Ряд источников подает дело так, будто решающую роль в обороне Баку играли «английские войска», советские историки говорили даже об «английской оккупации» города. Тут требуется ясность. Центрокаспий действительно пригласил англичан, базировавшихся в Персии. Точнее, подтвердил приглашение, сделанное Баксоветом. «Первого августа бакинское правительство посылает за англичанами в порт Энзели корабли, способные доставить в Баку до двух тысяч человек с оружием. Однако с прибывшего 4 августа в Баку парохода сошли один полковник, четыре офицера и 18 солдат»[14]. Это было что-то вроде разведки. Заслуживающая упоминания английская часть появилась позже. Генерал Данстервилль (Dunsterville) 17 августа «прибыл в Баку лично в сопровождении небольшого английского контингента. Всего в Баку [начиная с 17 августа] до 13 сентября прибыло около тысячи человек с 16 орудиями»[15]. Чтобы быть точными, не тысяча, а девятьсот, это цифра самого Данстервилля. Девятьсот человек на большой город, располагающий собственным 12-тысячным войском и военной флотилией, – не повод говорить об «оккупации». Офицеры в белом осторожно сходили по трапу «в белых перчатках и [тропических] шлемах, с обезьянками на руках»[16]. С целью поднять настроение бакинцев, англичане пустили маршировать по городу роту солдат, которые снова и снова проходили по тем же улицам, чтобы создать видимость крупных сил.
В связи с малочисленностью британского контингента его основная роль состояла, считал генерал Данстервилль, в том, чтобы быть «инструкторами и вдохновителями» войск Центрокаспия, «оказывать политическую поддержку» его правительству, повышать боевой дух обороняющихся. Тем не менее англичане приняли участие минимум в трех боях; по утверждению Данстервилля, 180 человек из них, каждый пятый, были убиты или пропали без вести, честь им и вечная память. (Правда, другой участник событий, майор Cecil Judge, называет в полтора раза меньшую цифру, а на каменной плите мемориала в честь англичан, павших в боях за Баку, выбито только 52 имени.) Участие и потери войск Центрокаспия были, понятно, несопоставимо значительнее.
В ночь на 14 сентября, не пробыв в Баку и месяца, англичане под покровом темноты и втайне от Центрокаспия эвакуировались обратно в Персию. Туркам была известна численность отряда Данстервилля, так что говорить о каком-то психологическом эффекте «английского экспедиционного корпуса» не приходится. Тем более, что турки, имея перед этим крайне успешный опыт побед над англичанами в Дарданеллах и Месопотамии, боялись их куда меньше, чем русских.
(Тут будет кстати напомнить, что русский Отдельный экспедиционный корпус на Кавказском фронте под командованием генерала Николая Баратова в кампании 1915–1916 гг. выбил турок из Персии, а затем вошел в принадлежавшую тогда Турции Месопотамию. К моменту, когда Временное правительство весной 1917-го распорядилось свернуть операции на турецком фронте, корпус был в 90 верстах от Багдада.)
К сожалению, Данстервилль в своих записках (Lionel Dunsterville. The Adventures of Dunsterforce. – London, 1920) постарался принизить людей, державших оборону Баку. Ловко избегая подробностей в главном, он изобразил их слабыми и неумелыми («десять тысяч безвольных добровольцев»[17] – потрясающее словосочетание, если вдуматься), особенно по сравнению с собой, сильным и мудрым. Он не был бы английским джентльменом колониальной выучки, если бы написал что-то иное. Никаких причин принимать его слова во внимание нет, поскольку объективно мы видим другое: в течение всего времени, когда это еще могло как-то изменить судьбу Центральных держав и когда все решали даже не месяцы, а недели и дни, бакинцы успешно преграждали врагу путь к нефти и, в конечном счете, к еще возможной победе.
Как мы знаем, кайзеровская Германия капитулировала в 1918 году не потому, что победители взяли Берлин, как в 1945-м. Наоборот, германский сапог продолжал попирать земли бывшей Российской империи, Франции, Бельгии, Люксембурга, Румынии и даже Восточной Африки. Ни один солдат противников Германии не вступил на ее территорию, боевой дух немецкой армии был по-прежнему высок, но верховное командование страны еще 29 сентября доложило кайзеру, что военная ситуация безнадежна. Без горючего не повоюешь. Ворвавшиеся в Баку 15 сентября турки уже никак не успевали спасти своих немецких союзников.
В сдержанных мемуарах Людендорфа бакинская неудача названа «тяжким ударом». Не случайно именно в 1918 году тогдашний французский премьер Жорж Клемансо провозгласил: «Капля нефти равна капле крови», а вскоре после капитуляции Германии тогдашний английский министр вооружений Уинстон Черчилль признал: «Мы плыли к победе на потоках нефти» (в начале войны он такое сказал бы вряд ли). Но определеннее всех высказался тогдашний британский премьер Ллойд Джордж, заявивший в дни Версальской конференции: «Если бы немцам удалось проникнуть в Баку и захватить неисчерпаемые нефтяные ресурсы этого района, война продолжалась бы до бесконечности» 1.
Отважный осколок империи, сперва в «красном» (Баксовет), а затем в «белом» (Директория Центрокаспия) обличье, продолжал сражаться после и вопреки гибели самой империи. Можно спорить, отнял ли он у врага победу или нанес ему то, что французы называют coup de grâce («удар милосердия», сокращающий муки обреченного) – в любом случае история не вправе забыть этот подвиг.
США: сорок лет страха
Мой друг, американский писатель Дик Портер рассказывал про один из способов, каким в годы его молодости, между концом 40-х и концом 60-х, американская пресса боролась с паническими настроениями в стране. Способ заключался в том, чтобы время от времени напоминать: «Русские – не десяти футов (т. е. не трех метров) ростом». Не надо, мол, терять присутствие духа.
Некоторые его теряли. Министр обороны США Джеймс Форрестол на почве страха перед танковым вторжением Красной Армии повредился умом. Он твердил: «Русские идут, русские идут! Они везде! Я видел их солдат!» и в конце концов 22 мая 1949 года выбросился из окна шестнадцатого этажа. Фраза «Русские идут» на десятилетия стала в Америке крылатой со зловещим, очень долго выветривавшимся окрасом.
Один из гуру английской публицистики Niall Ferguson в статье «Для скучающих по холодной войне» (Дейли телеграф, 29.1.2006) напомнил, что это было такое: «У прежней холодной войны было две отличительных черты… Во-первых, во всех отношениях – в экономическом, военном и культурном – это была гонка без явного лидера, причем сейчас мы постепенно забываем, насколько малой была дистанция. А во-вторых, в этой гонке участвовали всего две силы».
Обратите внимание на слова «сейчас мы постепенно забываем». На эту тему и поговорим: кто забывает и о чем. Бывает крайне удивительно читать в российской печати про «извечно самоуверенных янки» и про то, как «США давили Советы своим превосходством с момента изобретения атомной бомбы и додавили в 1991 году». В подтверждение этой мысли у нас любят напоминать, что США всегда держались за лозунг «политики с позиции силы», хотя это означает просто «политику не с позиции слабости».
Фергюсон прав: дистанция действительно была малой, к тому же в военной сфере ведущие менялись местами. В чем США не уступили ни разу, был надводный флот и стратегические бомбардировщики, в других сферах первенство не раз оказывалось на стороне Советов. В первую очередь это относится к ракетам.
Восемьнадцатого октября 1960 года, за три недели до выборов, кандидат в президенты США Кеннеди произнес совершенно паническую речь о военной мощи СССР (для любознательных ссылка: http://www.presidency.ucsb.edu/ws/?pid=74095). Сказанное объяснялось не только предвыборными соображениями, тем более что в этом вопросе Кеннеди не расходился с соперником. «Что мы можем сказать [Хрущеву]? Разве что: „Вы, может быть, и опередили нас с ракетами, но мы впереди вас в цветном телевидении“».
А вот оценка положения дел 21 год спустя после полной смятения речи Кеннеди. Видный американский политолог, профессор Маршалл Голдман в статье памяти бывшего президента США Рональда Рейгана пишет: «С точки зрения американского президента, Соединенные Штаты [по состоянию на 1981 год, когда Рейган вступал в должность] безнадежно отстали от СССР в военном отношении. Было бы сущим безрассудством, решил Рейган, вести переговоры с Советами до тех пор, пока американские вооруженные силы не сравняются со своим противником в военной мощи» (http://www.gorby.ru/presscenter/publication/show_23552/). Рейган не захотел вступать в переговоры с позиции слабости. Отсюда его отчаянная решимость во что бы то ни стало вновь вывести Америку вперед в военной сфере. Эта решимость привела к новому витку гонки вооружений, к установке ракет «Першинг II» в Германии, к рождению блефа «Звездных войн».
Настроения американского общества в пору первого президентского срока Рейгана хорошо иллюстрирует появление в США в 1984 году книги под красноречивым названием «Как быть, когда придут русские. Справочник по выживанию» (Robert Conquest & Jon Manchip White. What to Do When the Russians Come: A Survivor’s Guide. – New York, 1984). To, что ее написал (вдвоем с соавтором) не безвестный чайник, а видный советолог Роберт Конквест (мы его знаем по обширному труду «Большой террор»), побудило американскую публику воспринять ее всерьез. Книга наделала немало шума и вышла несколькими изданиями.
В том же году на экранах появился (и собрал свыше 38 млн долларов) голливудский боевик «Красный рассвет» режиссера Джона Милиуса о попытке Советов покорить мир, прежде всего США и Китай. Все по– взрослому: Пекин и Вашингтон уничтожены ядерными взрывами, та же судьба постигла города и штаты Омаха, Канзас-Сити, Небраска, Миссури. Только Китай потерял 400 миллионов человек, Red Army повсюду высаживает свои парашютные десанты. Америку спасает партизанский отряд американских школьников «Россомахи». Они подрывают советский штаб и военную базу. Как следствие наступает перелом войны, красные покидают американский континент. Такая концовка должна была взбодрить зрителей.