Он вздохнул, засмеялся и потряс головой.
— Ладно, Дарси. Я тебя желаю. Желаю! Больше всего на свете! Теперь ты довольна?
И прежде чем я ответила, он ушел в ванную и хлопнул дверью. Я подождала минуту, а потом двинулась следом и обнаружила, что дверь не заперта. В потемках он умывался над раковиной. Из коридора падал свет, и мне было видно его лицо в зеркале. Оно было грустное, и это одновременно и удивило, и смягчило меня.
— Да, — тихо сказала я.
— Что?
— Я отвечаю тебе «да». Я довольна тем, что ты меня желаешь. И тоже тебя люблю.
Он обескуражено взглянул на меня. Вот и ответ. Маркус меня любит. Я почувствовала прилив радости — триумф и страсть.
— Свадьбы не будет, — сказала я.
Молчание.
— Слышишь, что я говорю?
— Слышу.
— И что ты думаешь?
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Да, уверена.
По правде говоря, я не была уверена на все сто, но сейчас впервые представила себе, что это такое — порвать надежные узы, которые связывают меня с Дексом, и начать новую жизнь. Может быть, свою роль сыграло и то, что я увидела Маркуса с другой и поняла, что у нас с ним ничего не получится, если я не сделаю, наконец, выбор. Может быть, меня тронуло выражение его лица в ванной — эти печально опущенные темные брови. Может быть, поразило слово «любил» из его уст. Или же просто события приняли такой оборот, что мне больше ничего не оставалось. Иначе все могло рухнуть.
Несколько секунд спустя мы уже занимались любовью. Не предохраняясь.
— Мне надо идти, — наконец выдохнул Маркус.
— Еще минутку, — сказала я, прижимаясь к нему. — Нет. Хватит.
Тут я принялась за дело с удвоенным усердием, совершенно не думая о том, что, принимая во внимание мои критические дни, это, наверное, самый опасный период.
— Что ты делаешь? — крикнул он. Глаза у него округлились. — Хочешь забеременеть?
В ту минуту это мне показалось потрясающей идеей. Прекрасное разрешение вопроса.
— А почему бы и нет?
Он улыбнулся и сказал, что я спятила.
— Я без ума от тебя, — ответила я.
— Больше никогда так не делай, — сказал он.
— Ладно, строгий папочка, — отозвалась я, хоть мне тогда и в голову не пришло, что мы сумели-таки добиться результата совместными усилиями. Много раз, особенно в колледже, бывало так, что я забывала принять таблетки и не предохранялась. Но так и не забеременела. Честно говоря, отчасти я вообще не верила, что способна забеременеть. И это меня устраивало. Когда придет время, я полечу в Китай или в Камбоджу и усыновлю ребенка. Как Николь Кидман и Анджелина Джоли. Короче говоря, я буду светской мамочкой с идеальным телом, не испорченным родами.
— Это не смешно, — сказал Маркус и опять улыбнулся. — Ну, сделай что-нибудь — подмойся или сходи в туалет, я не знаю…
— Ни за что, — ответила я, поджимая ноги. Моя школьная подружка Аннелиза говорила, что всегда так поступала, когда они с мужем пытались зачать ребенка. — Пусть твои сперматозоиды делают свое дело.
Маркус засмеялся и чмокнул меня в нос.
— Ты сумасшедшая!
— Да, но ты ведь меня любишь. Скажи это еще раз.
— Еще раз? Я и одного раза не говорил.
— Ты почти сказал. Скажи еще раз!
Он вздохнул и нежно посмотрел на меня:
— Я действительно вроде как тебя люблю. Хоть ты и сумасшедшая.
Я победно улыбнулась — Маркус сломался. Он будет к моим услугам, как только мне захочется. И все последующие дни я маялась, ожидая знака свыше, ну хоть какого-нибудь знака. Декс или Маркус? Свадьба или любовь? Безопасность или приключения?
А потом, в начале сентября, за неделю до свадьбы, я, наконец, получила ответ на вопрос. Две параллельные розовые полоски на индикаторе — положительный тест на беременность.
7
— И что это значит? — спросил Маркус, когда я появилась из ванной с пластиковой полосочкой в руке. Он ждал меня на диване, листая спортивный журнал.
— Это значит, что ты скоро станешь папой.
— Быть такого не может.
— Может.
— Ты шутишь?
— Нет. Я беременна. Маркус откинулся на спинку дивана и закрыл журнал. Я села рядом, взяла его за руки и замолчала. Может, он меня обнимет. Нежно прикоснется. Заплачет.
— И… ты уверена… что он от меня?
— Да, — сказала я. — Между прочим, это обидный вопрос. Я не занималась любовью с Дексом уже… в общем, давно. Ты это знаешь.
— Ты уверена? Ни разу за этот месяц? Дарси, сейчас не время врать.
— Уверена, — твердо сказала я. Так оно и было, слава Богу.
Я вспомнила школьного приятеля — Итона, белокурого, голубоглазого, который женился на своей подружке Бренде, когда она забеременела.
Она тоже была блондинкой. В положенный срок она родила смуглого мальчика с глазами цвета шоколада. Нам с Рейчел было очень жаль Итона — в основном из-за того, сколько унижений ему пришлось перенести, пока длился бракоразводный процесс. Но мне сейчас было не лучше, чем Бренде. По понятным причинам я нашла в ней родственную душу. Она тоже играла не по правилам. Знаю, как она должна была страдать в течение всех девяти месяцев, молясь, чтобы ребенок родился похожим на мужа, а не на того эскимоса, с которым она переспала в каком-нибудь ледяном иглу. Ожидание всегда невыносимо. Меня начало тошнить, как только я об этом подумала. Как хорошо, что мы с Дексом не занимались любовью по меньшей мере месяц. Я уверена, что ребенок от Маркуса.
Я положила тест на кофейный столик и взглянула на две розовые полоски.
— Да, — сказала я, и у меня закружилась голова. — Результат положительный. Раньше никогда ни одной полоски не было… хотя и много раз приходилось проверяться.
— Может быть, проверишь снова? На всякий случай? — спросил Маркус, вытаскивая из сумки другую упаковку. — Я купил еще вот эти.
— Едва ли можно ошибиться несколько раз подряд, — сказала я. — Это почти точно такой же тест.
— И все же попробуй, — ответил он, снимая обертку с индикатора. Я тяжело вздохнула и пошла в ванную за кружкой, в которую собирала мочу.
У Маркуса отвисла челюсть.
— Ты пописала в эту кружку?
— Да. И что?
— Это моя любимая кружка. — Он поморщился.
— Подумаешь, просто вымоешь ее. Ты что, не слышал, что моча абсолютно стерильна?
Маркус сделал гримасу.
— И с каких это пор ты начал заботиться о гигиене? — спросила я, намекая на бардак в его квартире.
— Больше никогда не смогу из нее пить, — проворчал он.
Я закатила глаза и сунула второй индикатор в его бесценную кружку. Потом медленно вслух досчитала до пяти, вынула его и положила на столик рядом с первым.
Маркус следил за секундной стрелкой, пока я не сказала:
— Появился крестик. Это значит, что результат положительный.
— Дай взглянуть, — сказал он. Не моргая и как будто окаменев, Маркус рассматривал индикатор и сравнивал его с диаграммой на дне упаковки. — По-моему, он получился гораздо бледнее, чем там нарисовано.
— Все равно, это то же самое, — ответила я. — Подумай сам, ведь нельзя же быть беременной более или менее. Прочитай инструкцию.
Маркус вглядывался в мелкий шрифт, явно надеясь меня разубедить и найти тот абзац, в котором говорится о возможности ошибочных результатов. Когда он отложил листок, на его лице явственно отразился страх.
— И что теперь?
— Ну, для начала… через девять месяцев у нас будет ребенок, — торжественно объявила я.
— Ты серьезно? — довольно резко спросил он.
Я выразительно взглянула на него, давая понять, что серьезна как никогда. Потом взяла его за руки.
Маркус замер.
— Ты уверена, что хочешь этого? Ведь есть же другие варианты.
Намек был ясен. Я гордо подняла голову и ответила:
— Я против абортов.
Не знаю, почему я это сказала, ведь сама всегда была за них. И более того, мне не очень-то и хотелось становиться матерью — по крайней мере, так рано. У меня не было ровным счетом никакой тяги к материнству в отличие от моих подруг, достигших тридцати. Мне, разумеется, не хотелось испортить фигуру, да еще и взвалить на себя такую ответственность, отказавшись от свободы и ночной жизни.
Но в ту минуту я была необъяснимо счастлива оттого, что результат оказался положительным. Может, я была настолько увлечена Маркусом, что сама идея родить от него ребенка показалась мне захватывающей. Что может быть романтичнее? А может, меня привлекала возможность повертеть им еще немного. Не нужно было даже спрашивать, как он ко мне относится. По-своему он был просто без ума от меня. Но Маркус был одним из тех парней, которых невозможно контролировать. Беременность поможет мне его удержать. Не то чтобы я сознательно сделала все, чтобы залететь от него. Не совсем так. Я вспомнила о том самом дне. Разумеется, это могло случиться в любой момент.
И еще очевиднее тогда стало главное: положительный результат означает, что свадьбы не будет. Я испытывала истинное облегчение, и, стало быть, вот он, ответ на вопрос: я не хочу замуж за Декса. В какой-то момент я просто перестала думать о нем и о нашей полуфантастической свадьбе, захваченная тем, что мне предстоит сыграть роль в куда более потрясающей драме.
— Скажу Дексу сегодня же, — заявила я с апломбом, который удивил даже меня саму.
— Что ты беременна? — в ужасе спросил Маркус.
— Нет. Что свадьбы не будет.
— Ты уверена, что это стоит сделать? Уверена, что хочешь иметь ребенка? — Он явно запаниковал.
— Абсолютно. — Я взглянула на индикаторы. — Абсолютно. Понятно?
Маркус сел. Он выглядел потрясенным и немного сердитым.
— Разве ты не рад? — спросила я.
— Да, — угрюмо ответил он. — Но… но я думаю, что нам все же надо успокоиться и обсудить… все варианты.
Я позволила ему продолжать.
— Готов поклясться, что ты не против абортов. — Да. В принципе не против, — сказала я с выразительным кивком. — Но лично я хочу родить. У нас будет ребенок.
— Тебе нужно время, чтобы все как следует обдумать…
— Ты меня обижаешь, — сказала я.