могла рассчитывать на доходы от транзита нефтепроводом или железной дорогой азербайджанских ископаемых и мечтать о поездках без пересадок прямо в Лондон. Благодаря новым доходам, несмотря на страшную заброшенность сельского хозяйства и промышленности, оживлялась гражданская и коммерческая жизнь. Но вопиющий обман и фальсификация парламентских выборов 1999 года возмутили всех, даже иностранных наблюдателей; очевидно было, что кандидатов интересовали только собственное обогащение и парламентский иммунитет. В следующем году на выборах единственным оппонентом Шеварднадзе оказался коммунистический ставленник Джумбер Патиашвили: на выборы вышло меньше половины населения, но Шеварднадзе объявил, что получил 80 % голосов от 76 % избирателей.
Никто не мог предвидеть, что у Путина, выдвинутого, чтобы заменить больного Ельцина, окажется такая железная воля. В октябре 1999 года Путин обвинил Грузию в том, что она помогает чеченцам сплотиться с земляками в Панкисском ущелье. На самом деле Грузия уже давно потеряла контроль над ущельем, но Путин заставил Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе вместе с грузинами патрулировать границу с Чечней и Дагестаном. Затем Путин ввел более строгий визовый режим с Грузией и, несмотря на официальный нейтралитет, выдал русские паспорта жителям Абхазии и Южной Осетии. Появились серьезные перебои в доставке газа и бензина из России.
Невзирая на враждебность нового русского режима, Шеварднадзе почувствовал себя достаточно неуязвимым, чтобы освободить своих злейших врагов, сначала Тенгиза Китовани, затем Иоселиани. (Иоселиани, сидя в тюрьме, писал воспоминания: в книге Три измерения он достаточно откровенно признается в том, что в Грузии перемешались политика, криминал и академическая среда.) Но дни Шеварднадзе как президента были сочтены: Зураб Жвания пригласил вернуться из США талантливого юриста Михеила Саакашвили, у которого под плотным западным лоском скрывалось элитарное советское образование, полученное в Киеве. Саакашвили, став министром юстиции, искал поддержки неправительственных организаций в борьбе за гласность и правопорядок. К ноябрю 2000 года Шеварднадзе разрешил схватку молодых радикалов со старой гвардией, уволив, а затем большей частью восстановив всех своих министров. Кризис не стихал, и в сентябре 2001 года Шеварднадзе ушел из собственной партии (Союза граждан Грузии), таким образом уничтожив ее. У Саакашвили появился советник Гига Бокерия (сын чемпионки мира по шахматам), который тщательно изучил тактику, позволившую молодежи в Сербии изгнать Милошевича. Организация Институт свободы подражала сербскому движению Отпор, основав студенческую организацию Кмара! («Баста!»), которая проведет революцию без кровопролития.
Когда 11 сентября 2001 года «Аль-Каида» нанесла США страшный удар, Путин напомнил президенту Бушу, что Грузия все еще скрывает в Панкисском ущелье международных террористов. Шеварднадзе понял, что любое совпадение американских и русских интересов может стать угрозой грузинской независимости: он сразу полетел в Вашингтон и предложил грузинское подкрепление для войн «долговечной свободы». Миссию Шеварднадзе подорвали министр госбезопасности Вахтанг Кутателадзе и Каха Таргамадзе, бывший сотрудник КГБ, а теперь министр внутренних дел. Министры вывезли на грузовиках чеченских боевиков из Панкисского ущелья в Верхнюю Кодорскую долину, откуда те напали на Абхазию. (Чеченцы, уже не союзники абхазов, с радостью набрасывались на любых российских подопечных.) Власть в Абхазии застали врасплох: президент Ардзинба страдал тяжелой мотонейронной болезнью, Воронова в сентябре 1995 года убили, скорее всего, грузинские агенты, а Станислав Лакоба ушел из политики и стал ученым-историком.
И Путин, и бывшие боевики, которые в Абхазии принимали решения, с яростью отреагировали на демарш Кутателадзе и Таргамадзе: в Абхазии провели мобилизацию, 8 октября был сбит вертолет ООН. Российские самолеты бомбили Верхнюю Кодорскую долину. Путин не шел ни на какие уступки: чеченцев Таргамадзе выгнали из долины. В ноябре русские самолеты бомбили Панкисское ущелье и спецназовцы совершили не один рейд на Грузию. Президент Буш, опасавшийся за закавказский нефтепровод, предложил увеличить грузинский военный бюджет на 200 %, так что Грузия вдруг стала четвертой из стран по объему американской военной помощи. Тем не менее к августу 2002 года грузинам пришлось очистить Панкисское ущелье от вооруженных чеченцев и даже согласиться (только на словах) восстановить железную дорогу из Сухума в Зугдиди, чтобы Армения могла получать помощь из России.
Владимир Путин, считавший, что распад СССР является самой великой катастрофой XX века, никогда не прощал Шеварднадзе его роли в этом распаде, даже когда в июне 2003 года тот приехал в Петербург отметить трехсотлетие города. Всю зиму и весну 2003 года Россия отрубала, то взрывами, то отказами чинить трубы и провода, поставку в Грузию газа, электричества и нефти. Когда Шеварднадзе начал заискивать перед НАТО, Россия предложила Абхазии зенитные ракеты С-300.
Шеварднадзе уже исполнилось 75, и, хотя он изредка отзывался на события с энергичной суровостью, чаще всего он отвечал на требования реформы и модернизации пожатием плеч и вопросом: «Что мы можем сделать? У нас государство несостоятельное». Коррупция и коммерческие манипуляции заражали всю страну: американская АЭС, уже пять лет старавшаяся навести порядок в поставке электричества, в 2003 году сдалась; доходы от импорта нефти прикарманивал военный министр генерал Тевзадзе. 25 февраля 2002 года Нугзар Саджая, глава президентской службы безопасности, которого подозревали в организации убийства Гамсахурдия, застрелился у себя в кабинете. Таким образом, каждый по своему разумению, Буш и Путин (не говоря уж о «молодых турках» среди грузинских министров) решили, что пора выбросить Шеварднадзе за борт. Выборы ноября 2003 года, когда состояние экономики показывало, что правительство спотыкается, были явно фальсифицированы: с помощью хороших специалистов по информатике даже обитатели тбилисских кладбищ голосовали за президента и его новую партию «За новую Грузию». У оппозиции, «Народного движения» Саакашвили, была более правдоподобная статистика, доказывавшая, что на самом деле Шеварднадзе проиграл. В этом отношении взгляды грузинской публики, Путина и Буша совпадали.
До сих пор успех переворота 23 ноября 2003 года, или Революции роз, совершенной Михеилом Саакашвили, Зурабом Жвания и Нино Бурджанадзе, часто приписывают американскому влиянию. В июле того года в Тбилиси прилетел Джеймс Бейкер, но не смог уговорить Шеварднадзе поменять курс; затем американский посол Ричард Майлз и неправительственная организация «Прозрачность» начали поощрять Михеила Саакашвили. На самом деле американцы довольно прохладно относились к «молодым туркам» среди грузинских политиков: зеленый свет Саакашвили дал Путин. Осенью 2003 года Путин отправил в Тбилиси, Батуми и Ереван своего неофициального представителя, Григория Лучанского, который переговорил со всеми главными действующими лицами. Кремль наверняка разделял скептицизм Бейкера относительно Саакашвили, но предпочитал иметь дело со сговорчивыми новичками.
Революция роз была театральной постановкой, начавшейся с торжественного кортежа автомобилей, следующих из Мингрелии в Тбилиси, и запасшейся гарантиями нейтралитета от армии. Затем толпа взяла штурмом только что «избранный» и благословленный патриархом парламент. В последнем акте Шеварднадзе, оглушенный свистками и шиканьем, ушел с трибуны, а Саакашвили подбежал, поднял оставленный Шеварднадзе стакан чая и выпил до дна. Шеварднадзе, не показывавший, какое почувствовал облегчение, вернулся в свою резиденцию с гарантией иммунитета, а Саакашвили, Жвания и Бурджанадзе, как рок-группа, играли на публику[375], раздавая толпе розы (такие непохожие на зажатый кулак, символ Кмара!).
Россия сразу выразила поддержку, отправив в Тбилиси министра иностранных дел Игоря Иванова, сына грузинки: Иванов выступил по-грузински, жест уникальный для московских властителей. Затем Колин Пауэл позвонил из Вашингтона, и Джордж Сорос пообещал финансировать реформаторов. На последующих выборах января 2004 года Саакашвили получил 96 % голосов, возможно, безо всякой манипуляции. Новый президент со свойственной ему гордыней принес присягу в Гелатском монастыре и сравнил себя с царем Давитом Строителем. Хотя у Саакашвили не было военной гениальности, глубокого ума, присущих средневековому царю, или даже благоприятной политической обстановки, у него оказалось достаточно смелости, чтобы составить кабинет из людей с опытом международной работы. Большей частью новые министры учились или работали юристами в США и в Европе. Саакашвили был женат на голландской переводчице и провел закон, разрешающий назначение иностранных граждан на министерские должности. Русско-грузинский олигарх Каха Бендукидзе ввел в Грузии экономику американского типа. Очаровав президента Ширака, Саакашвили смог назначить министром иностранных дел талантливую француженку грузинского происхождения Саломэ Зурабишвили, занимавшую ранее должность французского посла в Тбилиси[376]. Приватизация, проведенная Бендукидзе («Все продается, кроме совести!»), поощряла иностранных банкиров и чиновников Европейского союза, которые дали Грузии столько денег, что правительство смогло впервые за пятнадцать лет платить вовремя и сполна пенсии и зарплаты. Саломэ Зурабишвили вела с Кремлем переговоры с таким умением, что Россия начала выполнять с небывалой добросовестностью свои обещания. В марте 2004 года Путин приказал генералу Неткачеву, командующему российскими войсками в Батуми, больше не охранять Аслана Абашидзе: в последней попытке отделить Аджарию от Грузии Абашидзе взорвал мосты и железную дорогу, но, поняв, что и аджарский народ увлекся Саакашвили, сбежал на русскую военную базу и оттуда к своему другу Лужкову в Москву. Затем Россия согласилась на вывод из Грузии всех российских войск и даже выдала Грузии союзника Абашидзе генерала Романа Думбадзе. Зурабишвили и Жвания, судя по всему, дали понять, что, как только положение на Северном Кавказе наладится и если Грузия не прибегнет к насилию, Россия позволит ей вернуть себе Южную Осетию (никто в России, особенно ингуши и чеченцы, не хотел, чтобы объединенная в составе Российской Федерации Южная и Северная Осетия преобладала в кавказской политике), но Абхазия останется подконтрольным России государством.