— Как ты, Витя?
Виктор Федорович молча пожал плечами.
— Берестовы по выходным приезжают, Настя чаще. Мне не нравится, что она ночует здесь одна. К ним несколько раз пытались залезть, ты знаешь?
— Нет, — удивился Виктор Федорович. — Алина говорила, что в поселке были кражи, но про Берестовых не сказала.
— К ним несколько раз пытались залезть, — кивнула Леночка. — Один раз я заметила, позвонила участковому. Один раз Настя с Сережей вора спугнули. А ведь за охрану платим.
— Участковый что говорит?
— Вроде бы вора поймали.
— Хорошо, если так. Лена, почему Настя живет одна? — как можно равнодушнее спросил он. — Почему Сергей не ездит?
— Он в командировке, — на Леночку светило солнце, она прикрыла глаза. — Они приятная пара, Настя и Сережа. На них смотреть — одно удовольствие. И Ирочке Сережа очень нравился.
— Они вроде бы уже давно женаты, — заметил Виктор Федорович.
— Они поженились примерно тогда же, когда и твой Слава.
Когда Слава женился, Ира была Виктору Федоровичу еще совсем чужой. Он понятия не имел, замужем ли ее племянница.
Слава женился осенью, в конце сентября. Свадьба была скромной — он, Алинина мать и несколько друзей молодых с обеих сторон. Посидели в ресторане, поскучали, пожелали молодым счастья. Он ушел со свадьбы первым, молодежь была ему неинтересна, Алинина мать — тем более.
— Хорошая молодежь подрастает, — задумчиво сказала Леночка. — Вот и Алина ваша чудесная девочка. Им жить легче, они наших трудностей не знают.
— В каком смысле легче? — действительно не понял Виктор.
— В бытовом. Памперсы, детское питание. Игрушки какие хочешь. Отдыхать можно поехать на любой курорт. Продукты можно на дом заказывать. Когда жить легче, люди добрее становятся.
— Наверное, — не стал спорить Виктор Федорович.
Человечество действительно добреет со временем. Уже давно не жгут людей на площадях, не четвертуют и не рвут языки. И все-таки люди остаются прежними. У кого-то есть совесть, у кого-то ее нет. Не похоже, чтобы воров и мошенников становилось меньше с каждым годом.
— Пойду в магазин, — поднялась Леночка. — Тебе ничего не нужно?
— Сам схожу, когда Алина придет. Заодно и тебе могу все купить.
— Спасибо, я лучше пройдусь. Надоело на участке сидеть.
Леночка негромко хлопнула калиткой, он удобно лег в гамак.
Прибежала Алина, захлопотала на кухне. Виктор Федорович поднялся на второй этаж, прислушался — Алина внизу разговаривала с Илюшей. Виктор заглянул в спальню сына и выдвинул ящик книжного шкафа.
Ириных ключей в ящике не было.
Телефон Настя выключила еще вечером. Утром ненадолго включила, поговорила с мамой и снова выключила.
Думала, что работать не сможет, но сделала многое. И в прежних моделях все исправила, и новые нарисовала. Получилось неплохо.
Усталость навалилась резко, сразу. Настя сделала себе чаю, сварила два яйца, одно съела. Постояла у окна, отправилась в кладовку и выкатила велосипед.
В этом году они с Сережей катались на велосипедах только однажды, в мае. Потом все время лили дожди, и о велосипедах они даже не вспоминали.
Сначала она поехала по тропинке вдоль леса, но быстро вернулась — тропинка была узкой, корни деревьев под колесами раздражали. Снова проехала через поселок, а потом вывернула на ведущую к переезду дорогу, стараясь держаться у обочины. Они с Сережей гуляли здесь, когда она впервые приехала с ним на дачу. Приехать тогда было необходимо, после смерти Ивана Николаевича прошло слишком мало времени, мама старалась как можно чаще бывать с сестрой, но в те выходные поехать не смогла. Кажется, мама лежала тогда с простудой.
Настя с Сережей гуляли вдоль дороги. Был теплый вечер, Настя нарвала каких-то поздних цветов и любовалась хилым букетиком.
Ей было очень жаль Иру, но она чувствовала себя абсолютно счастливой.
Она всегда чувствовала себя счастливой с Сережей. До последней недели.
— Не гуляй здесь одна, — сказал тогда Сережа. — Места у вас неспокойные.
— В каком смысле неспокойные? — не поняла Настя.
— Бандитские. Банк ограбили.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Настя.
— Новости иногда слушаю, — засмеялся Сережа.
— Места у нас замечательные, тихие, — Настя уткнулась носом в букет, который ничем не пах. — А происшествия везде бывают.
— И все-таки одна здесь не ходи.
— Не буду.
Впереди показались дома близлежащего поселка. Настя развернула велосипед, поехала назад.
Она будет ездить по дороге, пока не упадет от усталости. Тогда отправится домой и заснет до утра. Потом снова будет работать и снова кататься на велосипеде. А потом забудет Сережу и начнет жить сначала.
Она подъезжала к поселку, когда поняла, что сильно устала. Не так сильно, чтобы упасть от изнеможения, но настолько, что больше никуда ехать не хотелось.
«Хлеб кончился», — вспомнила Настя, заметив придорожный магазин.
Когда в поселке не было своего магазина, дачники ездили сюда за продуктами.
Она поставила велосипед, прислонив его к стене магазина, и сразу увидела выходившую из магазина Ксюшу.
Девушка Насте обрадовалась. Жаль, что сама Настя не способна теперь радоваться ничему и никому.
— Хлеб хочу купить, — объяснила Настя.
— Я сейчас тебе куплю, — метнулась назад в магазин Ксюша. — А то еще велик твой сопрут.
— Не сопрут, — улыбнулась Настя, догоняя Ксюшу.
Попросила у продавщицы хлеб, а заодно бутылку газированной минералки.
Назад Настя шла вместе с Ксюшей, велосипед катила рядом.
— Я сегодня опять ту женщину видела, — вспомнила Ксюша. — Которая вчера сказала, что не приходила к дяде Степану. То есть, может, она и правда не приходила.
— Где ты ее видела? — остановилась Настя.
— Недалеко от моего дома. Я бежала, а она с ребенком на улицу вышла. Я по утрам бегаю.
— Молодец, — похвалила Настя и снова медленно зашагала.
— Ребенок у нее маленький совсем. Как Илюша. И тоже мальчик.
— Она тебя узнала?
— Не знаю. Я мимо пробежала, и все. А когда назад бежала, ее уже не было. — Ксюша помолчала и вздохнула. — Если я обозналась, она будет думать, что я чокнутая.
— Она будет думать, что ты обозналась, вот и все, — успокоила Настя. — Покажи, где она живет, ладно?
Каракатица жила в старом полутораэтажном доме недалеко от поворота к трассе. Во дворе дома никого не было видно, у крыльца стоял детский велосипед.
Настя еще немного поболтала с Ксюшей и направилась домой, на велосипед так и не села. Жаль, что совсем не хотелось спать, и, как прожить длинный вечер, она не представляла.
Обыскать дом и найти ключи, которые он видел в книжном шкафу, хотелось немедленно, и Виктор Федорович с трудом себя сдерживал. Алина укладывала Илюшу, что-то тихо ему говорила. Виктор Федорович поднялся к себе, лег на диван. Дверь в детскую была открыта, но свою Виктор Федорович закрыл и поэтому слова слышал плохо.
Наконец Алина замолчала, через несколько минут тихо прошла мимо его двери.
Он закрыл глаза, прислушался. Алины слышно не было. Проехала электричка, отметившись еле слышным шумом, потом еще одна. Послышались чьи-то голоса, стихли.
Виктор Федорович поднялся, подошел к окну. Настя, придерживая велосипед, открывала свою калитку.
Виктор Федорович быстро спустился вниз — Алины на первом этаже не было. Хотел порыться в кухонных ящиках и в стоявших на веранде тумбочках, но не стал, этим лучше заняться, когда Алины в доме не будет.
После смерти Иры он впервые подходил к соседскому дому и неожиданно почувствовал такую боль, что едва не повернул назад. Подступила тошнота, захотелось опуститься на землю и стиснуть руками голову.
Чуть больше месяца назад он уходил утром из этого дома, ему тогда нужно было просмотреть бумаги, подготовленные к подаче на тендер. В технические подробности он уже давно не лез, а финансовую сторону скрупулезно отслеживал.
Он тогда дошел до машины, постоял и вернулся. Ира спала. Он поцеловал ее сонную и неожиданно почувствовал, что уходить ему не хочется. Он даже подумал тогда, не позвонить ли генеральному, чтобы прислал документы в электронном виде. Рядом со спящей Ирой ему было хорошо и спокойно. Это было счастьем, но тогда он об этом не догадывался.
Он все-таки поехал на работу, и правильно сделал, потому что, помимо генерального, поговорил с разработчиками, прислушался к их мнению и настоял, чтобы сроки работы были увеличены. Они с генеральным тогда сильно поругались.
Он хотел вернуться в тот же вечер, но устал, поехал в московскую квартиру, на следующий день ему нужно было зайти в банк, и снова он увидел Иру только через несколько дней.
Он упускал свое счастье, не подозревая об этом.
— Настя! — крикнул Виктор Федорович, поднимаясь на крыльцо. — Настенька!
На соседскую девочку он всегда мало обращал внимания. Девочка росла тихая, незаметная. Он здоровался с ней, встречаясь на улице, спрашивал про учебу. Правда, он сильно удивился, когда девочка поступила в серьезный инженерный вуз, и еще больше удивился, когда она после окончания вуза поступила на какие-то курсы и сделалась портнихой. Он даже поругался с Ирой по этому поводу.
— Ты понимаешь, — говорил он Ире. — С таким дипломом она может найти работу в любой иностранной компании! А кофточки должны шить неграмотные вьетнамки! Настя упускает время и потом очень об этом пожалеет.
— Это ее жизнь, — вздыхала Ира. — Создавать одежду ей нравится больше, чем заниматься математикой.
— А какого черта училась?!
— Диплом не повредит.
— Бред какой-то! — заключал Виктор.
Он спорил с Ирой и не успел сказать ей, как она ему нужна.
— Здравствуйте, Виктор Федорович, — появилась откуда-то Настя.
— Здравствуй! — Она посторонилась, он прошел на веранду, сел за стол.
За этим столом они с Ирой любили пить чай. Чай он заваривал очень крепкий, Ира укоризненно качала головой — вредно.
— Как дела?
Настя пожала плечами, вымученно улыбнулась — нормально. Вид у нее был невеселый. Она станет еще печальнее, когда узнает про Свету. Впрочем, не исключено, что и сейчас знает, семейные тайны не выставляются напоказ.