дарбази. Он допустил самую серьезную для царя ошибку: не обеспечил государство законным престолонаследником мужского пола. С тех пор Гиорги продолжал сердить придворных и возмущать летописцев тем, что пренебрегал мудрыми советниками матери, а общался «только с ровесниками».
Гиорги искал утешения на бранном поле. Как в Гяндже, так и во всем Азербайджане, Грузия одерживала верх с большим трудом. За последнее десятилетие на востоке от Каспийского моря образовалось новое агрессивное государство — Хорезм. Хорезмские цари задались целью завоевать и объединить Иран, и достижению этой цели мешали не только азербайджанский атабаг Узбек, но и Грузия. В 1215 году хорезмшах Мухаммад II вторгся в Азербайджан и превратил Узбека и Гянджу в своих вассалов. Гиорги IV в ответ вступил в Южный Азербайджан, так что Узбеку пришлось пожаловаться хоремзшаху, который предупредил Гиорги, что весь Азербайджан уже подчиняется Хорезму. В Гяндже с каждого минарета громко восхваляли хорезмшаха и на всех монетах чеканили его изображение. Хорезм смог собрать армию в 50000 человек: если бы в 1218 году в Хорезм не вторглись монголы Чингисхана, все Закавказье было бы завоевано.
В те годы в странах, подчиненных Грузии, бушевала страшная инфляция. Есть в развалинах церкви в Ани каменная глыба: высеченные на ней девятнадцать строк описывают, как глава грузинской церкви католикос Эпипанэ освятил церковь и примирил враждебных мирян-диофизитов с духовенством. Конфликт возник оттого, что цены на крещение, брак и похороны стали втрое дороже (100 тбилисских драхм), и к тому же священники требовали для себя банкет или целую воловью шкуру. Уступать духовенство не хотело, и миряне перестали ходить в церковь. Эпипанэ приказал, чтобы цены понизили на две трети, а остальное — в зависимости от средств прихожан. Судя по всему, инфляция касалась всех товаров и услуг, и неудивительно, что армянские города больше не хотели платить тбилисским властям налоги. В отличие от востока, где агрессивно настроенный Хорезм обессилил грузинскую армию, на юге Гиорги IV еще мог взыскивать с подчиненных и в 1219 году заставил подвластные ему Нахичевань и Карну-Калак (Эрзурум) платить ежегодную дань. Только Хлат на озере Ван воспротивился и сдался после вторичного завоевания.
К 1220 году Гиорги, по-видимому, восстановил положение Грузии как наиболее значительного государства между Анатолией и Ираном. Он стал известен крестоносцам: папа Гонорий III, который надеялся затеять Пятый крестовый поход, несмотря на промедление императора Священной Римской империи Фридриха II, направил через прелата Пелагия в Дамиетте письмо к Гиорги и просил его помочь латинцам освободить Иерусалим от мусульман. Гиорги Лаша уже собирался уехать в Палестину, как вдруг Грузия очутилась совершенно в непредвиденной опасности.
Анонимный летописец вспоминает:
«В стране Солнечной на Востоке, которую именуют Чинмачин, явились некие люди из местности дивной, именуемой Каракорум, чуждые ликом, нравами и внешностью. <…> Они чужды по языку, чужды обличьем, чужды бытом; не знали вкуса хлебного, но мясом и молоком бессловесных питались. Однако были телом совершенны, плотью дородны и мощны ногами, прекрасны и белолицы, с глазами узкими и карими, удлиненными и яркими; большеглавые, с волосами темными и частыми, плосколобые, с носами настолько низкими, что щеки возвышались над носами и видны были лишь маленькие ноздри; губы малые, зубы ровные и белые; совершенно безбородые. <…> Вместе с тем обрели они мужество и были лучниками избранными, безупречно стреляющими из своих тугих луков тяжелыми стрелами, удара которых не выдерживали никакие доспехи. Особенно ловки они были на лошадях, ибо на лошадях они вырастали, не знали доспехов, кроме лука и стрел.
Так были дивны эти люди, что, глядя на них, можно было признать их безумными. Но всякая мудрость обреталась среди них, и обладали они разумом полным, малоречивые, и слова лживого не было промеж них нигде. Не было у них подобострастия пред лицом человека: ни пред великим, ни пред малым даже на совете, ибо владели добрым порядком, сотворенным Чингискаеном»[95].
Если бы монапире стерегли границы как следует, опасность не была бы такой неожиданной: в 1218 году Чингисхан приказал своим генералам Джэбе и Субэдэю завоевать Хорезм и соседние государства. К 1220 году задание было выполнено, и Хорезм, как и вся Средняя Азия, находился в руках монголов. Изгнанный Мухаммад II умер от плеврита на острове в Каспийском море. Оказалось, что монголы были не только опытными лучниками на лошадях неслыханной быстроты и выдержки: они привезли с собой китайские осадные орудия (катапульты и тараны) с китайскими саперами; они сровняли города с землей, грабя и предавая смерти все население. К концу 1220 года 20000 монголов вторглись в Грузию и Армению: очевидно, они пока не интересовались завоеванием — Чингисхан велел генералу Субэдэю, во-первых, схватить хорезмшаха Мухаммада вместе с сыном, грозным Джелалом ад-Дином, а во-вторых, разыскать в долинах Аракса и Куры зимние пастбища для монгольских табунов. Монголы напали из Нахичевани, загнав атабага Узбека из Гянджи в Тебриз. В Северо-Восточной Армении Гиорги IV с Иванэ Мхаргрдзели второпях собрали 10000 человек, но монголы учинили им кровавый разгром. Зверское поведение монголов, распарывавших женщинам животы и вырывавших неродившихся еще младенцев, привело грузин в смятение. Гиорги пытался объединиться с азербайджанским атабагом Узбеком (братом ненавистного покойного Абу-Бакра) и с хлатским правителем Маликом Ашрафом: последней их надеждой было то, что монголы не вернутся до следующей весны.
Хотя завоевание Закавказья не входило в задачи Субэдэя, монгольская разведка случайно перехватила военные планы Грузии, Армении и их вассалов: поэтому монголы пошли в атаку в январе 1221 года по якобы непроходимым из-за снега и лютых морозов перевалам, когда и где их меньше всего ожидали. Монголы завербовали курдов и туркмен, руководимых Акушем, коварным подопечным атабага Узбека. В таком составе они подошли к Тбилиси, где сразились с грузинскими войсками. Грузины одержали победу над туркменами Акуша, но монгольский арьергард перебил всех победоносных грузин. Весной, разорив Юго-Восточную Грузию, монголы отступили в Карабах, а потом в Тебриз: губернатор Тебриза Шамс ад-Дин заплатил огромные деньги, чтобы его город пощадили. В августе 1221 года, истребив население Хамадана, монголы повернули на север и обезлюдили Ардабил и Гянджу. Именно тогда они пересекли Восточную Грузию, где их подстерегал Гиорги с 70-тысячной армией: две армии столкнулись в Хунани на берегу Куры. Монголы использовали свою типичную тактику: главная армия напала, сделав потом вид, что отступает, после чего вторая монгольская армия спустилась с гор, чтобы окружить и уничтожить врага. Ошеломленная такой тактикой грузинская армия потеряла половину своих людей. Сам Гиорги был тяжело ранен в грудь: 18 января 1223 года он умер от ран.
Победоносные монголы на время покинули Закавказье: они проехали Дербент, кипчакские пастбища и южный берег Каспийского моря, чтобы выполнить задание Чингисхана: изгнать нового хорезмшаха Джелала ад-Дина через Афганистан до индийских границ. Но Джелал ад-Дин выжил, вернулся из Индии и, несмотря на значительные потери, сумел нанести Субэдэю неслыханный, хотя не окончательный удар. Грузины надеялись, что захватчики, смертельно ранив Гиорги IV, больше не вернутся. Они не обратили внимания на известия о катастрофическом поражении Хорезма и битве на реке Калке, где монголы разгромили русско-кипчакскую армию.
Смертельно раненный Гиорги постарался сделать так, чтобы сестра Русудан унаследовала престол: сначала он ее сосватал с шахом Ширвана. Затем отправился в Багаван у озера Ван, чтобы устроить бракосочетание в одной из самых прекрасных армянских церквей. В Багаване он и умер, так что пришлось отложить свадьбу Русудан до 1224 года, уже после ее коронации.
На самом деле монголы причинили Грузии меньше вреда, чем те народы и армии, которых они переместили. В 1222 году северокавказские кипчаки, разоренные проходом монгольских сил через их территории, направились на юг: когда грузины и армяне отказались принять беженцев, они начали грабить и истреблять народ, пока гянджинский атабаг не поселил их у себя. Несмотря на нападения Иванэ Мхаргрдзели по приказу царицы Русудан, кипчакам удалось отстоять свои права в Азербайджане, но к концу года грузины их разбили, лишили награбленного и отогнали за Кавказский хребет.
В 1223 году дарбази некогда было обсуждать вопрос престолонаследия: младшая сестра представлялась им меньшим злом, чем незаконнорожденный ребенок, и Русудан венчали на власть единогласно. В отличие от покойного брата все свое царствование она почтительно слушала своих министров и генералов и проявляла политическую волю только тогда, когда впоследствии подстраховывала наследование трона собственным сыном. К несчастью, Русудан унаследовала материнскую красоту, но не обаяние и мудрость: она постоянно колебалась, и ее нерешительность давала волю бунтующим вассалам и феодалам Грузии. Слабость самодержицы оказалась губительной для страны, которой угрожало не только второе нашествие монголов, но и хорезмские войска Джелала ад-Дина. Брак Русудан с традиционным союзником, ширванским шахом, не состоялся: единственным приемлемым женихом оказался Могис ед-Дин Торгул, сын эрзурумского султана, который так увлекся красотой Русудан, что отрекся от мусульманства и обратился в христианство. Русудан вскоре родила дочь Тамар, а потом сына-наследника Давита (будущего Давита VI Нарына).
Так как Гиорги IV умер, не установив контакта с Западной Европой и с крестоносцами, Русудан, по совету католикоса Арсен III, заново обратилась к папе Гонорию III[96]. Письма от царицы и атабага Иванэ Мхаргрдзели вручили Давиду, епископу Ани, который передал их папе. Русудан объясняла, что сначала она приняла монголов за христиан, а белого сокола на их знаменах — за крест, что она была уверена, что истребители мусульман должны быть христианами. Она утверждала, что она уже изгнала монгольских захватчиков, убив 25000 и потеряв всего 6000 своих, и спрашивала, могла ли Грузия сочетать свою борьбу с Крестовым походом Фридриха II в Сирию. Атабаг Мхаргрдзели прибавил, что Грузия может поставить 40000 солдат