Теперь, пожалуй, о самом трудном аттракционе — посадке самолёта на шоссе. В мировом кино до сих пор не было подобного кадра, сделанного без помощи комбинированной съёмки. Реализация этого трюка потребовала от нас немалой изобретательности. Дело в том, что, когда реактивный лайнер садится на взлётно-посадочную полосу, сила удара очень велика, её может выдержать бетон или асфальт толщиной не менее 70–80 сантиметров. Шоссейных дорог с таким глубоким покрытием не существует.
Значит, ни одна автострада не годилась для посадки многотонной громады. У нас снимался Ту-134, большой воздушный корабль, летящий со скоростью 900 километров в час.
Обдумав все возможные варианты, мы приняли решение: сажать самолёт на аэродромную полосу, «загримировав» её под шоссе. Со взлётно-посадочной дорожки пришлось удалить опознавательные знаки, прожектора и прочие авиационные обозначения. Маляры начертили на бетоне белые линии, какими обычно разрисованы автострады.
Но главное — нужно было приземлить самолёт среди едущих автомобилей.
Самолётная «эпопея» снималась на Ульяновском аэродроме в школе лётчиков гражданской авиации. Заместитель начальника школы Иван Антонович Таращан предложил: «Возьмите письмо из Министерства гражданской авиации, в котором мне позволят летать с нарушением инструкции, и я выполню трюк».
Когда мы заикнулись об этом в Министерстве гражданской авиации, с нами просто не стали разговаривать. «Это запрещено!» — категорически заявили нам.
И мы приехали в Ульяновск без письма министерства.
Лётчик Таращан сначала наотрез отказался выполнить нашу просьбу — посадить самолёт на взлётную полосу, по которой будут ездить автомобили. Но где-то в глубине души замечательному пилоту хотелось совершить трюк, какого ещё никто не исполнял. Понимая огромную ответственность, которая лежит на нём, он потребовал: «Машины только легковые, за рулями только лётчики: в этой чрезвычайной ситуации им легче будет ориентироваться мгновенно и безошибочно».
Мы созвали всехлётчиков, имеющих личные машины, и «мобилизовали» их на съёмку.
По краям взлётной полосы навстречу друг другу бежали легковые автомобили, и Таращан посадил гигантский лайнер на взлётную полосу. Иван Антонович проделал это по нашей просьбе шесть раз, и каждый раз выполнял задание безупречно!
Потом в фильме следовали кадры, как Ту-134 едет по шоссе, автомобили снуют у него под крыльями, обгоняют его, самолёт проезжает по улице городка. Эти проезды снимались на резервной полосе аэродрома, где построили декорации домов, установили светофоры, посадили деревья, привезли киоски «Союзпечати» и бочку с квасом. По тротуарам спешили люди, бежали дети, за квасом стояла очередь.
И во всей этой натуральной уличной суете самолёт-гигант выглядел независимым, добродушным и смешным великаном среди лилипутов машин и людей.
Если бы не Таращан и его товарищи, вместе с ним пилотировавшие самолёт, если бы не лётчики, которые умело увёртывались на автомобилях от воздушного корабля, если бы не их мастерство, мужество, храбрость, причём не только профессиональная, но и гражданская, то эпизода в картине не было бы. А мне кажется, что он украсил фильм!..
Большинство трюков в автомобильной погоне выполнил итальянский каскадёр, автогонщик Серджио Миони. Возьмём, к примеру, перелёт «Жигулей» через реку. Этот трюк тоже был осуществлён «по правде». На берегу речки Клязьмы соорудили трамплин. Гонщик разогнался, поднял автомобиль в воздух и плавно перелетел через реку. Длина прыжка составила около 40 метров. На зрителей, как правило, это производит впечатление фантастическое. Некоторые думают, что летела модель. Так вот, я могу вас заверить, дорогой читатель, что в воздухе над рекой парил настоящий автомобиль «Жигули», а внутри сидел живой автогонщик Серджио Миони.
Съёмки автомобильных эпизодов проходили нервно и напряжённо. Всегда рядом дежурили «скорая помощь» и пожарная машина.
Огромные хлопоты вызвал эпизод, где белый «Москвич» с тремя героями переворачивается вверх тормашками, попадает в жёлоб, спускается по нему и сваливается на крышу спешащих «Жигулей». Так две машины едут одна на другой, пока Ольга, обидевшись на злую реплику Джузеппе, резко не поворачивает свой автомобиль. Тогда «Москвич» соскакивает с крыши, становится на колёса, и погоня продолжается сызнова.
Для этой сцены построили специальную декорацию в Рублёвском песчаном карьере. Первая половина трюка, когда Миони с двумя куклами, привязанными внутри «Москвича», пробивает ворота, сносит сторожку и «кладёт» автомобиль на собственную крышу, удалось снять более или менее легко. А вот с теми кадрами, когда машина с задранными к небу колёсами скатывается по жёлобу и падает на «Жигули», пришлось помучиться. Было сделано бесчисленное множество попыток, прежде чем это вышло.
Чтобы «Москвич» не раздавил хрупкие «Жигули», мы сталкивали по жёлобу кузов «Москвича» без двигателя, а внутри, конечно, не было людей, лишь три чучела, одетые в костюмы наших героев.
Оператор Михаил Биц предложил забраться на переднее сиденье и снять кадр изнутри кузова перевёрнутой вверх ногами машины. Мол, такой кадр очень эффектен. Я к Бицу относился с большой симпатией, и мне казалось, что он ещё пригодится для следующих картин. Я ему этого не разрешил. Такого кадра нет в фильме.
Кончился срок контракта с Серджио Миони, и он уехал. А многие трюки ещё не были сняты. Эпизод, когда «Москвич» и «Жигулёнок» попадают под струю воды и грязи, становятся «слепыми» и мечутся, преследуя друг друга, выполнили наши, советские гонщики. Они прекрасно справились с трюком, когда «Москвич» проходит под водой, виртуозно осуществили всю водительскую часть номера с пожарной машиной.
Эту пожарную машину (кстати, старую, списанную) тоже готовили загодя. На специальном заводе создали конструкцию лестницы, выдвигавшейся вперёд по горизонтали до 19 метров.
Во время съёмки обе машины — «Жигули» и пожарная — мчались с одинаковой скоростью примерно 60 километров в час. Ольгиными «Жигулями» на самом деле правила не актриса, а опытный водитель в женском парике. Шоссе оцепили, чтобы никакой встречный автомобиль случайно не ворвался на дорогу. Если бы пожарной машине пришлось вынужденно резко затормозить, когда на выдвинутой лестнице находились актёры, легко могла произойти катастрофа. Лестница бултыхалась, качалась, пройти по ней было страшно. Актёрам казалось, что какой-нибудь винтик сломается, лестница рухнет и они упадут прямо под колёса.
Алигьеро Носкезе трусоват, но у него не было выхода. Ведь его товарищи — Андрей Миронов и Нинетто Даволи — выполняли трюк сами. Умирая от страха, Носкезе тоже проделал всё сам, без дублёра.
В монтаже фильма Миронов последним залезает через окно в машину Ольги. Но на съёмке именно Андрей подал пример храбрости и первым прошёл весь путь по трясущейся, движущейся лестнице до «Жигулей», перелез на крышу и вполз в окно. И всё это на полной скорости!..
Зритель, вероятно, помнит, что сигара, выброшенная Мафиозо из окна поезда, кружится, как ракета, над заправочной станцией и падает в лужицу бензина. Бензин вспыхивает. Наши герои вместе с заправщицей в панике бегут к кювету, бросаются на землю, и тут бензоколонка взлетает на воздух. Взрыв огромный. Загорается и взрывается «Москвич». В дыму кружатся части автомобиля и бензоколонки. Причём эти детали продолжают функционировать. (Да простит нас Микеланджело Антониони — мы спародировали здесь финал его фильма «Забриски пойнт».) Что-то сыплется из летящего огнетушителя; на ветровом стекле автомобиля, плывущего в дыму, работают включённые «дворники»; фары мигают и гаснут, что-то закручивая, летит гаечный ключ. Но и эта фантасмагория снята комбинаторами Игорем Фелициным и Александром Захаровым по-настоящему.
Что же касается самого взрыва, мы пошли довольно примитивным путём. Мы не могли уничтожить взаправдашнюю бензоколонку. Поэтому недалеко от Звенигорода, где шоссе пересекается с железной дорогой, художник Михаил Богданов воздвиг бензоколонку, которая внешне ничем не отличалась от своих прототипов. Многие машины даже подъезжали к ней, желая заправиться. Естественно, что подземных резервуаров, наполненных бензином, не существовало. Построили только наружную, наземную часть и обставили её всеми необходимыми атрибутами. Затем купили и привезли бездействующий, негодный к употреблению «Москвич». Пиротехники пробурили в земле дыры, заполнили их взрывчаткой и керосином. Мы поставили шесть съёмочных камер, потому что взорвать это сооружение, разумеется, можно было только один раз.
Никто, включая пиротехников, не представлял себе размеров взрыва. Никто не знал, на сколько метров надо отойти от бензоколонки. Рядом находилась деревня. Мы боялись, что у ближайших домов вылетят стёкла. Позаботились о строгой охране, чтобы кто-нибудь не подбежал ненароком к декорации в самую опасную минуту.
Наконец наступил момент съёмки.
По команде второго режиссёра Владимира Досталя пошёл поезд, откуда «злодей» швыряет сигару. Выстрел из ракетницы. Операторы включили камеры. Пиротехники подсоединили контакты. Бензоколонка взлетела на воздух. Зрелище было эффектное! Все шесть камер сняли взрыв, пламя и отдельные фрагменты пожара. Белой пеной из шлангов пожарники начали заливать огонь…
Трюк с разведённым мостом мы готовили около месяца. Напомню содержание сцены.
Джузеппе, укравший чемодан «с кладом», спасается от преследования. И, несмотря на свистки милиции, вбегает на мост. Тяжёлый чемодан он везёт в детской коляске, толкая её перед собой. В это время, чтобы пропустить идущий по Неве пароход, мост начинают разводить. Огромные его половины ползут вверх. Увеличивается трещина между крыльями. Но Джузеппе с чемоданом лихо перепрыгивает над Невой с одной стороны моста на другую. (Нинетто Даволи прыгал сам, без дублёра!) Когда преследователи достигают края разведённого моста, перескочить уже невозможно — слишком велико расстояние. И тут между задранными кверху крыльями моста проходит пассажирский теплоход. Три наших