О киноактёрах, особенно знаменитых, гуляет среди досужих обывателей немало легенд. Один из мифов, что артисты сказочно богаты. Это неправда. Лётчик, машинист паровоза, шахтёр или сталевар у нас в стране зарабатывают значительно больше. Частенько мы видим артиста, который, помимо ролей на сцене своего родного театра, мелькает ещё в эпизоде какого-нибудь фильма, маячит в телевизионной передаче. Мы регулярно слышим его голос по радио, или же он рычит медведем, озвучивая детскую мультипликацию. И делает всё это он отнюдь не из халтурных побуждений, а потому, что зарплата в театрах невелика. Артисты и работают на износ: из театра на радио, оттуда на киностудию, потом на концерт, с концерта на ночную съёмку в телевидении. А днём ещё каждодневные репетиции на основной сцене да пятнадцать-двадцать обязательных репертуарных спектаклей в месяц.
Актёрская профессия кажется издали необыкновенно притягательной. Ещё бы — кинофестивали, автографы, заграничные премьеры, интервью, цветы, овации, толпы поклонниц, восторженные письма зрителей, выступления в телевизионных кинопанорамах!
Слов нет, быть популярным приятно. Однажды я очень наглядно испытал на себе, сколь анонимна и неблагодарна в отличие от актёрской профессии профессия режиссёра.
Фильм «Карнавальная ночь» только что прошёл по экранам, и я ставил следующую кинокомедию: «Девушка без адреса».
Снимался эпизод на стройке в Черёмушках, на четырнадцатом этаже. В съёмочной группе объявили обеденный перерыв. Вместе с артистом Юрием Беловым мы забежали в столовую самообслуживания. Белов, одетый в грязную спецовку, красную майку и берет, имел вид ухарского сварщика или каменщика. На мне же был обычный костюм, рубашка и галстук. В очереди я стоял раньше Белова. Я протянул чеки симпатичной круглолицей поварихе. Она быстро налила мне тарелку щей и шлёпнула на тарелку порцию гуляша. Потом открыла рот и уставилась на Белова как заворожённая. Не отрывая глаз от актёра, она накладывала ему гуляш. Одна ложка, вторая, третья, четвёртая — и вскоре в тарелке образовалась огромная гора. Повариха протянула её Белову. И тогда я возмутился:
— Девушка, как же так? Мы выбили чеки за одно и то же, заплатили одинаково. Почему же мне вы так мало положили, а ему вон сколько!
Откровенно любуясь Беловым, девушка улыбнулась:
— Потому что он артист!
— Какой он артист? Он у меня здесь на стройке работает, — довольно натурально соврал я, изображая из себя прораба.
— Знаете, дорогой товарищ, — презрительно ответила девушка, — я «Карнавальную ночь» семь раз видела.
Так и ушли мы от этой раздачи. Юрий Белов гордо нёс гуляш, которого хватило бы на десятерых, а я, обжора, понуро брёл с крохотной порцией.
Следующая история была ещё более красочной. Тем более обидно, что произошла она в радостный день премьеры комедии «Девушка без адреса», которая состоялась в Лужниках, во Дворце спорта. Присутствовало много тысяч зрителей. Как водится, съёмочная группа и актёры перед началом сеанса стояли на сцене. Каждому из нас подносили цветы, мы произносили взволнованные речи. После демонстрации фильма вместе с Николаем Рыбниковым, игравшим одну из главных ролей, мы вышли из Дворца спорта и сели ко мне в машину, чтобы ехать по домам.
В этот момент толпа поклонниц, заметив своего любимого артиста, буквально легла на автомобиль. (Не могу в связи с этим не помянуть добрым словом крепость металла «Победы».) В салоне автомобиля сразу потемнело — все окна оказались залепленными лицами девушек. Я сидел с левой стороны за рулём, а Рыбников — на месте пассажира. Отовсюду на нас (вернее, на него) смотрели восхищённые молодые глаза. Но поскольку внутри машины царила тьма, барышни принялись скандировать: «Шофёр, зажги свет, шофёр, зажги свет!» И мне ничего не оставалось, как зажечь свет, чтобы почитательницы смогли насладиться созерцанием своего божества…
Среди молодёжи очень много желающих стать артистами. Так хочется блистать, обращать на себя внимание. Хочется, чтобы о тебе все говорили, а имя твоё крупными буквами гремело с афиш. Хочется диктовать моды, демонстрировать себя в эффектных ролях и колесить по разным странам.
Но подобное представление о судьбе актёра невероятно далеко от истины. После окончания театрального училища молодых артистов обычно распределяют в провинцию. В нашей стране сотни театров: драматических, оперных, кукольных, детских, опереточных и т. д. В них трудятся тысячи актёров, причём трудятся самоотверженно, увлечённо, творчески, с большой отдачей и, главное, бескорыстно…
Жизнь провинциального артиста очень нелегка, а зачастую и неблагодарна. Почти каждый месяц театр обязан выпускать новый спектакль — ведь в городе не так уж много жителей, и репертуар надо постоянно обновлять, иначе станет пустовать зал. Значит, постановщик торопится, и порой премьера попахивает недоработкой. Хороших пьес, интересных ролей мало. На каждую заметную роль набрасывается сразу же несколько претендентов. После первого же сезона спектакль чаще всего убирают из репертуара — ведь основная масса городских зрителей увидела постановку и больше некому её посещать. Ни о каких киносъёмках, работе на радио или телевидении не может быть и речи. Киностудии находятся за тридевять земель, в столичных городах. Что же касается телевидения, то областные центры благодаря ретрансляторам показывают лишь московские программы, а собственные съёмки ведут мало. Летние гастроли в какую-нибудь другую область — единственная отдушина в однообразном существовании периферийного актёра. Меня могут спросить: а как же любовь к искусству, тяга к творчеству? Да, конечно, она живёт в каждом подлинном артисте. Но как редко удаётся работать по-настоящему, получить яркую роль, добиться удачи. Ведь, как ни странно, актёр — профессия довольно-таки зависимая. В первую очередь от режиссёра, неважно, в кино это или в театре. Потом от выбора пьесы или сценария. Там просто может не оказаться подходящей для тебя роли.
Сколько я знаю несостоявшихся судеб и разбитых иллюзий именно среди актёров! Сколько раз я видел в актёрской среде покорные, просящие глаза, владельцам которых никак не удаётся схватить фортуну за косу! А как трагична судьба некоторых кинозвёзд, в юности познавших триумф, премии, заграничные фестивали, а потом при жизни, при относительной ещё молодости забытых навсегда! Как страшно следить за своими сверстниками, с которыми ты сидел на институтской скамье, мечтал о будущем, и видеть их безразличие, покорность судьбе, профессиональную угодливость сыграть что попало и где попало! Лишь считанным единицам удаётся вырваться из этого круга.
А сколько труда, бессонных ночей, здоровья, нервного напряжения, неимоверной концентрации воли вкладывают наши знаменитости в каждый созданный персонаж, во вновь рождённый образ! Стоит тебе хоть ненадолго успокоиться, передохнуть и, так сказать, почить на лаврах, как немедля отстанешь от поезда, а потом его уже не догнать. Поезд-время мчится вперёд без остановок, и, чтобы не оказаться сзади последнего вагона, требуется предельное напряжение всех сил, как физических, так и духовных.
Я хочу сказать несколько слов об одном из самых замечательных наших артистов, с которым мне довелось работать, чтобы авторы писем, желающие «поступить на актрису», поняли, какой ценой платит иной раз человек за неповторимость таланта.
Я считаю дарование Иннокентия Михайловича Смоктуновского редкостным и удивительным. Пожалуй, он первый в нашем кино смог так обнажить душу, раскрыть глубинные психологические тайники человека, показать своё буквально кровоточащее сердце. Я видел многих замечательных исполнителей, способных сыграть всё, но тем не менее их внутренняя жизнь была словно прикрыта панцирем, бронёю; они никого не пускали в сокровенные недра души, не делали зрителя соучастником сердечных страданий. А Смоктуновский как бы снял с себя кожу и показал всем свою боль и горечь.
Такой артист родился, как мне думается, не случайно. Жизнь Иннокентия Михайловича сложилась тяжело, неблагодарно, печально. Восемнадцатилетним тощим длинношеим пареньком он отправился на войну и вскоре очутился в немецком плену. Когда их гнали в Германию, ему чудом удалось скрыться под мостом, по которому тяжело ковыляла колонна военнопленных. Его исчезновения не заметили, колонна прошла дальше, и он остался один. Так он избежал неволи. Скрывался, прятался по лесам и деревням, голодал. Началась свирепая, жестокая, изнуряющая болезнь. И, слава богу, нашлась крестьянка, которая укрыла его в избе, выходила и спасла. Он отлежался и выжил. Его тянуло на сцену, и он поступил в театральное училище при красноярском театре. А потом бессловесные слуги и лакеи в разных спектаклях. Чтобы пробиться, получить хоть какие-нибудь приличные роли, уехал на Север и несколько лет играл в норильском театре. Время становилось добрее, и Иннокентий Михайлович, мечтая о большой актёрской карьере, перебрался в Волгоград. Там он опять угодил на роли, которые пишутся последними в театральных программках, в конце списка действующих лиц. В спектаклях он молча вносил подносы с вином, принимал от премьеров котелки, перчатки и трости. Максимум, что ему доверялось, — войти на сцену и произнести какую-нибудь безликую реплику, вроде: «Кушать подано!»
В середине 50-х годов он появился в Москве. Показывался в разных столичных театрах, но безуспешно. Таких просителей и искателей счастья было множество, и Смоктуновского всюду браковали. Ему удалось войти в труппу Театра-студии киноактёра и даже сняться в короткометражном фильме по Оскару Уайльду «Как он лгал её мужу». Но… наступило очередное сокращение штатов, и его уволили за «профессиональную непригодность». Он снова оказался не у дел, почти на улице. И если бы не жена, которая кормила его в прямом и переносном смысле, неизвестно, что бы с ним стало. Возможности в Москве исчерпаны, театры отвергли его притязания, подаваться больше некуда. Смоктуновский переселяется в Ленинград. Его принимает в свою труппу Георгий Товстоногов. И здесь, правда тоже не сразу, Смоктуновскому наконец-то улыбается счастье. Товстоногов поручает ему роль князя Мышкина в спектакле «Идиот».