алпа в пустоту станет ясно, что их дурачат. Вторая тройка – через десять секунд, пусть зенитчики отстреляются по полной. А с третьей… пока орудия будут перезаряжаться, замыкающими уходим мы. Включаешь невидимку и берешь курс в квадрат Д-89.
– Вероятность уйти незамеченными – восемнадцать процентов, – холодно объявила Романия. – Желательно немедленно покинуть планету. Курс обработан и заложен в программу взлета.
– Я принял решение. Идем в квадрат Д-89, и это не обсуждается!
– Мы в сети, поступили координаты стартовой дорожки. Блокирую коридор. Шлюз под моим контролем. – На экране, подсвеченный зелеными огоньками маячков, появился длинный тоннель. Створки медленно расползались, где-то в конце появился тусклый свет. – Первая тройка пошла, – доложила Романия. Реал-видео показало три совершенно одинаковых корабля, один за другим покидающих шлюз. Побежали ряды цифр и символов. – Цели атакованы. Фантомы распознаны, запрет на старт. Требуют…
– Они еще и требуют? – Аласкурд выбивал по клавишам, комментируя свои действия. – Сброс «пустышки». Активация через… – брюхо ставшей невидимой яхты раскрылось, и на серый пол ангара брякнулась полуторатонная торпеда. На гладком корпусе «пустышки» мигнула красная лампочка активации. Из торпедного люка выползла лапа сцепки. Потянулась к гравикару и утащила его в свое чрево вместе с коробками коньяка. – Не пропадать же добру. Найдем ребят, отпразднуем, – как бы оправдываясь, пояснил Счастливчик. – Яхта выбросила облако пара, взвыла турбинами. – Ну что… рискнем?
– Фантомы ушли. Три, два, один. Старт!
Город скрылся в тумане, а впереди распласталась река. Яхта шла на малой высоте, оставляя за собой пенные барашки. Защитное поле и мощные струи выбросов антиграва разбивали, расталкивая по сторонам, речные волны, заставляли кипеть, испаряться речную воду.
Аласкурд сидел в пилотском кресле, что-то писал и черкал на белоснежном листе бумаги. Крючки, палочки и кружочки ахлезианской письменности складывались в строки, но тут же зарисовывались примитивной шариковой ручкой.
– Поздравляю, – неожиданно громко заговорила Романия. – Мы снова по ту сторону закона. – Ожил экран реал-видео. Лысеющий мужчина лет сорока в сером мундире без знаков отличия хорошо поставленным голосом читал, удерживая на весу довольно большую серую папку с двуглавым орлом на титульном листе: – …особо опасный государственный преступник, двойной агент, – диктор умолк, еще раз пробежал взглядом по тексту, громко сглотнул. Пауза затягивалась, взгляд диктора стал блуждающим. Похоже, в студии что-то пошло не так, возможно, что-то было с текстом. На лбу диктора проступил пот, и он как-то глупо, даже виновато улыбнулся и заговорил, не глядя в папку: – Всем, кому хоть что-то известно о месте нахождения глорианского шпиона, надлежит немедленно сообщить в отдел госбезопасности любыми доступными методами. От вашей бдительности… – звук медленно пошел на убыль.
– Да… уж, – выдохнул Счастливчик, а на экране появилось фото пятилетней давности. Голографический портрет из личного дела наследного принца. Да, именно фото, причем отвратительного качества. Желтоглазый юноша с коротко стриженными зелеными волосами и серьгой в левом ухе. Горе-фотограф из Особого отдела явно был подслеповат – срезал макушку и затемнил нижнюю часть лица, отчего Аласкурд выглядел небритым и суровым не погодам. – Можешь меня поздравить, я снова популярен, – важничая, заявил Счастливчик. – Но вот снимок оставляет желать лучшего. А ты как считаешь?
– Великолепная картинка! – Романия хохотнула.
– Ты так думаешь? – Аласкурд хмурился. – Ты посмотри на цвет волос. Чингр знает что, а не цвет!
– Еще год назад ты говорил: это модно и…
– Сама сказала, год назад. Ну да ладно. Главное, меня снова показывают по ТВ. – Счастливчик потер ладони. – Пустяк, а приятно. Как в старые добрые времена.
– Не обольщайся, – послышался игривый смешок. – Твоя популярность не выйдет за пределы этой планеты.
– Жаль, очень жаль, – как-то разочарованно вымолвил наследный принц, скомкал бумагу с почерканными записями и сунул в приемник утилизатора. – Что слышно о вымпеле Ширганова? Есть новости?
– Негусто, но кое-что всплывает.
– Продолжай. – Аласкурд не глядя пробежал по псевдоклавишам, выбивая заученную до автоматизма комбинацию из цифр. Мигнула красная лампочка, зажужжал механизм подачи, и чашка ароматного кофе выползла из крышки стола. – Так что слышно о Ширганове? Где ударный вымпел?
– В шестнадцатом секторе.
– Где? – Аласкурд расплескал кофе, на рубахе расплылись коричневые пятна, принц вскочил и… залил штаны. – Гайа ахм, ухр чингр! – пританцовывая, ругался Счастливчик.
– В шестнадцатом секторе, у планеты Парталиус, – с легкой смешинкой в голосе пояснила Романия.
– А что он там делает? – снимая испачканные вещи, прошипел Аласкурд. – Выходит… ну эта… как там ее? Директор врала?
– Именно так. Госпожа Вирга Штаулюс вас обманула. Ширганова на Шрайхе не было, – Романия сделала паузу. Зажегся яркий свет, из стены выдвинулся поблескивающий полированной древесиной шкаф. Капитан яхты потянулся к уложенным в стопку на полке белым футболкам. – Я бы, на твоем месте, дорогой, одела что-то потемнее. Не такое маркое.
– Это почему же?
– Да так… – девушка тяжело вздохнула. – На всякий случай.
– Прекрати. – Аласкурд, игнорируя совет, надел белую футболку, с минуту поразмыслил и выбрал черные, свободного покроя штаны. – Так что Ширганов? Какого гайа ударный вымпел делает чингр знает где?
– Из того, что мне удалось узнать, можно только догадываться. Упоминались чингры. Опасность вторжения.
– Наемники? Но-о-о…
– Я же предупреждала, информации совсем мало. К тому же через десять минут мы будем в квадрате Д-89. Будут какие-то пожелания?
– Запускай беспилотник, пусть прощупает: кто или что там находится? Не хотелось бы…
– Сюрпризов не будет. Ведется активный поиск, разведка местности. – На реал-экране появились макушки деревьев, приблизился и снова отдалился желтый песок береговой линии. – Найдены тепловые объекты, люди в количестве… – Романия умолкла, а на экране поползли крючки и закорючки ахлезианской письменности. – ОПАСНОСТЬ ОРБИТАЛЬНОЙ АТАКИ. Предполагаемый участок нанесения удара – квадрат 6-74, – громко объявила Романия. – Замечен старт шести априевых ракет. Цели захвачены, жду команды!
– Уничтожить! – приказал Счастливчик. – Кто запустил ракеты? Покажи носитель и его характеристики.
– Глорианская канонерка, – пояснила Романия, разворачивая над столом голографическое изображение остроносого, раздутого у кормы сигарообразного корабля. – Надеюсь…
– Напрасно надеешься, – Аласкурд улыбнулся, оголив кончики клыков. – Шестая и восьмая установки – залп по готовности! Интервал десять секунд, повторный залп через… – Счастливчик оживил панель управления огневыми средствами. – Как думаешь, тридцати секунд будет достаточно?
– Это самоубийство. На орбите двенадцать кораблей.
– И что?
– Нас уничтожат.
– Не думаю. – Аласкурд закурил, но не сигару, а обычную сигарету. Дымок потянулся к потолку, а наследный принц вывел на экран схему построения вражеского флота. Корабли хаотично, на разных высотах висели над планетой. – Уничтожь ракеты. А я… я подумаю, как избежать ответного удара. Но канонерку нужно отогнать. Пусть спрячется за крейсером. И ей безопасней – и нам спокойней.
– Выполняю.
26
Ширганов держал обеими руками лист мелованной бумаги. Хмурился, по несколько раз перечитывая ровные печатные строки. Пакет из генерального штаба пришел с посыльным в звании полковника, что уже говорило о важности документа, так вот, этот пакет, с тремя гербовыми печатями, принесли минуту назад, и именно пакет помешал командующему отдать команду ложиться на обратный курс, к планете Шрайх.
Петр Степанович пил зеленый чай, глядел в непроглядную черноту по ту сторону обзорного экрана. Неприветливый, безликий космос поглотил все и вся за стеклом, и только редкие, одинокие точки далеких звезд догорали разноцветными огоньками.
– Это предательство… – хлопнув ладонью по листу бумаги, взревел Илья Федорович. – Я… мне… – командующий не находил слов, чтобы высказать свое негодование. – Вы обо всем знали и молчали? – Взгляд арц-адмирала резанул по гостю, тот отставил чашку и потянулся к вазочке с печеньем. – Так вот почему «Угрюмый» вернулся в строй! Поломка маршевого двигателя – выдумка и не больше! А как же груз 209-А? Вы же…
– Как давно вы были в отпуске? – тихо и совершенно спокойно спросил Петр Степанович и потянул носом ароматный парок. – Чудесный, великолепный напиток. Может, составите мне компанию? – Чашка наполнилась до краев, а запарник, тихонько стукнувшись дном, вернулся на широкий поднос, чуть отодвинув вазочку с печеньем.
– Что? – Ширганов поднялся, опираясь на кулаки. – Какой отпуск? О чем вы говорите? Мы отдаем на растерзание врагу целую планету. Двадцать пять дивизий будут уничтожены. Это измена!
– Вы ошибаетесь. Временно отдать Шрайх – далеко не измена, а вынужденная мера, и не больше. Жертвуя малым…
– Малым! – заорал арц-адмирал, выместив свой гнев на полированной столешнице. Кулаки стукнули по гладкой крышке, загремели, повалились стаканы, а графин опрокинулся, и только благодаря пробке, плотно прикрывающей горлышко хрустального сосуда, вода не вытекла на стол. – Миллионы жизней вы называете малым? – Ширганов тяжело дышал, скрипел зубами.
– Не нужно преувеличивать! – Петр Степанович отставил чай, холодно взглянул на хозяина кабинета. – Гражданскому населению ничего не угрожает. А солдаты… – арц-генерал стряхнул с воротника серого кителя невидимую пылинку и как бы между прочим добавил: – Илья Федорович, вы, наверное, забыли про долг. Воевать и защищать, а если понадобится, умереть во славу Великой Империи – это и есть воинский долг! Это как в шахматной игре, жертвуя пешкой, спасаем короля.