Лидия Петровна. Что?
Елена Максимовна. Это тебя нет. Тебя подменили муляжом.
Лидия Петровна. Меня?
Елена Максимовна. Тебя.
Лидия Петровна (бормочет). Ты б одна сгнила, как картошка в грязи, а все бы цвели, как небесные ангелы, как яблоньки, божьи цветочки.
Елена Максимовна. Вот-вот... тебя убили...
Лидия Петровна. О! Тетенька. Не потянуло. Мое сердце. Не больно. Но вы-то, разве вы и есть небесные ангелы?
Елена Максимовна. Мы и есть.
Лидия Петровна. Божьи цветочки?
Елена Максимовна. А тебе завидно?
Лидия Петровна. Но я не вижу этого.
Елена Максимовна. Не умеешь. Мертвая.
Лидия Петровна. Да? Да? Это правда? Вы есть? Вы все есть? Значит, я вас не убила?
Елена Максимовна. Нет, не убила. Себя же и убила. А мы живые.
Лидия Петровна. Боже мой... боже мой, значит, все живут? Все, весь мир!
Елена Максимовна. А ты не живешь! Ты в земле лежишь, гниешь!
Лидия Петровна. Цветочки, ангелы. Счастье!
Вой сирены "скорой помощи".
Только мое, одно мое сердце остановилось. Я одна, только я лежу в сырой, глубокой земле, а мир цветет, счастливый, счастливый, живой! Прощайте, милые! Живите долго, богато, любите, рожайте, работайте и отдыхайте! Прощайте!
Лидия Петровна убегает. Немая сцена. Звонит телефон.
Елена Максимовна (в трубку). КБ слушает. Она... она вышла. Что? Яснее, пожалуйста. Что обещала? Какие чулочки? Кто это? Какая тетенька? О! (Хватается за сердце. Короткие гудки в трубке.)
Занавес