
— Старший лейтенант. Валентина Петровна, у нас…
— У меня первый муж тоже был военный. Только он до полковника дослужился. Ну, да у вас еще все впереди!
— Спасибо. Ва…
— А коллега ваш, он кто, тоже старший лейтенант?
— Нет, он — целый капитан. Вален…
— Да что же вы стоите-то? Проходите в комнату, садитесь! Приятно, что милиция не оставляет нас своим вниманием. Подождите, я сейчас приготовлю кофе. Вы же на службе, вам ничего крепче нельзя…
— Нет-нет-нет, спасибо огромное за кофе, но — в другой раз. Мы…
— Ну, не могу же я вас просто так отпустить! Простите, но это с моей стороны будет просто невежливо. Проходите! Обувь можете не снимать.
— Спасибо, но — в другой раз. Сейчас мы, к сожалению, очень торопимся. Если вас не затруднит, то налейте просто стакан воды, холодной.
— Простой воды?
— Да, просто воды.
— Я вас компотом угощу, — с победным видом решила Валентна Петровна и, дымя своей огромной сигаретой, удалилась на кухню. Оба кота, мяукая, затрусили следом. Опера переглянулись.
На кухне долго звенели кастрюли и переливались какие-то жидкости, а потом Валентина Петровна вернулась, неся перед собой две налитые до краев кружки.
— Спасибо, очень вкусно, — Дима в два глотка осушил и отставил, в сторону свою. — Валентина Петровна, у нас к вам всего один вопрос…
— Да, я вас внимательно слушаю!
— Вы ведь давно здесь живете и всех знаете. Как нам Оксану найти?
— Да я не так уж и давно здесь живу, всего-то лет шесть… Или уже семь?
— Да это и не так важно, — Дима попытался направить разговор в нужное русло, но безуспешно.
— Даже, наверное, больше семи… Я сюда въехала в январе восемьдесят восьмого. Да, уже семь с половиной лет получается! А до этого я жила в Правобережном районе, на Рентгена. Там еще милиция недалеко. Вы ее, наверное, знаете…
— А Оксана…
— А Оксану очень просто найти, — Валентина Петровна пожала плечами, одновременно выпустив огромный клуб дыма. — А вы почему не пьете, товарищ капитан?
— Пью, — Костя героически сделал еще один глоток бледно-розовой кисловатой жидкости.
— А она что, натворила что-нибудь?
— Нет, простая формальность.
— А-а, а то я и думаю: такая хорошая девушка, спокойная, вежливая. Здоровается всегда. Хотя к ней часто приезжают молодые ребята такой, знаете ли… э-э-э… устрашающей, я бы сказала, наружности.
— Бандиты?
— Что? А-а, да-да, правильно, на вид — настоящие бандиты, но ведь по внешности нельзя судить…
— Так где, вы говорите, она живет?
— А на последнем этаже! Или на восьмом? Да, точно, на последнем! Квартира — дверь напротив моей, такая серая, железная, с глазком.
— Не знаете, дома она сейчас?
— Так давайте я ей позвоню! — с совершенно неожиданной прытью Валентина Петровна мотнулась к телефону, едва не раздавив болонку.
— Нет-нет, подождите! Не надо! — Дима двинулся следом и зацепился ногой за вынырнувшего откуда-то сбоку кота. — Не надо звонить!
— Да? Ну, как скажете… — Валентине Петровне очень хотелось позвонить, она даже успела набрать три первых цифры номера, но все-таки остановилась и, тяжело вздохнув, положила трубку.
— Вы не знаете, она сейчас одна живет?
— Ну, этого я уж не знаю! Девушка она видная, и молодых людей у нее много бывает, заходят… Бывает, что и поздно приходят, на машинах ездят… Но кто у нее сейчас — этого я уже не знаю. Вам об этом лучше Свету спросить. Она должна знать.
— Какая Света?
— Да Света, подружка ее! Она на восьмом этаже живет, квартира — как раз над моей. У нас ведь седьмой этаж не жилой.
— Что, совсем не жилой?
— Совсем. Там все квартиры какой-то бизнесмен скупил, говорят, будет там сам жить и охрану свою поселит, но пока еще не переехал. Даже ремонт не начали. А Света Оксану хорошо знает. Они хоть и не подружки, но ровесницы, да и живут рядом. Вы у нее спросите, она скажет. Она как раз дома, минут сорок назад заходила, я видела.
Несостоявшийся телефонный разговор каким-то странным образом подействовал на Валентину Петровну. Ее интерес к беседе начал стремительно угасать. Она пнула ногой одного из своих котов, назойливо просившего обед, и перестала следить за тем, как Костя допивает компот. Дима задал еще несколько вопросов, но было похоже, что ничего полезного узнать больше не удастся, и опера поспешили закруглить разговор.
Костя поставил опустевшую кружку.
— Спасибо вам огромное, вы нам очень помогли. До свидания.
Озабоченная какими-то своими мыслями, Валентина Петровна попрощалась сухо и, не закрывая дверь, долго стояла на пороге, наблюдая, как опера поднимаются по лестнице.
— Ну, попить ты нашел, — сказал Костя. — А теперь, у этой Светы, в туалет будешь проситься?
— Кстати, не помешало бы. Надо было у Петровны сходить, она душевная тетка. Если уж в комнату так звала, то в сортир сходить — точно разрешила бы. Не пора в отдел звонить?
— Рано. Поговорим со Светой, а там видно будет. Посмотри, этаж действительно нежилой, все двери опечатаны.
Когда они подошли к площадке между седьмым и восьмым этажами, снизу донесся отчаянный голос Валентины Петровны:
— Товарищ лейтенант! Товарищ старший лейтенант!
От неожиданности Дима вздрогнул:
— Чего она так кричит-то?
— Товарищ старший лейтенант!
— Черт, да она так весь подъезд перепугает, — Дима остановился и посмотрел вниз, между лестничными пролетами. — Подожди, я сбегаю, успокою ее.